Фото Романа Смирнова / НГ-Online
Президент Российской академии наук Геннадий Красников высказался о реалиях и перспективах международного сотрудничества российских ученых. По его мнению, оно, это сотрудничество, не прерывается даже «в самые неблагоприятные времена для всего мира». Фундаментальная проблема, однако, в том, что теперь не мы отказываемся от сотрудничества с зарубежными учеными, а нам отказывают.
То, о чем говорит президент РАН, – «…наши ученые ездят на международные конференции, симпозиумы» – это сотрудничество на уровне «атомов», а не на уровне «организмов». К тому же оно больше характерно для контактов в социальных и гуманитарных дисциплинах. Представители естественных наук фактически потеряли все возможности, связанные с использованием зарубежной научной инфраструктуры.
Как на это предлагает реагировать РАН? «Планов у нас много, – заявляет Геннадий Красников. – С Вьетнамом, с Эфиопией, где мы делаем в том числе такие центры по исследованию материалов, которые работают в экстремальных условиях погоды. Это научные программы в области изучения космоса, это и сотрудничество с Китаем, Индией». Качество такого международного научного сотрудничества вызывает вопросы. Да и риски тоже не следует исключать. Например, реальную угрозу для российских ученых быть обвиненными в госизмене как раз в результате сотрудничества с Китаем, Индией, Ираном… Это уже реальность.
Исторически Россия всегда пыталась использовать научно-технологические ресурсы Запада. Император Петр I был откровенен: воровать в Европе, чтобы затем воспроизвести в России. В таком же духе много высказывался В.И. Ленин: «Мы можем построить коммунизм лишь тогда, когда средствами буржуазной науки и техники сделаем его более доступным массам».
Но теперь не оказались ли мы в роли такого «Запада» для Азии-Африки? Последний пример: присоединение КНР к консорциуму по созданию многоцелевого исследовательского реактора на быстрых нейтронах (МБИР), который строится в Димитровграде Ульяновской области, ожидается до конца года. Среди других зарубежных участников консорциума фигурируют Индия, Узбекистан, Алжир, Казахстан.
К тому же и условный глобальный Юг остается себе на уме. Так, например, Индия, на которую мы возлагаем такие большие надежды в области научно-технического сотрудничества, действует абсолютно прагматично. На днях без предупреждения был перекрыт именно для России доступ к крупнейшему индийскому сетевому ресурсу 91Mobiles, посвященному гаджетам. Посетить его с российского IP-адреса теперь невозможно.
Да, сотрудничество российских ученых с коллегами из азиатских стран может действительно в какой-то степени компенсировать разрыв отношений с западным научным сообществом. Но тут важно не впадать в эйфорию. Научное сотрудничество, кооперация, обмен прежде всего обуславливаются потребностями самой науки, ее внутренними закономерностями, наличием кадров, занимающихся сходными проблемами. Ученые всего мира знакомы по своим научным публикациям, опубликованным результатам, участию в международных конференциях и симпозиумах.
Понятно, что заменить это содержание административным распоряжением: мол, приглашайте/участвуйте/установите – невозможно. Этот примитивный уровень сотрудничества присущ контактам в летних студенческих лагерях. Вряд ли это интересно серьезным ученым.
От Академии наук требуется качественный анализ прежде всего научного уровня тех или иных направлений в странах глобального Юга и необходимо фокусироваться на сотрудничестве именно с центрами реального научного интереса для России. Время туристов в большой науке безвозвратно прошло.
Сергей Никитин 
