Летом

На половине пути от Хортон-Бей к озеру, если идти по мощенной гравием дороге, из-под земли бил источник. Вода поднималась по черепичному желобу. Но потом вырывалась из обветшавшего желоба и сквозь заросли мяты уходила в болото. Ник опустил в темноте руку в воду, вода била нестерпимо холодной. Песок, поднимаемый силой течения, щекотал ему пальцы. А что, если лечь во весь рост? Пожалуй, сердце не выдержит. Ник выпростал руку и сел у края дороги. Ночь была жаркая.

Дальше, вниз по дороге, белела сквозь сучья деревьев стена нависавшего над водой дома Бинов. Ему не хотелось идти вниз, к купальне. Там сейчас вся компания, плавают. Ему не хотелось видеть Кэйт с Одгаром. Он приметил машину на дороге у склада. Значит, Кэйт вместе с Одгаром. Одгар пялит глаза на нее, а глаза... как у жареной рыбы. Неужели ему невдомек, что она не пойдет за него? Она никогда не пойдет за того, кто не был с ней прежде. Свернется в клубок изнутри, станет жесткой и выскользнет прочь. А с ним у нее все иначе. Она не свернется в клубок и не выскользнет прочь, а раскроется, станет податливой, готовой к объятиям. Одгар думает, что все дело в любви. Он пучит глаза, и веки у него воспалены по краям. Кэйт, наверно, противно даже коснуться его. Должно быть, задумал навеки остаться друзьями. С песочком возиться. Лепить из песка пирожки. Кататься на лодке. Кэйт в купальном костюме, а Одгар будет глазеть.

Одгару уже тридцать два, и ему дважды резали варикозные вены. Он некрасив, но все находят его симпатичным. У него никогда не получится, а это ведь самое главное. И с каждым летом все хуже. Даже жалость берет, Одгар очень хороший. И с Ником хорош, лучше всех. А Ник получает что надо, как только захочет. Одгар убил бы, наверно, себя, если б знал. А как он покончит с собой? Ник не представлял себе Одгара мертвым. Пожалуй, до этого не дойдет. Но ведь иной раз бывает. Любовь ничего не решает. Одгар думает, что любовь - это главное. Он любит ее, видит Бог. А главное - нравиться, нравиться телом, всей плотью, уметь уговаривать, ловить нужный момент и ничего не бояться, брать все на себя, не робеть, ничего не просить. И нежность, и ты нравишься мне, и нам вдвоем хорошо, и шутки, и чтобы не было страха. И чтобы после было легко. Но это совсем не любовь, любить - это страшно. Он, Николас Адамс, получал что хотел, потому что в нем было то самое. Но долго ли будет? Может быть, пропадет. Он готов поделиться и с Одгаром. Объяснить, в чем тут штука. Но разве кому растолкуешь? А особенно Одгару. Да не в Одгаре дело. Это касается каждого. Разговоры, вот в чем беда. Болтовня гудит главное. А как насчет девственниц из Принстона, Гарварда, Йелла? И почему нет девственниц в наших местных университетах? Из-за совместного обучения, быть может. Знакомятся с девушками, которым хочется замуж, те идут им навстречу, и заключаются браки. А что станется с Одгаром, с Гарви, с другими? Он не знает ответа. У него нет житейского опыта. А ведь лучших ребят нет на свете. Что же станется с ними? Черт возьми, он не знает ответа. Он не сможет писать, как пишут Гамсун и Гарди. Он знает толком лишь десять лет жизни. Слишком молод. Что же, ждать до пятидесяти?

В темноте он встал на колени и хлебнул из источника. Все в порядке, он чувствовал это. Знал, что станет великим писателем.

Видит верно, и его не собьешь. Да, согласен, еще видит не все. Но и это придет. Он уверен, знает, наверное. Вода ледяная, и у него заломило в глазах. Глотнул слишком много. Словно это мороженое. Так бывает, когда пьешь под водой. Надо пойти и поплавать. Хватит думать. Начнешь и не кончишь. Он пошел вниз по дороге. Мимо стоявшей машины, мимо склада по левую руку, где осенью грузят на баржу картофель и яблоки, мимо стены дома Бинов, где, бывало, они все плясали под фонарем на прочном деревянном полу. И дальше к купальне, где сейчас все собрались.

Все сбились у края купальни. Пока Ник шагал по неотесанным доскам настила высоко над водой, дважды щелкнул трамплин, послышался всплеск. Вода снизу хлестнула в доски. Это, наверно, был Ги. Кэйт выплыла, как тюлень, и поднялась по ступенькам.

- Пришел Уимидж, - сообщила она остальным. - В воду скорее. Вода очень хорошая.

- Уимидж, привет! - сказал Одгар. - Не купанье, а чудо!

- Где же он, Уимидж? - крикнул Ги. Он был далеко.

- Уимидж боится воды, - донесся глубокий бас Билла.

Нику стадо легко. Хорошо, когда нее тебя так привечают. Он скинул парусиновые ботинки, стянул через голову рубашку и вылез из брюк. Почувствовал голыми пятками песок на досках настила. Кинулся быстро к трамплину, тронул пальцами ног край доски, напрягся - и в воду, глубоко и свободно. Не ощутил, что нырнул. Он запасся глубоким вздохом и поплыл, согнув спину, вытянув ноги, держа курс вперед. Потом всплыл на поверхность, не поднимая лица от воды. Перевернулся на спину, открыл глаза, посмотрел. Плавать поверху ему не хотелось, только нырять, только быть под водой.

- Ну как вода, Уимидж? - спросил Ги. Он плыл совсем рядом.

- Теплая, как моча, - сказал Ник.

Он набрал снова воздух, ухватился руками за щиколотки и, подтянув к подбородку колени, не спеша пошел вглубь. Сперва вода была теплой, поглубже - прохладной, еще ниже - холодной. Ближе ко дну стала совсем холодной. Ник пошел еще глубже, тихо касаясь дна. Дно было в камнях, пальцы на ногах заболели. Распрямившись, он резким толчком всплыл на поверхность. Ник отдыхал на воде, чуть пошевеливаясь, ему было приятно. Одгар и Кэйт разговаривали, сидя на досках купальни.

- Ты видел, Карл, море, когда оно фосфоресцирует?

- Нет. - Голос его звучал странно. Как всегда, когда он рядом с Кэйт.

- А что, если натереться спичечными головками? - подумалось Нику. Он набрал воздуха, подтянул, как и раньше, колени и, напрягшись, нырнул, в этот раз не зажмуриваясь. Он медленно погружался, уходя сперва боком, потом вниз головой. Задуманное не получалось. Он не мог ничего разглядеть. Он был прав, закрывая глаза, когда нырнул первый раз. Интересно все это испробовать. Иной раз ошибаешься.

Он не стал погружаться и, распрямившись, поплыл, держась прохладного слоя воды, не касаясь верхнего, теплого. Как приятно плыть под водой и как пресно плыть поверху! В океане другое. Это занятная штука. Правда, вода соленая, скоро захочется пить. Чистая водичка получше. Как сейчас в жаркую ночь. Он вынырнул глотнуть воздуха возле самой купальни и поднялся по лесенке.

- Ну нырни, Уимидж, пожалуйста, - сказала Кэйт, - Покажи хороший прыжок.

Они сидели на досках, прислонившись к широкой опоре.

- И чтобы без всплеска, Уимидж, - сказал Одгар,

- Хорошо, - сказал Ник.

С него стекала вода, и он зашагал к трамплину, стараясь припомнить, как сделать хороший прыжок. Одгар и Кэйт, силуэты на черном фоне, наблюдали, как он, изготовившись, на самом краю трамплина сделал стойку и прыгнул точь-в-точь как мощная выдра. Поднимаясь вверх, он подумал: а что, если бы с Кэйт под водой? Он резко вынырнул, вода в глазах и ушах. Надо быстренько отдышаться.

- Первый класс. Сами высший класс! - крикнула Кэйт.

Ник поднялся по лесенке.

- Где ребята? - спросил он.

- Ушли в бухту, подальше, - сказал Одгар.

Ник улегся на доски, где сидели Одгар и Кэйт. Ему было слышно, как Ги с Биллом плывут в темноте.

- Ты потрясающе прыгаешь, Уимидж, - сказала Кэйт, трогая его спину ногой. Ник весь напрягся.

- Нет, - сказал он.

- Ты просто чудо, - сказал Одгар.

- Нет и нет, - сказал Ник. Он раздумывал, можно ли сделать это с кем-нибудь под водой. Он мог задерживать дыхание на три минуты, на дне, на песке, потом они могут всплыть, глотнуть воздуха и снова на дно. Опуститься, если умеешь, будет нетрудно. Однажды, чтобы показать им всем фокус, он выпил бутылку молока под водой, очистил и съел банан. Правда, нужен был груз, к тому же была зацепка на дне, за которую он мог держаться. А так все в полном порядке. Это было бы интересно, но где взять партнершу, которая все это выдержит. Она воды наглотается. Кэйт просто утонет. Она не может плыть под водой. Хорошо бы найти такую. Может, он такую отыщет, а может, и нет. Других, кто, как он, хочет быть под водой, он просто не знает. Те, кто плавает, все остолопы, никто не знает воду, как он. Говорят, в Ивенстоне есть парень, который держится шесть минут под водой, но он не в своем уме. Хорошо бы быть рыбой. А может, лучше как есть. Он засмеялся.

- Над чем ты смеешься, Уимидж? - спросил хрипло Одгар. Возле Кэйт у него хриплый голос.

- Я подумал, хорошо бы быть рыбой.

- Хорошая шутка, - сказал Одгар.

- Еще бы, - сказал Нин.

- Брось глупости, Уимидж, - сказала Кэйт.

- А ты не хочешь быть рыбой, Бутстин? - спросил Ник, не глядя на Кэйт, лежа на досках.

- Нет, - ответила Кэйт. - Особенно этой ночью.

Ник крепче притиснул спину к ее ноге.

- Каким зверем ты хотел бы быть, Одгар? - спросила Кэйт.

- Джорджем Пирпонтом Морганом, - сказал Одгар.

- Славно сказано, - заметила Кэйт. Ник почувствовал, что Одгар сияет.

- Я хотела бы стать Уимиджем, - сказала Кэйт.

- Ты всегда можешь стать миссис Уимидж, - сказал Одгар.

- Никаких миссис Уимидж нет и не будет, - сказал Ник.

Спина у него напряглась. Кэйт держала обе ноги у него на спине, словно он был бревном у костра.

- Не будь так твердо уверен, - сказал Одгар.

- Я чертовски уверен, - сказал Ник. - Я женюсь на русалке.

- Ей и быть миссис Уимидж, - сказала Кэйт.

- Нет, - сказал Ник. - Этому не бывать.

- Как ты ей помешаешь?

- Как-нибудь помешаю. Пусть только попробует.

- Русалки в брак не вступают, - сказала Кэйт.

- Все будет как надо, - сказал Ник.

- А под закон Манна не угодишь? - спросил Одгар.

- А мы будем соблюдать четырехмильную зону. Еду будем покупать у бутлегеров. Ты можешь купить, Одгар, водолазный костюм и нанести нам визит. И Бутстин захвати, если она пожелает. Принимаем по четвергам, сразу после обеда.

- Какие у нас планы на завтра? - спросил снова хрипло Одгар.

- К черту планы на завтра, - сказал Ник. - Давай поговорим о русалке.

- Хватит об этой русалке.

- Как вам угодно, - сказал Ник, - говорите о чем угодно. А я буду думать о ней.

- Ты, Уимидж, безнравственен, дерзко безнравственен.

- Не согласен, - ответил Ник. - Просто честен.

Он лежал, зажмурив глаза. После добавил: - Не мешайте мне думать о ней.

Он лежал и думал о ней, Кэйт говорила с Одгаром, и ее ноги были у него на спине.

Они разговаривали, но он их не слышал. Он лежал, ни о чем не думал и был очень счастлив.

Билл и Ги вылезли из воды ниже купальни, зашагали к машине и потом подошли задним ходом. Ник встал и оделся. Билл и Ги, усталые от заплыва, были на переднем сиденье. Ник уселся на заднее, там же Одгар и Кэйт. Откинулись поудобнее.

Билл с ревом взобрался на холм, потом развернулся и вышел к шоссе. Ник смотрел, как бегут по шоссе другие машины, ослепляя огнями, взбираясь на холм, потом пропадая из вида, мигая, обгоняя машину Билла. Шocce шло высоко, вдоль по берегу озера. Большие машины из Шарльвуа, богатые остолопы со своими шоферами. Шли мимо, оседлавши дорогу и не сбавляя свет фар. Мчались, как поезда. Шедшие сзади машины не пытались обойти Билла. Свет их фap играл на затылках, пока Билл не повернул от шоссе. Сбавив скорость, он поехал песчаным проселком и дальше по направлению к ферме, стоявшей в фруктовом саду. Машина на малой скорости пробиралась по саду. Кэйт придвинулась к Нику.

- Через час, Уимидж, - шепнула она. Ник прижался к ней тесно бедром, машина вышла на холм выше сада и стала возле самого дома.

- Тетушка спит. Давайте будем потише, - сказала Кэйт.

- Спокойной ночи, ребята, - тихо сказал Билл. - Увидимся утром.

- Спокойной ночи Смит, - шепнул Ги. - Спокойной ночи, Бутстин.

- Спокойной ночи, Ги, - ответила Кэйт.

Одгар стоял возле дома.

- Спокойной ночи, ребята, - сказал Ник. - Увидимся морген.

- Спокойной ночи, Ник, - Одгар уже стоял на крыльце.

Ник и Ги пошли вниз по дороге в сад. Ник протянул кверху руку и сорвал яблоко с дюшесного дерева. Яблоко было незрелым, он пожевал, проглотил кислый сок и выплюнул жвачку.

- У вас нынче с птицей был далекий заплыв.

- Не такой уж далекий, Уимидж, - ответил Ги.

Они вышли из сада, прошли мимо почтового ящика и вышли к проезжей дороге. В лощине, где дорога пересекала залив, лежал холодный туман. На мосту Ник остановился.

- Пойдем дальше, Уимидж, - сказал Ги.

- Пойдем, - оказал Ник.

Они взобрались на холм, где дорога сворачивала к купе деревьев у церкви. В стоявших у дороги домах окна были темны. Хор Тонс-Бей почивал. Машин тоже не было видно.

- Я еще не домой, - сказал Ник.

- Если хочешь, пройдемся,

- Да нет, Ги. Я так.

- Ну что ж, - сказал Ги.

- Зайдем к нам, - сказал Ник. Подняв дверной крюк, они оказались на кухне. Ник открыл холодильник и немного порылся.

- Чего-нибудь хочешь, Ги?

- Кусок пирога, - сказал Ги.

- Вот и я, - сказал Ник. Он взял лежавшую на холодильнике пергаментную бумагу и завернул в нее жареного цыпленка и два куска вишневого пирога.

- Это с собой, - сказал Ник. Ги зачерпнул воды из ведра и полил свой кусок.

- Захочешь что-нибудь почитать, найдешь в моей комнате, Ги. Ги разглядывал сверток, приготовленный Ником.

- Не будь дураком, Уимидж, - оказал он.

- Все в порядке, Ги, - сказал Ник.

- Как знаешь, но не будь дуралеем. - Открыв дверь, он пошел по траве, Ник включил свет, запер дверь и тоже пошел. Сверток был теперь завернут в газету. Он пошел по мокрой траве, перебрался через плетень, потом шел через весь городок, могучими вязами, мимо местных почтовых ящиков на перекрестке, и дальше, к Шарльвуа. Пройдя Хортонс-Крик и пересекши поляну, он обошел с краю сад, прошел через вырубку и, перебравшись через железную изгородь, вышел к лесному участку. Здесь близко друг к другу стояли четыре дерева. Земля, не затронутая росой, была устлана сосновыми иглами. Порубок здесь не было, почва сухая и теплая, никакого подлеска. Ник спрятал свой сверток в корнях одного из деревьев и лег, поджидая. Он видел, как Кэйт показалась из-за деревьев, но оставался лежать. Не замечая его, она с минуту стояла, держа два одеяла. В темноте можно было подумать, что она на сносях. Нику было противно глядеть. Потом стало смешно.

- Алло, Бутстин, - сказал он. Она уронила одеяла на землю.

- О, Уимидж! Не надо меня так пугать. Я боялась, что ты не придешь.

- Бутстин, милая, - сказал Ник. Он крепко обнял ее, чувствуя плоть, ее сладкую плоть совсем близко к своей. Она прижалась к нему.

- Я так люблю тебя, Уимидж.

- Милая, дорогая, милая Бутстин, - сказал Ник.

Они расстелили на земле одеяла. Кэйт расправила складки.

- Пронести их было очень опасно, - сказала Кэйт.

- Я знаю, - сказал Ник. - Давай оба разденемся.

- Уимидж, зачем?

- Будет лучше. - Они оба разделись, сидя на одеялах. Нику стало немного неловко.

- Как я нравлюсь тебе раздетая? Уимидж, скажи.

- Давай ляжем под одеяло. - Они легли на одно шершавое одеяло и укрылись другим. Весь горячий, он приник к ее прохладному телу, жадно впиваясь в него. Потом стало как надо.

- Ну теперь хорошо?

Кэйт в ответ прижалась к нему.

- Ну теперь так, как надо?

- Уимидж, я так хотела... Мне так это нужно.

Они вместе лежали под одеялами. Уимидж наклонил голову и провел носом вниз от ямки на ее горле до ложбинки между грудей. Как по клавиатуре прошелся.

- Ты так пахнешь прохладой, - сказал он.

Он бережно тронул губами ее небольшую грудь. Сосок ожил в его губах, он прижал его языком. Его снова охватило желание, и, обхватив Кэйт руками, он ее повернул. Потом опустился и прижал еще ближе. Ее тело тесно пришлось к изгибу его живота. Это было как раз. Он пошарил чуть-чуть неуклюже и нашел, что искал. Ник держал ее руками за груди, прижимаясь все ближе. Он крепко поцеловал ее в спину. Кэйт опустила голову,

- Тебе нравится так? - спросил Ник.

- Да! Да! Да! Еще, пожалуйста, Уимидж. Да! прошу тебя, Уимидж! Еще!

- Я кончаю, Кэйт, - сказал Ник.

Он почувствовал вдруг, как одеяло шерстит его голое тело.

- Ну как я была, ничего? - спросила Кэйт.

- Как всегда, замечательная, - ответил Ник. Голова его работала свободно и ясно. И все вокруг было четко и ясно. - Я проголодался, - сказал он.

- Я хотела бы так провести эту ночь. - Кэйт прижалась к нему.

- Это было бы превосходно. Но мы не можем. Тебе надо вернуться домой, - сказал Ник.

- Я никуда не хочу уходить, - сказала Кэйт.

Ник встал. Ветерок обвивал его голое тело. Он натянул рубаху, и она приятно его облегла. Потом надел брюки, ботинки.

- Нужно одеться, Снот, - сказал он. Она лежала, укрывшись с головой одеялом.

- Еще минутку, - сказала она. Ник достал сверток из-под корней и стал разворачивать.

- Ну одевайся же, Снот, - оказал Ник.

- Не хочется, - сказала она. - Я буду здесь спать до утра. Она села, закутавшись в одеяло. - Дай мне вещички, Уимидж.

Ник дал ей одежду.

- Я уже все придумала. Если останусь здесь спать, они просто подумают, что я такая дуреха, забралась сюда с одеялами, и все обойдется.

- Тебе будет здесь неуютно, - сказал Ник.

- Неуютно будет - уйду.

- Поедим, пока мы здесь вместе.

- Только дай мне одеться.

Сидя рядом, они съели цыпленка и потом по куску вишневого пирога.

Ник поднялся, потом стал на колени и поцеловал Кэйт на прощание.

Подойдя к своему коттеджу по мокрой траве, он осторожно, чтобы не скрипнула половица, поднялся по лестнице. В постели было отлично, в простынях, во весь рост, зарывшись в подушку. Отлично удобно, он счастлив, завтра пойдет на рыбалку, он помолился, как молился обычно, разве только забудет, чтобы все в семье были здоровы и чтобы он стал великим писателем, и за Кэйт, и за друзей, и за Одгара, и чтобы рыбалка оказалась удачной, и за Одгара, бедного Одгара, спит, наверное, в своем коттедже, а быть может, не спит и не может заснуть. Да и чем тут поможешь? Пожалуй, ничем...

Перевод и предисловие Абеля Старцева.