Фото Reuters
Президент Украины Владимир Зеленский несколько раз за последние дни публично заявил, что готов к прямым переговорам с президентом РФ Владимиром Путиным. После того как российский лидер призвал украинскую сторону встретиться 15 мая в Турции и начать переговоры без предварительных условий, Зеленский обозначил свое желание так: «Я буду в этот четверг в Турции – и ожидаю Путина в Турции. Лично». Позже он сказал, что надеется и на участие Дональда Трампа. Американский президент заявлял, что «готов туда слетать».
Могло бы показаться, что события развиваются слишком быстро. Но пока они развиваются только на уровне деклараций, призывов, вербального повышения ставок. Путин, по сути, ответил на заявление западных стран и Киева, смысл которого был в следующем: либо Москва соглашается на 30-дневное перемирие, либо против нее – при участии США – вводятся санкции. Президент РФ выдвинул идею переговоров в Стамбуле, потому что «мир с лихорадочным рытьем окопов никому не нужен, нужно выйти на долгосрочный мир».
Активность Трампа, который с первых дней своего президентства призывает к «сделке», все же поменяла контекст развития конфликта. Сейчас и Москве, и Киеву важно показать, что мирный процесс блокируют не они, а противник. И получается, что сначала Путину приходится как-то реагировать на призыв Киева и Запада, который звучит как ультиматум. На него при этом нельзя коротко ответить «нет», нужно перевести мяч на половину соперника. После этого уже Киеву приходится реагировать на призыв Путина. Иначе выходит, что украинский президент срывает переговоры. И вот теперь снова выходит, что Зеленский предлагает формат (встречу президентов), а от Путина ждут, что он его примет.
Есть ощущение лавины инициатив, но вовсе не кажется, что она несет Москву и Киев к миру. Дело, конечно, не в сомнениях российской стороны в законном праве Зеленского подписывать какие-либо договоренности. И не в том, что сам Зеленский запретил кому-либо (как выясняется – кроме самого себя) вести переговоры с Путиным. Если есть взаимная заинтересованность, говоря языком Трампа, заключить сделку, вышеперечисленные проблемы можно решить, была бы воля.
Однако еще задолго до того, как новоизбранный американский президент включился в процесс, идея встречи глав двух стран – России и Украины – ради мира поднималась в СМИ. И российская сторона отвечала на это: сначала нужно договориться о том, что именно мы подписываем, а потом уже устраивать такую встречу. Это логика процесса, и ее не отменяют громкие призывы и заявления в стиле «жду, прилетайте!».
Российские власти обещали объявить, «когда Путин сочтет нужным», кто возглавит делегацию в Стамбуле. Если бы там встретились Путин, Зеленский и Трамп, то эффект «wow!» был бы гарантирован. Возгонка ожиданий – тоже. Наверное, в таком случае можно было бы сказать, что процесс переговоров сдвинулся с мертвой точки. Но по большому счету это было бы все то же движение ради движения, которое мы наблюдаем последние месяцы. Если только не допустить, что реальная работа над конкретными договоренностями велась все это время за кулисами, а публичные заявления, перемирия, прекращение огня были отвлекающими маневрами.
Встрече глав государств действительно должна предшествовать долгая работа, многодневные споры, нелегкие компромиссы. В режиме «думал слетать в Стамбул» достигается пиар-эффект, но не заканчиваются вооруженные конфликты. Киеву нужно хорошее отношение Трампа. Москве нужно, чтобы Трамп оставался на позиции миротворца и не поддерживал Киев деньгами и оружием. Самому хозяину Белого дома хочется быстрой сделки, чтобы направить силы и ресурсы на решение других проблем. Но Москве и Киеву нужен стабильный договор, и эффект внезапности здесь едва ли помогает.
Иван Родин 
