Владимир Легойда Мы много раз слышали о насилии над детьми, о проблемных семьях, о детях-маугли, выросших без малейшего внимания родителей. Конечно, в подобных случаях допустимы и жесткие меры, и обоснованное лишение родительских прав. Однако наравне с десятками подобных случаев можно вспомнить сотни, если не тысячи, пограничных ситуаций. С риском судебной ошибки, от которой никакой суд, даже самый гуманный и ювенальный, отнюдь не застрахован...
Ювенальная юстиция – в широком смысле – правосудие для несовершеннолетних. В разных трактовках может означать и особый порядок судопроизводства, и отдельную систему судов для несовершеннолетних (ювенальных судов), а также совокупность идей, концепций социальной защиты и реабилитации несовершеннолетних правонарушителей.
На первый взгляд, ни один из вариантов не вызывает опасений. Наоборот. Разве правосудие для малолетних не должно отличаться от взрослого? Однако существующие сегодня различные практики ювенальной юстиции свидетельствуют о том, что речь идет не только о гуманизации правосудия. Очень часто государственные органы получают (и реализуют!) возможность вмешательства во внутренние дела семьи. На выходе имеем один из парадоксов современного демократического общества: горячо декларируемые свободы не реализуются в вопросе воспитания детей.
На этом фоне вполне объяснимо растущее беспокойство, которое выражают уже не только рядовые граждане, но и общественные организации, в том числе Русская Православная Церковь. Где гарантия, что завтра я смогу учить своего ребенка своей вере и убеждениям, самостоятельно объяснять ему, что такое хорошо, а что такое плохо; ограждать его от тех явлений и поступков, которые полагаю вредными и нравственно недопустимыми? Откуда мне знать, что подход и взгляды какого-нибудь педагога-новатора не покажутся какому-нибудь чиновнику более удачным и он решит «отодвинуть» родителей на второй план? Никто не говорит, что так и будет, но именно такой потенциальный исход настораживает сегодня Церковь и приводит к тому, что верующие люди участвуют в так называемых антиювенальных акциях.
Значит ли это, что надо бояться любой законодательной инициативы? Конечно, нет. Законы, безусловно, нуждаются в доработке и усовершенствовании. Многие считают – в том числе, насколько мне известно, и некоторые высокопоставленные чиновники в Министерстве юстиции, – что сегодняшняя система органов опеки, доставшаяся нам от советских времен, недостаточно совершенна, а сами органы опеки уже сегодня безо всякой ювенальной юстиции имеют весьма (слишком?) широкие полномочия. Подобные проблемы нужно преодолевать, создавая новую, более эффективную систему. Но самое главное: важно учесть мнение всех участников идущей сейчас дискуссии, которая, конечно же, должна проходить максимально широко и открыто.
В конце концов не так важно, как будет именоваться новая система. Главное, какой она будет. И если эти опасные механизмы появятся незаметно, сменив вывеску ювенальной юстиции на какой-то менее известный и не столь волнующий общественность термин, легче от этого не будет.
