Драйверы роста парадоксальным образом оказались для российской экономики проклятием

Фото Reuters

Парадокс российской экономики: драйверы роста становятся для нее одновременно проклятием. Мировой спрос на энергоресурсы тоже ведь был драйвером. Долгое время он позволял стране пополнять госказну, резервы, обеспечивать рост ВВП. Другое дело – насколько эффективно этими возможностями страна пользовалась, насколько умело удавалось трансформировать экономический рост именно в развитие – социальное, научное, технологическое, промышленное. Но возможности такие, бесспорно, были.

Однако сырьевая зависимость – в то же время проклятие. По-настоящему это стало очевидным в условиях падающих цен на энергоресурсы и сужающихся для страны рынков сбыта, когда каким бы бурным ни было наращивание собственной добычи, растущий спрос на главную экспортную продукцию страны вовсе не гарантирован, потому что действуют санкции и у крупных российских партнеров тоже есть свои пределы.

Внутренний потребительский спрос – безоговорочно драйвер, причем намного более полезный для здоровья экономики, чем ориентация на экспорт сырья. В Минфине подчеркивают, что в бюджете уже «почти две трети поступлений составили ненефтегазовые доходы, которые не зависят от экспорта углеводородов». «От года к году наблюдается устойчивая положительная динамика по поступлениям ключевых ненефтегазовых доходов как федерального бюджета, так и бюджетной системы в целом», – сообщило ведомство. Так, если в 2013 году доля нефтегазовых доходов федерального бюджета была около 50%, то в 2023-м уже только примерно 30%.

В структуре же ненефтегазовых доходов одну из главных ролей играет внутренний налог на добавленную стоимость. Это поступления, связанные с внутреннем спросом. Но растущий внутренний спрос, как теперь выясняется, тоже проклятие. Его суть описывают в Центробанке (ЦБ), ужесточая денежно-кредитную политику. Экономический рост, как настаивают в ЦБ, «не сбалансирован», а динамика спроса «не соответствует возможностям предложения товаров и услуг». При нехватке производственных мощностей и рабочей силы любое дополнительное стимулирование спроса чревато ростом цен без увеличения производства, поясняли в ЦБ.

Какой же тогда следующий драйвер можно придумать? Мы строим, по словам президента Владимира Путина, экономику предложения. Предприятиям нужно инвестировать не просто в расширение производств, а в модернизацию, технологическое перевооружение, которое как раз и могло бы стать ответом на ту же нехватку кадров. Так что инвестиционный спрос – еще один потенциально мощный драйвер экономического роста, более того – развития. От него будет зависеть обеспечение суверенитета страны в критически важных отраслях.

Но с учетом некоторой, как можно судить, рассогласованности в подходах к экономическому управлению даже инвестиционный спрос тоже рискует стать проблемой. Трудно вкладываться в расширение и модернизацию производств, не имея доступа к ресурсам: не только к кадрам, но и к капиталу.

На фоне ставших почти запретительными рыночных ставок по кредитам предприятиям пытается помогать правительство. Значит, потенциально возрастает нагрузка на бюджет. И значит, такая господдержка рискует стать точечной и избирательной. В итоге может обнаружиться, что и этот драйвер, как перевертыш, становится тормозом.

Когда список драйверов будет исчерпан, может возникнуть пусть и гиперболизированный, но резонный вопрос: не становится ли уже и сам экономический рост, которого мы добиваемся, тоже проклятием? Российская экономика все еще находится в состоянии структурной перестройки. И это требует от экономических властей более сложных, чем прежде, решений: не деления на черное и белое, а учета нюансов каждой тенденции.