Игорь Башмаков В последние годы изменилась модель экономического роста: от наращивания производства товаров и услуг за счет повышения загрузки производственных мощностей, построенных еще в советские годы, к необходимости масштабного строительства новых мощностей. В 1998–2005 годах даже снижение энергоемкости в среднем на 4,6% в год оказалось неспособно остановить динамичный рост спроса на энергию и мощность. Высокая энергоемкость российского ВВП – это наследство плановой экономики, от которого за 14 лет так и не удалось избавиться. В любой плановой экономике энергоресурсы используются гораздо менее эффективно, чем в рыночной, независимо от климата и размера страны.
Важным свойством перехода к модели роста без резерва производственных мощностей является ожидаемое замедление снижения энергоемкости ВВП. Другой особенностью новой модели экономического роста России стало деление экономики на два сектора: нефтегазовый и ненефтегазовый. Даже при замедлении роста ВВП в целом за счет снижения темпов роста добычи нефти и газа ненефтегазовый ВВП будет продолжать устойчиво расти, а именно его рост порождает повышение спроса на электроэнергию, тепло и газ.
Есть две стратегии решения проблемы национальной энергетической безопасности: крайне капиталоемкая стратегия наращивания добычи нефти и газа и строительства новых источников энергии и существенно менее капиталоемкая стратегия обеспечения экономического роста энергетическими услугами за счет повышения эффективности использования энергии. Именно повышение эффективности использования энергии, а не наращивание ее производства, стало главным средством выхода глобальной экономики за «пределы роста» после 1973 года. Китай преимущественно использовал именно стратегию энергосбережения и снизил энергоемкость ВВП в 1970–2003 годах в 4 раза при крайне серьезном отношении китайского правительства к этой проблеме. В России в 1990–2005 годах энергоемкость снизилась только на 30%, а Китай до 2050 года собирается снизить энергоемкость еще в 3–5 раз.
Ресурс повышения энергоэффективности в России в 3–4 раза больше ресурса наращивания производства первичных энергоносителей. Потенциал энергосбережения превышает 370–390 млн. т у.т., или 40% от суммарного потребления. Потенциал снижения потребления природного газа составляет 172–177 млрд. куб. м. Экспорт такого объема газа по цене 200 долл. за 1000 куб. м позволит получить годовой доход в размере 35 млрд. долл. Наибольшим потенциалом повышения энергоэффективности располагают жилые и общественные здания, за ними следуют промышленность и системы теплоснабжения и, наконец, электроэнергетика.
Можно жить без инвестиций
Полное использование ресурса повышения энергоэффективности позволит развивать экономику в течение 10 лет без увеличения потребления первичных энергоресурсов. Попытки удержать высокие темпы экономического роста с «гирей» высокой энергоемкости чреваты активизацией тормозящей роли ТЭКа за счет отвлечения огромных капитальных вложений от развития других секторов экономики. Комбинация рыночных сил и активной государственной политики повышения эффективности использования энергии способна обеспечить экономический рост энергетическими услугами без увеличения потребления первичных энергоресурсов.
Дефицит электрической мощности, который, как эпидемия, распространяется по все большему числу энергосистем, является результатом высоких темпов экономического роста и низкой эффективности использования электрической и тепловой энергии. Дефицит мощности оказывает негативное влияние на инвестиционную привлекательность регионов и муниципалитетов. Энергоснабжающие компании крайне уязвимы к этому риску: политически – именно они воспринимаются как тормоз экономического развития территории; экономически – они теряют будущие доходы и рыночные ниши, снижается платежная дисциплина, которая сильно зависит от качества энергоснабжения, требуют бюджетных вложений в электроэнергетику; социально – рост нагрузки на бюджеты и доходы населения в результате повышения тарифов, что особенно чувствительно для малоимущих.
При развитии «стратегии инерции» риск нехватки мощности будет только усиливаться, техническая доступность и надежность услуг электроснабжения и теплоснабжения из-за дефицита мощности будет продолжать снижаться, тем самым ограничивая темпы экономического роста.
Для того чтобы по сценарию с ограниченным повышением энергоэффективности покрыть растущий спрос на электрическую мощность, необходимы капитальные вложения в 2006–2020 годах в размере не менее 250–330 млрд. долл., что эквивалентно 7–9% ежегодных капитальных вложений в российскую экономику. Экономика не может выдержать такую нагрузку без замедления темпов роста или без динамичной переориентации на «Стратегию эффективности».
Спрос на инвестиционные ресурсы для электроэнергетики при ограниченности возможностей повышать инвестиционную составляющую тарифа, привлекать бюджетные средства и длинные деньги, ограниченности опыта новых реструктурированных компаний по мобилизации значительных инвестиционных ресурсов как на внутреннем, так и на внешнем рынках порождает риск неспособности мобилизовать адекватный объем инвестиционных ресурсов, а значит, неспособности смягчить риск дефицита мощности. Эффективную модель привлечения частного капитала в электроэнергетику еще только предстоит создать.
Доступность падает
Все риски низкой энергоэффективности в ЖКХ ведут к снижению экономической доступности ЖКУ. В России пока еще невысокие цены являются причиной высокой энергоэффективности на объектах ЖКХ, а, наоборот, низкая энергоэффективность является причиной высоких цен и низкой доступности этих услуг. Проблема экономической доступности услуг – результат высоких издержек и неравномерности распределения населения по уровню доходов. Риск снижения экономической доступности услуг по мере роста тарифов опасен в экономическом плане снижением собираемости платежей, а значит, неспособностью обеспечить финансовыми ресурсами текущую и инвестиционную деятельность, неспособность обслуживать привлеченные кредиты, обеспечить рост курса акций и их доходность. Однако для властей всех уровней существенно более опасным является высокий заряд социальной напряженности в результате обострения проблемы бедности и связанный с ним заряд политической напряженности.
Именно риск снижения экономической доступности услуг определяет пределы повышения тарифов для населения. Низкая энергоэффективность сдерживает развитие экономики и рост доходов населения и одновременно повышает нагрузку по оплате коммунальных платежей на семейные бюджеты.
