Графика Freepik
Одна из характерных черт нынешнего турбулентного времени – дефицит доступных качественных социологических данных. Две крупнейшие организации, проводящие соцопросы, а именно ВЦИОМ и ФОМ, в последнее время опубликовали на своих сайтах результаты исследований, посвященных курению, донорству, цифровому рублю, здоровью, репродуктивным установкам. При этом, например, замедление YouTube, то есть актуальное и общественно заметное событие, похоже, не заинтересовало социологов. Или заинтересовало – но результаты исследований закрыты для широкой публики, доступны лишь хозяевам важных кабинетов.
Скорее всего то же самое можно будет сказать и о событиях в Курской области. Ждать специального замера общественных настроений, результаты которого появятся в открытом доступе, не стоит. Заметить какие-либо изменения в самоощущении социума в последние годы можно, сопоставив данные двух регулярных мониторингов ФОМ. В одном из них респонденты говорят о том, спокойны они или встревожены. В другом называют события из новостного поля, которые привлекли их внимание. Самые высокие показатели тревожности за последние два года социологи ФОМ фиксировали во время частичной мобилизации. При этом прямого опроса об отношении граждан к мобилизации не было.
Говорить здесь скорее можно об осознанном самоограничении социологических организаций, а не об отсутствии профессионального интереса к важным темам. Контроль над полем публичной информации после начала СВО заметно ужесточился. Измененное законодательство дает уполномоченным органам право быстро интерпретировать публикации и реагировать на них, а повернуть процесс вспять, даже в случае абсурдных обвинений, бывает очень сложно. Как могут влиятельные люди трактовать любую информацию о политически или социально важных событиях – никто не знает. Режим самосохранения предполагает, что лучше уж не узнавать, чем испытывать судьбу. Отсюда и «миграция» социологии в сторону бытовых, семейных, рутинных, неполитических тем.
Социологи, по всей видимости, оценивают и умонастроение граждан. Далеко не все из них верят в реальную анонимность соцопросов. Часто это даже сугубо психологическая защитная реакция, а не итог рационального анализа: не говорить с посторонними на сложные темы. Такая установка может влиять на правдоподобность результатов исследования. Когда человек опасается сказать «что-то не то» или выдать свое реальное отношение к происходящему, он будет прятать свои суждения за общими фразами или говорить, что все хорошо. Познавательного смысла в таких опросах мало. Их смысл разве что демонстративный, их результаты публикуются, когда людям наверху нужно показать, что положение стабильно и контролируемо.
Настоящая социология, правдивые данные, конечно, востребованы, причем не в последнюю очередь самой властью. Скорее всего она их и получает. Иногда в Telegram-каналах можно увидеть ссылки на данные закрытых опросов, которые показывают, например, что граждане недовольны замедлением YouTube. Однако ни обычный пользователь соцсетей, ни журналист, ни политаналитик не могут верифицировать эти данные, напрямую сослаться на них. Ими едва ли могут пользоваться и политики, которые хотели бы прокачать свой рейтинг на актуальных темах, понять общественные настроения.
Открытая социология помогает не только подмечать и анализировать перемены в общественных настроениях, но и нередко определяться со своим отношением к реальности, формулировать свою точку зрения. Система вопросов подталкивает человека к рефлексии, трансформирует его ощущения в нечто конкретное, например в претензию. Без этого публичное политическое поле остается стерильным пространством догадок и спекуляций.
Анастасия Башкатова 
