Фото Reuters
Министр иностранных дел РФ Сергей Лавров назвал сценарий второго раунда переговоров с Украиной в Ватикане «нереалистичным». Он сказал: «Представьте себе Ватикан как место проведения переговоров, немножко это неэлегантно, я бы сказал, когда православные страны будут на католической площадке обсуждать вопросы, касающиеся устранения первопричин конфликта, а одна из первопричин – это курс на уничтожение Украинской православной церкви». Западные аналитики тут же попытались выявить конкретные аргументы РФ против встречи в Ватикане, среди которых и фактическая заморозка отношений Святого престола с Московским патриархатом после 2022 года, и «проукраинская» позиция нынешнего папы Римского Льва XIV, выраженная им еще до получения кардинальской шапки, и то обстоятельство, что Ватикан «окружен Италией».
В Ватикане несколько раз говорили, что готовы принять российскую и украинскую делегации, причем могли это сделать еще при папе Франциске. При Святом престоле немало опытных дипломатов, включая госсекретаря Пьетро Паролина. А кардинала Маттео Дзуппи, архиепископа Болоньи, который в свое время помог остановить гражданскую войну в Мозамбике, Франциск отправлял и в Москву, и в Киев (и его в обеих столицах принимали). Как бы то ни было, ватиканский вариант в последнее время стал продвигаться в публичном пространстве слишком навязчиво, чтобы Россия на него согласилась.
Глава российского МИД постарался подобрать содержательные аргументы против встречи в Ватикане. Вероятно, простой вопрос «зачем?» звучал бы тоже не очень элегантно и дипломатично: в конце концов, Москва сохраняет связи со Святым престолом и против нового понтифика не высказывалась. Но действительно: зачем России встреча в Ватикане? Она, безусловно, помогла бы международному пиару Льва XIV, но у Москвы нет поводов на это работать. Мнение, что Римско-католическая церковь – это консервативная сила в Европе и России в перспективе нужен такой союзник, кажется избыточным усложнением.
Москву устраивает Стамбул как переговорная площадка и готовность Турции выступать в роли медиатора. Россию также устраивает запущенный процесс урегулирования и его логика. Сначала стороны обмениваются пленными в формате «1000 на 1000». Потом они обмениваются проектами меморандумов о прекращении огня, изучают их, консультируются, вновь встречаются и обсуждают. При этом Россия считает (не без повода), что «на земле» у нее есть явное преимущество, что она может рано или не очень рано решить задачи силовым путем, следовательно, Украина должна быть заинтересована в компромиссе и крепких договоренностях, пока для нее ситуация не сделалась еще хуже.
Все это означает, что Москва будет скептически относиться к любым внезапным, резким переменам в процессе переговоров и урегулирования. Перенос площадки в Ватикан стал бы ненужным и несвоевременным сигналом, посылаемым миру. Что бы означал этот сигнал? Москва этот месседж вряд ли бы контролировала, следовательно, она не готова в этом и участвовать. Точно таким же несвоевременным сигналом была бы встреча президентов РФ и Украины до встречи делегаций.
К слову о делегациях. По информации Bloomberg, американские чиновники, ответственные за организацию контактов Москвы и Киева, хотят, чтобы в российской делегации не было «сторонника жесткой линии» Владимира Мединского. Странно ожидать, что Москва на это согласится. В этом есть принцип: нельзя столь показательно поддаваться давлению. Есть в этом и четкая позиция. Переговоры запускались с Мединским. Убрать его из делегации означает подать миру еще один несвоевременный и ненужный сигнал. Москва за переговоры. Вместе с тем она хочет показать, что у нее сильная позиция, и сила здесь – как раз в спокойной последовательности.
Геннадий Петров 
