Кирстен Вестфаль
Автограф президента должен свидетельствовать о надежности "Северного потока".
Фото Reuters
Всегда, когда в ЕС начинается дискуссия о гарантиях снабжения ископаемыми энергоносителями и в особенности о появившихся в недавнем прошлом проблемах с поставками природного газа, на первом месте упоминается газопровод Nabucco – и вместе с ним неизбежно речь заходит об энергетической внешней политике. Ни один из трех больших газопроводных проектов («Северный поток», Nabucco, «Южный поток») небесспорен в пределах ЕС. Ни в одном из этих трех проектов европейцам не удается преобразовать свой так называемый единый голос в согласованную политическую линию. Прежде всего в Европе спорят о том, как нужно вести себя по отношению к России. При этом всегда можно услышать принципиальные внешнеполитические соображения и постулаты, исходящие из политики безопасности, которые являются составной частью геополитического подхода многих восточноевропейских государств – членов ЕС. Следует также учитывать, что 27 государств-участников имеют совершенно разные составные, из которых складываются их энергобалансы и структура импорта. Это затрудняет выработку единой позиции, как раз когда речь заходит о диалоге с самыми важными странами- производителями и транзитерами.
Приоритетным для ЕС является проект Nabucco, который стоит в повестке дня с 2002 года. Вместе с тем известно, что газ из Каспийского региона мог бы транспортироваться в обход российской территории в Центральную Европу. Однако сомнений, что проект когда-нибудь будет реализован, становится все больше. Дело в том, что по-прежнему нет надежных гарантий поставок. Некоторым потенциальным поставщикам газа не хватает либо необходимого для этого уровня добычи, либо транспортных инфраструктур. Это, однако, не удерживает страны, подобные Туркмении, от того, чтобы последовательно не обещать каждой заинтересованной стороне – будь это ЕС, Китай или Россия – поставки больших объемов газа. Ясно, что строительство газопровода Nabucco явилось бы значительным прогрессом в плане надежности энергоснабжения Европы. Но тем не менее не нужно переоценивать трубопровод, по которому к 2020 году могло бы поставляться в лучшем случае только 5% всего потребления газа в ЕС.
Этим не в последнюю очередь объясняется тот факт, что Россия в долгосрочном аспекте останется самым важным поставщиком газа для Европы. В пользу этого говорят географическая близость, работающая инфраструктура и существующие долгосрочные договоры. И это важнейший аргумент в пользу России, особенно на фоне замедления развития политического сотрудничества между Брюсселем и Москвой. В то время как в ЕС имеются такие инструменты для развития сотрудничества с прилегающими к ее границам государствами, как европейская политика добрососедства или энергетическое партнерство с Юго-Восточной Европой, Россия уже на раннем этапе уклонилась от работы с подобными механизмами. К примеру, едва ли имеется какой-то прогресс на переговорах о новом соглашении о партнерстве и кооперации, в состав которого должна была бы войти и энергетическая глава. Проводимый Комиссией ЕС энергетический диалог с Россией в последние годы также исчерпал себя. Повторяющиеся газовые конфликты между Россией и Украиной крайне негативно отразились на отношении к этому самому крупному поставщику энергоносителей для Европы. К тому же отказ России 19 октября 2009 года от участия в Договоре Энергетической хартии дополнительно существенно осложнил международную энергетическую кооперацию.
На сегодня Договор Энергетической хартии представляет собой единственное глобальное рамочное соглашение, обязательное к исполнению, включающее в себя торговлю, транзит и капиталовложения в энергетическом секторе. До тех пор пока инициативы в рамках европейской политики добрососедства ЕС и энергетического сообщества не могут быть полностью реализуемы, Договор Энергетической хартии может способствовать внесению в энергетические отношения правового аспекта, что, разумеется, даст гарантии инвестициям. Это было бы в ближайшем будущем необходимым, в частности, при рассмотрении вопроса импорта из Северной Африки электроэнергии, произведенной на солнечных и ветряных электростанциях. С южными, сопредельными с ЕС государствами Средиземного моря Европа пытается добиться новых партнерских отношений в производстве и поставках электроэнергии из возобновляемых источников. Для повышения шансов для реализации подобных проектов можно было бы сначала строить ветровые и солнечные электростанции для регионального электроснабжения в Северной Африке, а в обмен поставлять оттуда большие объемы газа в Европу. Но такие солидные сделки требуют прежде всего при всем их прагматизме четких правовых рамок. Однако представляется сомнительным, что такие страны, как Алжир или Ливия, после русского отказа от Договора Энергетической хартии будут стремиться присоединиться к нему.
Наряду с имеющимися внешнеполитическими инициативами в энергетике для ЕС целесообразно проведение таких мероприятий, при которых европейцы будут обладать инициативой. До сих пор их внимание все еще концентрируется, что касается политики безопасности снабжения, слишком активно на эффективных в рекламном смысле импортных проектах газопроводов. Однако существуют и другие многообещающие сферы деятельности. Прежде всего речь идет о том, что в государствах – участниках ЕС прогнозы потребления энергии, разработанные Еврокомиссией, учитываются еще слишком мало. А эти прогнозы свидетельствуют, что импорт газа в Европу, несмотря на падение собственного производства, едва ли будет расти до 2020 года при условии достижения поставленных ЕС целей по охране окружающей среды, повышению уровня энергоэффективности и расширению использования возобновляемых источников энергии. Если Европа стремится гарантировать большую надежность снабжения, ей необходимо организовать наряду с энергетической внешней политикой также более гибкие внутренние структуры снабжения. Другими словами, закончить создание энергетического внутреннего рынка, разработать совместные кризисные механизмы для адекватной реакции на ограничение поставок углеводородов и позаботиться о строительстве более развернутой сети терминалов СПГ.
Что касается безопасности энергоснабжения, то высший приоритет здесь имеет расширение сетевого хозяйства. Российско-украинский газовый спор продемонстрировал не в последнюю очередь это в январе 2009 года. В странах ЕС в любое время имелось в наличии достаточное количество газа, но практически не было возможности осуществлять поставки для выравнивания потребности с запада в Юго-Восточную Европу. Уровень энергобезопасности всех 27 государств-участников значительно повысился бы, если была бы достаточно развита единая межграничная внутриевропейская газовая сеть. Там, где это для конкретной фирмы недостаточно интересно в плане получения доходов, инвестиции в газовую инфраструктуру должны быть целенаправленно использованы из бюджета ЕС в форме субсидий. Наряду с этим ЕС необходимо разработать эффективную систему совместной защиты от возможных кризисов в поставках газа, при которой каждое из государств – членов сообщества должно располагать определенным минимумом мер для обеспечения собственного газоснабжения.
Общий внутренний рынок газа дал бы его участникам больше возможности для диверсификации, чем любой дополнительный импортный трубопровод. В этих условиях алжирский газ мог бы беспрепятственно впервые прийти в Восточную Европу, норвежский – в Грецию, русский – в Испанию. Таким образом повысилась бы не только гибкость рыночных структур. Частичное выравнивание структур, связанных с зависимостью от импорта, и осознание правомерности принципа солидарности в случае возникновения кризисной ситуации создали бы также существенную предпосылку для унифицированной и прагматичной энергетической внешней политики, а именно – общий европейский интерес.
Наднациональные учреждения и международные соглашения становятся все более важным элементом как в энергетической, так и в климатической политике. При этом установленные рамочные условия непосредственно ограничивают свободу действий для национальных государств. При создании законодательных рамок как на глобальном, так и на европейском уровне Германия тем не менее является не только зрителем, но и созидателем и в отношении целей политики, и при создании конструктивных структур конвергенции. На международном уровне в течение следующих лет задача будет состоять в том, чтобы наполнить жизнью новые начинания, конструктивно увязать друг с другом продолжительность, надежность снабжения и экономичность. Это обычная практика в политической жизни, которая существует вопреки многочисленным декларациям и концептуальным документам. Она сводится к тому, чтобы рассматривать раздельно крупные энергополитические и климатические проблемы. Чтобы успешно справиться с ними, необходимо намного лучше согласовывать друг с другом действия в таких политических сферах, как охрана окружающей среды, надежность снабжения, энергетическая эффективность и рыночная интеграция. Только так созданные при этом синергические эффекты могут быть продуктивно использованы.
Берлин
