Григорий Спицын
Проект АЭС, в основе которого оказались не экономические предпосылки, а политические амбиции, имеет очень мало шансов на успешное завершение.
Фото Ольги Баумгертнер
По целому ряду объективных и субъективных причин Балтика является, пожалуй, одним из наиболее сложных европейских регионов с точки зрения энергетики. К политико-техническим проблемам с ремонтом нефтепровода «Дружба» и политико-экологическим вокруг Североевропейского газопровода добавился целый букет проблем, связанных с запланированным строительством в регионе сразу нескольких атомных электростанций. Но, как это ни парадоксально, именно атомная энергетика может помочь разрешить большинство экономических и политических противоречий в регионе.
В 2010 году должна быть окончательно закрыта Игналинская АЭС, не соответствующая стандартам ЕС в плане безопасности и экологии. В связи с тем, что эта электростанция играла существенную роль в энергетическом балансе региона, предполагалось, что на смену ей в 2016–2018 годах придет новая АЭС в Висагинасе (Игналина-2), которую Литва должна была построить совместно с Латвией, Польшей и Эстонией. Однако финансовый кризис, больно ударивший по бюджетам «балтийских тигров», внес коррективы в эти планы. Литовский президент Даля Грибаускайте недавно заявила, что принять окончательное решение о возведении станции можно будет только после проведения всех необходимых подсчетов и, если расходы окажутся чересчур высокими, ее стране стоит сосредоточить усилия на более дешевых способах получения энергии. У остальных участников проекта также заметно поубавилось энтузиазма: Эстония еще в апреле подготовила запасной план строительства АЭС малой мощности в 335 МВт японско-американского концерна Toshiba–Westinghouse, а Польша, похоже, решила сконцентрироваться на собственной атомной программе. Варшава поставила перед собой амбициозную цель – построить к 2020 году от одной до двух станций, за размещение которых уже соперничают между собой Западно-Поморское, Поморское и Великопольское воеводства. Что же касается Латвии, сильнее остальных пострадавшей от экономического кризиса, то ее нынешняя способность играть в проекте сколько-нибудь существенную роль представляется сомнительной.
Таким образом, план, на который особенно уповали сторонники независимости стран Балтии от российских энергоресурсов, на сегодняшний день не имеет ни достаточных средств, ни политической воли для его реализации. Это лишний раз доказывает, что любой проект, в основе которого лежат не экономические предпосылки, а политические амбиции, имеет очень мало шансов на успешное завершение. Спад мировой экономики заставил политиков смотреть на вещи более рационально. Пример тому – запланированное строительство Балтийской АЭС в Калининградской области, которую планируется возвести к 2016 году. Год назад, когда Росатом объявил о планах по сооружению станции, это событие осталось практически незамеченным. Кризис только набирал обороты, в политических сводках СМИ независимость от российских энергоносителей отступила на второй план в связи с событиями в Южной Осетии, а будущее станции в Висагинасе представлялось безоблачным. Однако год спустя, когда после покупки Сбербанком активов Opel стало понятно, что падение цен на энергоносители не сильно сказалось на способности России реализовывать проекты национального масштаба, обсуждение разгорелось с новой силой.
Первая волна дебатов в СМИ стран Балтийского региона по традиции изобиловала набившими оскомину аналогиями с пактом Молотова–Риббентропа, имперскими амбициями России, стремящейся взять Польшу и Прибалтику в энергетическую блокаду, а также рассуждениями о недостаточной надежности и экологичности российских ядерных реакторов. Но не прошло и месяца, как публикации СМИ и комментарии политиков стали более конструктивны и осмысленны. Действительно, если абстрагироваться от политики и рассуждать логически, строительство Балтийской атомной станции сулит немалые выгоды всем странам, которые пожелают присоединиться к проекту.
Во-первых, возведение АЭС на территории Российской Федерации связано с неизмеримо меньшим количеством проблем, нежели в Евросоюзе. Не секрет, что в России гораздо проще решить вопросы с собственностью на землю, протестами «зеленых» и достижением «нужного» общественного мнения. Во-вторых, российский проект дешевле европейских аналогов, тем более что большую часть расходов должна взять на себя Россия. В-третьих, и это, пожалуй, самое важное, наличие одного собственника существенно упрощает и ускоряет процесс строительства. Ведь разногласия партнеров по Игналине-2 о том, сколько каждая из сторон вложит в проект и какой процент от вырабатываемой энергии получит на выходе, также повлияли на то, что переговоры зашли в тупик. Например, Польша, по некоторым данным, рассчитывала получать не менее трети всей вырабатываемой Висагинасской АЭС энергии, взяв на себя не более 25% расходов на сооружение станции. Наконец, свою роль в повышении интереса соседей России по Балтике к АЭС в Калининградской области сыграла и конструктивная позиция Москвы, объявившей о том, что до 49% акций предприятия могут быть проданы всем заинтересованным сторонам.
На проект уже обратили внимание Польша, которая предполагает за счет новой станции покрыть энергетический дефицит в Поморском, Варминьско-Мазурском и Подляском воеводствах, и Литва. Правда, литовская сторона заявила, что проект будет ей интересен лишь в том случае, если она будет получать не менее половины всей вырабатываемой станцией энергии. Но подобные разногласия легко разрешимы в ходе переговоров. Не стоит сбрасывать со счетов и Германию, промышленность которой быстрее других восстанавливается от кризиса.
Таким образом, строительство Балтийской АЭС может послужить толчком к нормализации отношений между Россией, Польшей и странами Балтии. Когда совместный бизнес сулит немалые дивиденды, политика отходит на второй план. Жаль только, что некоторым государствам для того, чтобы это осознать, понадобилась хорошая экономическая встряска.
