Михаил Юлкин
"Зеленая" энергетика выгодна для получения прибыли от продаж квот.
Фото Ольги Баумгертнер
В конце июля Минэкономразвития РФ с подачи Сбербанка России утвердил первые 15 проектов для совместного осуществления в соответствии со статьей 6 Киотского протокола. Выбор, судя по всему, был трудным и занял почти полгода вместо отведенных по законодательству 2,5 месяца. Конкурс проектов был объявлен Сбербанком в феврале. Заявки принимались до середины марта. Всего на конкурс было подано порядка 45 заявок, 40 из них – эквивалентных 75,5 млн. тонн СО2 – Сбербанк принял к рассмотрению, остальные отверг по формальным причинам. Список принятых к рассмотрению проектов, как и положено, был опубликован на сайте Сбербанка. Стоит отметить, что список изначально насчитывал 39 проектов. А сороковой проект перевода Амурской ТЭЦ на природный газ появился позже, когда прием заявок формально уже закончился. Но у Сбербанка, без сомнения, были веские основания для того, чтобы принять проект к рассмотрению постфактум в виде исключения.
До августа Сбербанк сравнивал между собой и отбирал наиболее достойные проекты, руководствуясь тремя критериями, которые установило Минэкономразвития. Дополнительно Сбербанк интересовало, куда, собственно, инвесторы собираются потратить деньги, заработанные на продаже сокращений выбросов, а также то, ведется ли мониторинг хода реализации проектов и каковы результаты, то есть насколько удалось сократить выбросы по факту. В итоге появился список из 15 проектов, который Минэкономразвития утвердило своим приказом № 326 от 23 июля 2010 года.
Несмотря на установленный Минэкономразвития лимит конкурса в 30 млн. тонн СО2-экв., совокупный заявленный объем сокращений выбросов по всем утвержденным проектам составил 39,5 млн. тонн СО2-экв. Но это если считать по заявкам и проектным документам, которые опубликованы на сайте Сбербанка. Сам же Сбербанк утверждает, что углеродный потенциал утвержденных проектов составляет 29,9 млн. тонн СО2-экв. (эта цифра прозвучала в презентации А.Шатирова на конференции «Углеродные рынки России и Украины», состоявшейся в Москве 23–24 сентября 2010 года. – М.Ю.). Видимо, в своей оценке банк учитывает данные о том, как проекты реализуются и сколько тонн СО2 они сократили за прошедшие два года.
Впрочем, это больше процедурный вопрос. Хотя он себя еще, безусловно, проявит, когда дело дойдет до выпуска в обращение углеродных единиц по результатам реализации проектов.
Основная часть утвержденных проектов, а именно 6 из 15, реализуется в нефтегазовой отрасли. В пересчете на углерод это 18,4 млн. тонн СО2-экв., или 47% от общего углеродного потенциала утвержденных проектов (если, как и прежде, считать по заявкам, а не особым сбербанковским способом, который ему одному только и ведом). Средний размер проекта – 3,07 млн. тонн СО2-экв. Впрочем, есть и рекордсмен – проект СИБУРа на 9,6 млн. тонн СО2-экв.
Всего от предприятий в нефтегазовой отрасли на конкурс было подано 11 проектов на общую сумму 25,2 млн. тонн СО2-экв. Коэффициент «проходимости» (процентное отношение углеродного потенциала утвержденных проектов (в тоннах СО2-экв.) к углеродному потенциалу заявленных проектов (в тоннах СО2-экв.) составил, таким образом, 73,2%. В среднем по всем проектам он получился скромнее – 52,1%. А если взять проекты, направленные на повышение энергоэффективности в промышленности, то и того меньше – всего 30,1%. Из пяти заявленных на конкурс проектов, которые предусматривали использование биотоплива для выработки энергии, в окончательный список Минэкономразвития не попал ни один! Ни в ЖКХ (два проекта предусматривали перевод коммунальных котельных на местное биотопливо в Архангельской области), ни в промышленности. ЖКХ вообще не повезло: из семи заявленных проектов не прошел ни один.
В итоге среди утвержденных проектов на долю нефтегазовой отрасли приходится большинство – 46,7% (если мерить по углеродному эквиваленту), а на долю проектов в сфере энергоэффективности – менее 19%, на долю проектов с использованием биотоплива и возобновляемых источников энергии – 0%, на долю ЖКХ – 0%.
Бросается в глаза безусловное предпочтение крупным проектам. Хотя в большей степени в поддержке нуждаются малые и средние проекты. Доступ к финансовым ресурсам является для них серьезной проблемой, а возможность привлечь ресурсы через механизм совместного осуществления Киотского протокола – едва ли не последним шансом.
Однако обращает на себя внимание, что ни в одной стране мира ничего похожего на организованный конкурс и лимит в 30 млн. тонн СО2-экв. нет. Киотский протокол этого не требует, в нем вообще нет ограничений на передачу единиц сокращения выбросов (ЕСВ) в рамках совместного осуществления проектов. По одной простой причине: в отсутствие проекта выбросы парниковых газов приведут к точно такому же уменьшению национальной квоты на выбросы, что и передача ЕСВ. Так сконструирован этот механизм и так он работает.
А значит, не нужны ни конкурсы, ни лимиты. Государство ничего не жертвует на проект. Проект состоится (или уже состоялся, если инвесторы рискнули) в расчете на возможность реализовать сокращение выбросов на углеродном рынке и заработать на этом, компенсировав часть затрат. Без этой возможности сокращения выбросов не будет. А будут выбросы, которые без всякого конкурса и согласия государства «съедят» столько же единиц установленного количества, сколько единиц сокращения выбросов проект мог бы произвести и реализовать, если бы ему позволили состояться.
Минэкономразвития как уполномоченный орган и координационный центр по проектам совместного осуществления может и должен проверять заявленные проекты на их соответствие целям и приоритетам экономического развития. И должен отсеивать те, которые идут с ними вразрез.
До истечения зачетного периода Киотского протокола осталось менее 3 лет. А кроме 15 утвержденных проектов предъявить в качестве результата пока нечего. При том что потенциал сокращения выбросов у России огромен и все только и ждут, когда же, наконец, этот потенциал начнет воплощаться в проекты.
