Фото Reuters
Задержание создателя и руководителя Telegram Павла Дурова вызвало реакцию непонимания и чувство несправедливости у поклонников мессенджера. Для многих стало откровением, что в правовом государстве, во Франции могут «точь-в-точь как в России» задержать бизнесмена за отказ сотрудничать со спецслужбами и предоставить им доступ к своей разработке. Звучит наивное недоумение, почему Дурова считают соучастником преступлений, совершенных в Telegram или с помощью мессенджера. Пользователи видят в ситуации угрозу цензуры и компрометации личной информации.
Во Франции Telegram обвиняют, по сути, в том же, что и в России несколько лет назад. Тогда ФСБ потребовала от разработчиков информацию для декодирования переписки, связанной с терактом в Санкт-Петербурге в 2017 году. Telegram отказался передавать ключи шифрования данных, и в 2018–2020 годах его пытались блокировать. В последние годы между властями РФ и мессенджером, похоже, установилось взаимопонимание. О его возможных нюансах стороны не распространяются. Но силовики претензий больше не выражают. Похоже, на Западе решили провернуть то же самое.
Развивая Telegram, Дуров всегда эксплуатировал недоверие пользователей, «маленького человека» к мотивам спецслужб, государств и больших корпораций. Предприниматель подчеркивал: ваши данные всегда будут защищены от утечек, мы никому и никогда их не передадим, потому что сделали так, что это технически невозможно. Оказалось, это огромная неосвоенная ниша, и речь не о преступниках, которым есть что скрывать. Последние лет 10 в мире происходит один скандал за другим вокруг государственной слежки за пользователями в интернете и прямой цензуры в соцсетях. Обыватель, нередко склонный к конспирологии и паранойе, неуютно чувствует себя под оком «Большого брата» что в России, что на Западе.
Масштабы разоблачений Эдварда Сноудена хорошо известны: спецслужбы проникали в компьютерные сети, читали электронную переписку, слушали телефонные разговоры людей по всему миру. В 2016 году в США произошел любопытный случай. На руках у ФБР оказался iPhone террориста, спецслужба через суд потребовала от Apple его разблокировать, а заодно оставить в своих смартфонах «черный ход» на будущее. Суд грозил затянуться, «федералы» отозвали иск и наняли специалистов, которые почти за миллион долларов сделали все, что нужно (ничего полезного на гаджете найдено не было). Apple вроде бы отбилась, но кто знает, может быть, ФБР договорилось с корпорацией без суда? Разумеется, этого никто афишировать не будет.
Фикцией оказалась не только тайна переписки, но и свобода слова. Общественность узнала, что Twitter получала прямые указания от ФБР о цензуре под предлогом защиты от дезинформации и террористов. На днях гендиректор Meta (компания в России запрещена и признана экстремистской) Марк Цукерберг раскаялся в том, что поддавался давлению требованиям цензурировать контент своей соцсети, в том числе о сыне президента. Был и прецедент «взятия заложников»: в 2018 году в Канаде арестовали финдиректора и дочку президента Huawei Мэн Ваньчжоу. Китай назвал это политическим давлением на высокотехнологичные китайские предприятия.
На этом фоне объяснимо, почему люди не только в РФ, но и в других странах не доверяют мотивам силовиков в вопросах распространения информации. А верят предпринимателю, который подарил им ощущение свободы от контроля и вмешательства со стороны государств и корпораций. Они рисуют казус Дурова как битву Левиафана и пиратской Тортуги. Это лишь эмоции – избежать контроля вряд ли удастся. Но эмоции примечательные.
Константин Ремчуков 
Александр Неклесса 
