Александр Адамский В Ленинградской области 29 мая за 10 часов до начала единого госэкзамена по русскому языку произошла утечка материалов ЕГЭ. Были засвечены 15 вариантов работ из 500. Виновник происшествия – мальчик, который купил готовые варианты около метро и захотел поделиться своим «открытием» со всем интернет-миром. Интернет забурлил. Школьные учителя забили тревогу. Утечку обнаружили и в Минобразнауки в результате мониторинга, проводимого Рособрнадзором и Федеральным центром тестирования около 7.30 утра... Но в течение нескольких дней после этого хранили молчание. В результате появились слухи о том, что итоги экзамена по русскому языку могут быть не зачтены по всей стране. А в ходе Экономического форума в Санкт-Петербурге министр образования и науки Андрей Фурсенко назвал случившееся «мелким вопросом».
Я считаю этот случай тяжелейшим ударом по системе ЕГЭ, прежде всего потому, что пострадавшие от этого происшествия не получили вовремя исчерпывающей информации и сигнала о том, что же произошло и как будет действовать ведомство в сложившихся обстоятельствах. Сам факт рассекречивания свидетельствует о несовершенстве системы, но это можно простить – идет отладка, пусть и затянувшаяся, территория огромная, профессионализма ведомству не хватает, а отдать в частные руки единый экзамен представляется невозможным. Пусть так.
Затянувшееся молчание после происшествия отбросило единый экзамен назад, и, несмотря на то что приняты специальные поправки в законодательство, перспективы ЕГЭ снова выглядят очень туманными. ЕГЭ – это уже политика, а не только образование, и пренебрегать общественными последствиями случившегося по крайней мере опасно. Формируется общественная среда, благоприятная не только для критики ЕГЭ в целом, но и очернения под сурдинку всего остального комплекса модернизации системы образования. А мы стоим на пороге изменения системы оплаты труда учителей, нормативно-подушевого финансирования школ, новой системы оценки качества образования и других системных, институциональных изменений.
Известные политические силы, такие как «Справедливая Россия», КПРФ и другие, давно и последовательно выступают против ЕГЭ. Не в его теперешнем виде, а в принципе против такой системы оценки знаний учащихся. И, конечно, случившееся, если ничего не объяснять, не извиняться, не показывать, как дело будет исправляться, увеличивает количество сторонников этого политического спектра.
Начиная с ночи на 29 мая выпускники сначала молниеносно передавали друг другу адреса сайтов, потом, уже после экзамена, выясняли достоверность ответов, а затем началась настоящая истерика: одни считали себя обманутыми – они честно готовились, а оказывается, можно просто скачать результаты и заполнить бланки ЕГЭ, другие гадали, как поступит начальство – вполне могли и отменить результаты из-за списывания.
Но никаких официальных комментариев вплоть до второго экзамена не поступало. И только 8 июня заместитель начальника управления контроля и оценки качества образования Рособрнадзора Татьяна Бархатова сообщила, что результаты ЕГЭ по русскому языку отменены не будут, так как невозможно доказать факт использования шпаргалки. Однако на следующий год планируется предусмотреть административную ответственность за нарушения при проведении ЕГЭ.
Сразу после этого экзамена я отправился в командировку вместе с мамой выпускника, сдававшего ЕГЭ накануне. Мы три дня были в поездке, и все это время она постоянно связывалась с сыном и спрашивала, нет ли новостей. И успокаивала она себя только одним: «Слава богу, поступаем в МГУ, а там результаты ЕГЭ не принимают».
Почему традицией российской политики стало молчание властей после того, как случается что-то такое, что затрагивает судьбы миллионов людей?
Потом мы удивляемся: откуда у нас так много черствости и пренебрежения к людям? Заходишь в любое учреждение – на тебя никто не обращает внимания, сидишь в самолете, который никак не взлетает, – никакой информации о причинах задержки, приходишь в больницу – тебе хамят┘ Мы – страна, в которой культивируется презрение к гражданам, и это исторически: немцы напали – глава государства десять дней молчит, атомная станция взорвалась – молчат и врут, подводники в западне – молчание.
«Что случилось с вашей лодкой?» – «Она утонула». А что случилось с нашим ЕГЭ? Будем ждать, пока Лари Кинг не пригласит кого-то из наших руководителей к себе и не спросит об этом. Московские школьники разместили в интернете открытое письмо, адресованное президенту Владимиру Путину, министру образования Андрею Фурсенко и генеральному прокурору Юрию Чайке, где потребовали отмены ЕГЭ, – снова молчание.
Если ведомство не научится нанотехнологиям образовательной политики, диалогу на микроскопическом уровне – боюсь, модернизацию образования придется сворачивать. Системных проектов без рисков не бывает, но риски надо превращать в предмет диалога, а за ошибки – открыто извиняться. Иначе кто же нам поверит?
