Фото Reuters
Пресс-секретарь президента РФ Дмитрий Песков заявил в беседе с журналистами, что никаких предпосылок для мирных переговоров с Украиной «в настоящий момент нет». Он также сообщил, что премьер-министр Индии Нарендра Моди не предлагал Москве никаких планов по урегулированию конфликта. Моди в июле побывал в Москве, а в начале этой недели – в Киеве, после чего, как сообщается, успел созвониться с Владимиром Путиным. Индийский премьер говорил во время поездок о том, что исход конфликта решится не на поле боя, декларировал приверженность Дели миру и собственную готовность участвовать в деле примирения сторон. Но какого-то конкретного плане от Моди, пожалуй, никто и не ждал.
На встрече с индийским премьером президент Украины Владимир Зеленский критически высказался о китайском мирном плане. Он заявил, что это вовсе не план, а политическое заявление и попытка показать, что Пекин не забывает о конфликте. По словам Зеленского, Украина заинтересована в «конкретных и честных предложениях». Сам Киев уже выдвигал свои предложения летом на специальном саммите в Швейцарии. На второй саммит украинские власти собираются позвать представителей России. Дмитрий Песков ответил на это, что для участия РФ в таком мероприятии нужна конкретная, устраивающая ее повестка, но нигде она пока не была проговорена.
По большому счету, все разговоры о мирном разрешении конфликта превращаются в гонку по кругу. Или для Москвы, или для Киева все упирается в повестку, с которой они не готовы согласиться. Что же касается теоретического мирного плана, то любая декларация не может им считаться. План предполагает последовательность действий. А тот, кто такую последовательность предлагает, по определению берет на себя ответственность и за выполнение условий, за убеждение их сторон, за мониторинг их действий.
Эта роль скорее подходит государству, которое хочет сделать себя более заметным на геополитической карте, утвердить свои амбиции. Едва ли такое можно сказать про Китай или Индию. Они – полноценные и значимые игроки в глобальной экономике и политике. Они включены в глобальные процессы, и, разумеется, российско-украинский конфликт затрагивает их интересы. Но у Пекина и Дели точно есть время, чтобы измерить свою роль и оценить формат участия в процессе урегулирования. Они не вовлечены в конфликт напрямую: никого декларативно не поддерживают, не поставляют вооружения, не рвут связи. Роль гаранта неких договоренностей? Может быть. Но только тогда, когда это будут твердые, выверенные договоренности.
Все миротворцы и составители планов урегулирования пока исходят из теоретических представлений и абстракций. Вероятно, это действительно способ уйти от конкретики, обозначить свое участие, но не брать на себя лишнюю ответственность. Стороны конфликта же за месяцы боев никак не сблизились в главном вопросе – территориальном. У них разные, причем законодательно зафиксированные, представления о том, где по справедливости нужно провести государственную границу.
Понятие «реалии на земле» стало ключевым. Когда оно звучит, компромисс отходит на второй план. Обе стороны при любой возможности пытаются эти реалии улучшить, чтобы гипотетические переговоры потом могли их зафиксировать как новую данность. Именно поэтому силы ВСУ вторгаются в Курскую область. И поэтому спецоперация российских ВС продолжается. Никакой даже теоретической даты начала переговоров нет, каждый ход противника приводит к декларациям о недопустимости мирных контактов. Поэтому менять условия, с которыми стороны собираются сесть за стол, можно бесконечно долго. При таких переменчивых «реалиях» конкретный мирный план едва ли возможен.
Анна Аликевич 
