Фото Sergey Bobylev/TASS Host Photo Agency via REUTERS
После достижения рано или поздно договоренностей с Западом по Украине Россия столкнется с суровой необходимостью выработать стратегию успешного развития, по существу, в новом для себя мире. Мире, где выстроенные в предыдущие 30 лет кооперационные и производственные связи разорваны, а другие не созданы.
Разворот на Восток и глобальный Юг сложен и быстрых плодов не принесет.
Работа себе в убыток ради дружбы – советская модель – с неизбежностью ведет к последующему списанию долгов.
Сколько денег потрачено на Анголу, Мозамбик, Судан, Сомали, Эфиопию, Гану, Алжир, Египет и другие государства... Ни одна из этих стран не заплатила по долгам сполна, а руководители, пришедшие на смену старым властям, в большинстве случаев не просто не поблагодарили, но еще и обвинили нас в том, что своей помощью мы чуть ли не застопорили их развитие.
Неприятно видеть, как сегодня президент африканской страны (из тех, кому мы много помогали в 1970–1980-е) клянется в верности нынешним партнерам по антироссийским целям. Сирия запретила ввоз в страну товаров из России и Ирана – своих недавних главных партнеров и союзников. На днях стало известно, что новые власти в Дамаске аннулировали инвестиционное соглашение об аренде на 49 лет между российской компанией «Стройтрансгаз» и сирийским средиземноморским портом Тартус. Мотив, как всегда, «благородный», вполне «антиколониальный» – мол, теперь «все доходы от деятельности порта направляются на благо сирийского государства. Рабочие, занятые в порту, вернутся под управление сирийской стороны».
Национально-освободительное движение прошлого века в Азии, Африке и Латинской Америке носило эгалитарный характер, а потому с неизбежностью было окрашено в социалистические тона.
В экономическом плане модель освобождения от колониальной зависимости предполагала создание крупного госсектора, проведение индустриализации, импортозамещения и привлечение иностранной помощи. Именно по этим направлениям и шло наше внешнеэкономическое сотрудничество. Плюс, конечно, поставки оружия.
На рубеже 1980–1990-х на основе многочисленных исследований институтов ООН было признано, что госсектор в странах третьего мира лишен эффективности и в реальности является дырой в госбюджете и источником невосполнимых потерь, а индустриализация провалилась из-за низкого качества продукции. Экономика развивающихся стран в целом опиралась на низкоквалифицированный и низкопроизводительный физический труд. Проблема нищеты и бедности людей, живущих на 1–2 долл. в день, была признана главной и легла в центр всей работы международных финансовых институтов на три десятилетия.
Успешными в побеге из отсталости оказались развивающиеся страны, выбравшие стратегию экспортной ориентации (а не импортозамещения) и привлечение иностранного капитала. Именно иностранный капитал, а не иностранная помощь, оказался более адекватной формой для диффузии нововведений. Капитал в виде прямых иностранных инвестиций послужил источником не только инвестиций, но и технологий, производительности, управленческих навыков, подготовки кадров, маркетинга. В этих странах выросла доля среднего класса, «синих воротничков», изменился ландшафт возможностей в областях образования и здравоохранения.
Азиатские «драконы» – Сингапур, Гонконг, Южная Корея, Тайвань – превратились в эффективный символ триумфа стратегии роста, ориентированной на экспорт и внешние рынки.
И разумеется, самым оглушительным и вдохновляющим примером достижений слаборазвитых стран на пути к успеху является современный Китай! За 40 лет эта страна превратилась в своего рода мировую промышленную фабрику. Привлекая в год по 150–200 млрд долл. иностранных прямых инвестиций, КНР вышла на уверенное второе место в мире по показателю ВВП. Понятно, что у модели экспортной ориентации есть ограничения и лимиты, обусловленные экзогенными факторами, прежде всего соображениями национальной безопасности стран – импортеров китайских товаров. Пекин ведет сложные торговые переговоры с Евросоюзом и США по технологически чувствительным позициям товарной структуры своего экспорта (связь поколения 6G, электромобили, камеры видеонаблюдения и даже социальная платформа TikTok). Но это часть современной жизни – вести сложные переговоры по экономическим проблемам! Важнейшая черта современного мира! Мира!
В каком же состоянии сегодня глобальный Юг? Посмотрим для примера на ряд характеристик африканских стран.
Идея «глобального Юга» как самой быстрорастущей части мира с БРИКС во главе появилась в начале 2000-х. Бум на сырьевые товары и более высокие темпы роста на фоне кризисного Запада, казалось, на десятилетия вперед определят мировую динамику и соотношение сил на планете. Однако уже во второй половине 10-х годов ХХI века стало ясно: цены на сырье носят циклический характер, за этапом быстрого роста страны Юга впадают в длительную депрессию, человечество вступило в фазу технологического и энергетического транзита, новые услуги необратимо меняют структуру производства и занятости, экономика получает новые инструменты финансового оформления. И приспособиться к этим фундаментальным переменам глобальный Юг без тесного взаимодействия с Западом не может.
На Африку приходится 12% мировых запасов сырья и ископаемых, 42% золота, 80–90% хрома и платины, 60% пахотных земель и большие запасы древесины. На сырьевые группы товаров приходится около 60% экспорта 46 из 54 африканских стран.
Экономический рост в Африке продолжался недолго и совпал с протяженностью цикла спроса на сырье, прежде всего в промышленных странах Азии, с 2003 по 2013 год. Нефтегазовые доходы крупнейших 10 африканских компаний составили в 2004–2014 годах 2,3 трлн долл. Помимо крупных производителей нефти и газа – Ангола и Нигерия – на континенте появились поставщики меньшего размера – Габон и Конго, а также Мозамбик, открывший большие месторождения газа. Интересно, что прямые иностранные инвестиции в добывающие отрасли африканских стран устремились из таких государств, как Индия и Китай, а не только из развитых стран, как раньше. В первое десятилетие этого века африканские страны росли в среднем на 5,1%, а во второе – на 3,3%. Доход на душу населения в странах ниже Сахары сократился более чем на 10% – с 1936 долл. в 2014 году до 1700 долл. в 2023-м. В то же время среднемировой доход на душу населения вырос на 15%. При этом самые крупные сырьевые экспортеры континента (Ангола, Нигерия, Южная Африка) имели самую огорчительную траекторию падения ВВП.
Средний темп роста для развивающихся стран в 2014–2024 годах был 2,8%. Данную цифру многие экономисты называют «новой нормальностью». Однако эта «нормальность» ни при каких обстоятельствах не позволит странам глобального Юга решить собственные экономические и социальные проблемы, ответить на вызовы повестки развития и сохранения окружающей среды.
Относительно низкие темпы роста особенно тревожны на фоне динамики долга этой группы стран. Сочетание политики высоких ставок в развитых странах и ослабление курса национальных валют ведут к повышению расходов на обслуживание долга. Что, в свою очередь, побуждает увеличивать фискальную нагрузку на граждан и бизнес. А это подавляет импульсы к развитию. Уровень задолженности развивающихся стран равен 180% их ВВП и продолжает расти у четырех из каждых пяти стран.
С 1995 по 2007 год мировая торговля росла в два раза быстрее темпа роста ВВП. В 2008 году ее доля достигла уровня в 25% от глобального ВВП. С тех пор рост мировой торговли (2%) перестал опережать темп роста мирового производства. Сегодня в структуре торговых потоков 75% приходится на готовую продукцию. Торговля услугами стагнирует. Наученные горьким опытом обрыва цепочек поставок в ковидные годы, многие развитые страны перешли к политике новой индустриализации. Угрозы санкций также ведут к большей опоре на собственные гарантии обеспеченности критически важными товарами и финансовыми услугами.
Очевидно, что глобальный Юг представляет собой сообщество полярно различающихся государств с разными амбициями и потенциалом для их реализации. Большинство этих стран лишены современных институтов развития, ограничены в финансовых и кадровых ресурсах. Все они нуждаются в долгосрочных источниках развития и роста. Элиты стран глобального Юга, как правило, ориентированы на Запад в силу полученного образования и сформировавшихся интересов и ценностей. В таких условиях представляется маловероятным, что на глобальном Юге может быть поднята мощная антиколониальная волна.
Выстраивать отношения с этим незападным миром придется все-таки не на идеологической, а на рыночной и институциональной основе.
Скорее всего именно потребности роста и развития заставят всех партнеров двигаться вперед путем совершенствования рыночных институтов. В конечном счете они более предсказуемы и понятны, а потому демократичнее и привлекательнее.
Ольга Соловьева 
Дарья Гармоненко 