Екатерина Элбакян Любые знания или информация как их основа могут передаваться различными путями, в том числе символически, когда смысл той или иной информации зашифрован либо в неких «изобразительных» символах, либо в контексте, выступающем в роли символа. В последнем случае читатель вынужден прибегать к ряду герменевтических процедур, вплоть до эмпатии («вчувствования») в текст, когда лежащие на поверхности сведения, заключенные в нем, совершенным образом преобразуются и обретают глубокий, зачастую иной, смысл в процессе осознания контекста. Именно этот смысл, как правило, и выступает «ключом» к пониманию всего текста. Особое место в этой связи принадлежит сакральным Писаниям.
Вербальный пласт религий, прежде всего устная традиция, постоянно изменяется; некоторые его части устаревают и отмирают, другие уточняются и наполняются новым смыслом. Время от времени появляются новые слова и термины, отражающие изменения в религиозном сознании и соответствующие духу времени. Вместе с тем большинство сакральных текстов остаются древними, и их прочтение и восприятие современным человеком существенно отличается от их понимания людьми других эпох. Из книги могут делаться и делаются разнообразные, зачастую прямо противоположные, выводы – все зависит от точки зрения читающего и интерпретации им прочитанного. И глубинный, очищенный от исторически ограниченных деталей смыслообразующий элемент любого текста, его «ключ», остается «своим» для каждого, с одной стороны, но в то же время претендующим на некую всеобщность – с другой.
Чтобы не вызвать обвинений в солипсизме, замечу, что, безусловно, понимаю всю важность акцентирования внимания на объективности текста, когда порой он, вообще оторвавшись от своего автора, живет собственной жизнью, приводя к тем последствиям, которые автор вовсе не подразумевал. Тем не менее субъективное восприятие играет важнейшую роль в существовании и развитии, в судьбе текста, в том числе, конечно, и сакрального.
В последние годы по России прокатилась волна судебных процессов, связанных с сакральными текстами и литературой различных религий. Апогеем этой борьбы на сегодня стало обращение в прокуратуру петербургского адвоката на предмет «экстремизма» Библии. Как правило, поводом к обвинению религиозной литературы в призывах к религиозной исключительности и экстремистским действиям против верующих других исповеданий или неверующих становятся вольные интерпретации вырванных из контекста фраз.
Тут опять же утерян «ключ». Потому что если его найти, то можно понять, что религиозному сознанию вообще свойственно и удвоение мира на поту- и посюсторонний, и дихотомия посюстороннего мира на своих единоверцев и всех остальных людей. Эта характерная особенность всех религий определяет позиции любых религиозных организаций – от самых малочисленных до мировых. У некоторых религиозных направлений это отчетливо видно даже из самих названий. Например, византийские христиане нарекли себя православными, а римские – католиками (греч. католикос – вселенский, всеобщий). Приверженцы ислама именуют себя правоверными. Есть в России истинно–православная и истинно–христианская Церкви.
Обратившись к истории религий, нетрудно заметить, что с момента их зарождения до нынешнего состояния отчетливо прослеживается позиция, утверждающая истинность исключительно каждой конкретной религии, где все призывы к борьбе с иноверцами – с язычниками в раннем христианстве, неверными в исламе, брахманистами в буддизме, не говоря уже о протестантско-католических разногласиях эпохи Реформации, – носили военный либо богословско-догматический характер. Почти в каждой проповеди Иисуса Христа подчеркивается непохожесть его веры на все прочие – в частности, на иудейскую и языческую.
Критика традиционных христианских Церквей и иных религиозных организаций является составной частью непрерывных межрелигиозных споров, в которых участвуют в той или иной степени все религии и религиозные направления мира. Но, представляя собой особый аспект религиозного бытия, разве могут эти споры рассматриваться как разжигание религиозной розни, вражды и ненависти? Могут ли такие споры вменяться в вину лишь отдельным религиозным направлениям?
Только закономерность, при которой сторонники той или иной религии считают истинной лишь ее, а все прочие – в разной степени заблуждениями, мотивирует их миссионерскую работу через распространение информации (письменной и устной) о своей религии. Без этого религии не могут ни хранить свои традиции, ни рассчитывать на развитие, да и само существование. Интересно, что апостолы и члены раннехристианских общин весьма успешно усердствовали, убеждая язычников и иудеев в истинности своей религии. Именно в этот период они во многом продвинулись на пути ассимиляции с культовыми практиками язычества или теологическим осмыслением отдельных проблем в иудаизме, без чего было невозможно ни культовое, ни теологическое развитие христианства в целом.
Момент зарождения и первоначального оформления той или иной религии, как правило, находит отражение в ее сакральных текстах, содержащих изначальный «ключ» самой этой религии. Непонимание «ключа» не дает права на его критику, отрицание или осуждение. Священные для религий тексты и издания зарегистрированных в России религиозных организаций заведомо не могут рассматриваться через призму поиска в них призывов к экстремистским и иным противозаконным действиям. Они могут быть только объектом для поиска смыслообразующего «ключа».
