"Мы чисты в совести своей, и нас бог не оставит"

Еще волнуются живые голоса
О сладкой вольности
гражданства!
Но жертвы не хотят слепые
небеса:
Вернее труд и постоянство.

"Декабрист",
Осип Мандельштам

В последние годы широкое распространение получил процесс пересмотра русской истории. Давно и четко усвоенные сюжеты, знакомые персонажи меняют облик, приобретают многогранность, выходят за рамки привычной причинно-следственной связи. Особенно это касается тех событий и фигур, которые оказали большое влияние на всю последующую действительность. Исключительное положение в этом ряду занимают декабристы┘

РАЗНОМЫСЛИЕ

Молодые люди, решившие изменить сложившуюся систему, - образец для всех пылких и мятежных, как много они значат для русской истории?.. Наверное, можно найти разные причины, побудившие образованных русских военных устраивать тайные общества, писать программы глобального переустройства России, чаять перемен и т.д. Но, бесспорно, главными движущими факторами для декабристов были любовь к Родине и вера в Бога. Важно и превосходное образование. Именно такое сочетание стимулов позволяло им видеть пороки, намечать пути их исправления и верить в возможность осуществления.

Главные отрицательные черты русской действительности, по мнению заговорщиков, обусловливались неверием и невежеством.

Продираясь сквозь сиюминутную конъюнктуру, необходимо заметить, что религиозные воззрения декабристов отличались большим разнообразием. И было бы слишком простым решением навесить на них новые бирки. Многие члены тайных обществ были масонами, Михаил Лунин исповедовал католицизм, Павел Пестель - лютеранство, были и православные, многие из которых желали очистить свою веру от языческих представлений, иные верили в Абсолют или Чистый Разум - новация Французской революции. Каждый верил чисто и пламенно, и даже не так важно, была ли это продуманная, устоявшаяся религиозная система. Главным объединяющим критерием оставались приверженность общим высоким установкам и кодексу чести, все клялись бороться с тиранами и быть верными делу до гроба.

Возможно, покажется странным, как один и тот же человек мог страстно желать смерти Александра I и горячо молиться последние месяцы жизни. Кондратий Рылеев, к примеру, писал агитационные стихи:

┘Первый нож
На бояр, на вельмож.
Слава!
Второй нож
На попов, на святош.
Слава!
А молитву сотворя,
Третий нож на царя.
Слава!

(в соавторстве с Александром Бестужевым,1824 год).

Между тем о Рылееве вспоминали, что у него был постоянный духовник, которого он лично уважал, и хотя в церковь ходил редко, но священников по праздникам принимал. Товарищей в каземате он ободрял тем, что за них Бог и государь, в прощальном письме жене писал: "Как спасительно быть христианином!"

Павел Пестель, известный как наиболее твердый в своих убеждениях, как единственный, не желавший каяться в "злоумышлении" как в грехе и предпочитавший спорить с тюремными священниками, логически обосновывая невозможность существования карающего и охраняющего порядок вещей Бога, собирался, "окончив дело, удалиться в Киево-Печерскую Лавру, сделаться схимником и тогда взяться за веру" (несмотря на принадлежность к лютеранству!). Протестантский священник, который посещал Пестеля накануне казни, рассказывал, что тот все-таки, как бы нехотя, причастился. А на эшафоте он встал на колени перед протопопом Петром Мысловским и произнес твердым голосом: "Отец святой! Я не принадлежу вашей Церкви, но был некогда христианином и наиболее желаю быть им теперь. Я впал в заблужденье, но кому оно не свойственно? От чистого сердца прошу вас: простите меня в моих грехах и благословите в путь дальний и ужасный".

Ни марксисты, ни монархисты никогда не смогут простить им этого постыдного смешения, первые обвинят в непростительной для революционера слабости, вторые - наоборот, в моральной неустойчивости, доведшей их чуть ли не до сатанизма.

Стоит привести пример из воспоминаний декабриста Николая Крюкова, чтобы лучше понять, какие духовные изменения претерпевали тогда молодые люди, становясь вольнодумцами: "Пылая любовью к отечеству, но не будучи тверд в христианской религии, я смело шел вперед и старался опровергнуть, мало-помалу, все, что находилось в ней несогласным с тогдашним образом моих мыслей. Во-первых, отверг многие богослужебные обряды, как нелепые обычаи, питающие суеверие; потом стал сомневаться в Ипостасной Троице, как неудобопостижимой для ума человеческого. Всевышний - думал я в слепоте своей - одарил нас разумом для распознавания добра и зла: следовательно, разум есть единственный светильник, которым должны мы руководствоваться в сей жизни, и потому первый долг наш состоит в том, чтобы просветить свой разум, очистив его от вредных предрассудков".

Николай Тургенев в молодости писал: "Очень вероятно, что атеизм был философией всех сильных людей" (скорее всего, причисляя себя к ним). На заре декабристского движения он был явным сторонником преобразований, впрочем, никаких радикальных мер не предлагал. Но в апреле 1824 года Николай Тургенев разорвал всякие сношения с тайными обществами. Этому охлаждению, вероятно, способствовали переданные ему увещевания государя - "не как приказание, а как совет одного христианина другому" - оставить свои заблуждения.

Монолог, обращенный к Богу, призыв к небу осуществлялся по-разному. Вот два контрастных примера:

┘Твоих зарезали пророков,
Твои разбили алтари!!.
Проснись, Бог сил! заговори!
Нет места для твоей святыни, И я теперь, жилец пустыни,
Я плачу пред тобой один!..
А ты им терпишь, властелин
Земли, морей и облаков!
Ты терпишь от своих рабов!!!

(Федор Глинка, "Илия - Богу", после 1825 г.)

Сукин сын, подлец!

(Владимир Соколовский,1826 г.)

Евгений Оболенский, вспоминая о днях процесса и содержании в каземате, писал: "К кому же мог я обратиться с новою моей скорбью, как не к Тому, к которому давно уже обращались все мои чувства, все тайные помыслы моей души?"

ПРАВОСЛАВИЕ КАК МЕТОД

Религия занимала место в умах и душах декабристов не столько как форма личного обращения к Всевышнему, но как фактор исторической действительности, как орудие политики. Все заговорщики четко понимали, что православие (вместе с самодержавием) является наиболее яркой отличительной особенностью России, сильнее всего влияет на русскую ментальность.

Сохранилось несколько различных мнений по поводу православия и духовенства:

Я видел рабскую Россию:
Перед святыней алтаря,
Гремя цепьми, склонивши выю,
Она молилась за царя.

(Николай Языков, "Элегия", 1824 г.)

Александр Бестужев ("Об истории хода свободомыслия в России", 1826 г.): "Духовенство сельское в жалком состоянии. Не имея никакого оклада, оно вовсе предано милости крестьян и оттого, принужденное угождать им, впадало само в пороки, для удаления коих учреждено".

Павел Пестель, "Русская правда": современное положение духовенства "горькое и жалостное".

Михаил Лунин, "Письма из Сибири", 1838 г.: "Вера (православие) не дает предпочтения ни самодержавию, ни иному образу правления. Она, однако, допускает все формы правления и очищает их, проникая своим духом. Она стирает народности, как и всякое различие между людьми, ибо объемлет весь род человеческий, не отличая рабов от свободных, иудея от язычника. К тому же у религии свои служители, которым исключительно вверено ее распространение; и мирская власть, дерзнувшая завладеть этим служением, навлекает на себя наказание". И далее: "Самодержавие развращает, требуя, чтобы воздавали кесарю то, что принадлежит единому Богу. Общественное здание, основанное на песке, должно было неминуемо рассеяться без посторонних причин. Если оно еще не развалилось, этому причиной материалы и связь: народное свойство русских и вера".

ФУНДАМЕНТАЛЬНЫЕ ЦЕННОСТИ

Декабристы искали способ использовать христианские принципы в агитации. Сергей Муравьев-Апостол уверял, к примеру, что "лучший способ действовать на русских солдат религией; в них должно возбудить фанатизм, и чтение Библии может внушить им ненависть к правительству" (из воспоминаний Ивана Горбаческого).

Важнейшие положения этой агитации содержатся в "Православном катехизисе" Сергея Муравьева-Апостола (1825 г.):

"Цари (в особенности тираны) поступают вопреки воле Бога, потому что Бог заповедовал, чтобы все люди были равны и любили друг друга как братья,

святой долг для всех верующих - ополчиться против тиранства и поклясться: да будет всем един Царь на небе и на земле - Иисус Христос,

тот, кто не пойдет за тираноборцами, "яко Иуда предатель будет анафема проклят",

присяга царям богопротивна, потому что заповедовал Господь: "Не клянись!",

те, кто молится за царскую фамилию, - язычники".

Такой позиции некоторые противопоставляли цитату из Библии - "Несть бо власть аще не от Бога" (Послания к римлянам, гл. 13, ст.1). Никита Муравьев специально посвятил разбору этого положения целую статью, где он доказывал, что "злая власть не может быть от Бога".

В "Проекте воззвания к народу" Михаила Бестужева-Рюмина (декабрь 1825 г.) все действия членов тайных обществ обрисовывались не только как соответствующие законам Христовым, но и как получающие специальное благословение свыше - "Да служители алтарей, доныне оставленные в нищете и презрении злочестивым тираном нашим, молят Бога о нас, восстанавливающих во всем блеске храмы Господни".

ЦАРЕУБИЙСТВО: ГРЕХ ИЛИ ДОЛГ

Главным камнем преткновения в дебатах на собраниях тайных обществ был вопрос о судьбе государя и его семьи. Абсолютное большинство было за убийство Александра I, многие считали, что вся царская семья должна последовать за государем. (Однажды декабристы специально собрались, чтобы посчитать, сколько же всего человек им придется убить, сначала просто загибали пальцы, но вскоре их стало не хватать и решили записывать. В тот вечер основные споры шли о том, нужно ли убивать детей тетушек государя или это уже слишком.)

На одном заседании Никита Муравьев, услышав, что заговорщики собираются умертвить всю царскую семью, сказал, что убийцы будут посрамлены в общем мнении, так как они будут обагрены кровью священных, по понятию русского народа, лиц, и это не позволит заговорщикам воспользоваться украденной властью.

Из следственных дел известно, что однажды, когда речь зашла о необходимости истребления царской семьи, один из членов тайного общества воскликнул: "Но ведь это противно Богу и религии". "Отнюдь нет!" - возразил Сергей Муравьев и в подкрепление своего мнения стал приводить выписки из Библии, по-своему толкуя их и стараясь доказать, что монархическое правление незаконно и что следует истребить всех членов царствующего Дома. "Надобно самый прах их рассеять по земле! - вскричал исступленный Бестужев. - Каждый из вас должен иметь столько великости духа и отважности, что для освобождения отечества, конечно, не содрогнется нанести удар, хотя бы и самому государю!" На эту речь все члены сказали в ответ: "Без сомнения!" И в подтверждение своего обета они целовали образ, снятый Бестужевым с шеи.

Есть и стихотворный пример:
Народ мы русский позабавим
И у позорного столба
Кишкой последнего попа
Последнего царя удавим.

Анонимное (1817-1819 гг.)

Следует заметить, что достаточно резкое свидетельство негативного отношения к духовенству - это усвоенный урок французского революционного максимализма. Хотя в нищем сельском священнике декабристы скорее видели союзника, нежели врага. На Сенатской площади в день восстания заговорщики прогнали митрополита Стефана, посланного императором для усмирения бунтовщиков (но возможна ли была альтернатива?): "Какой ты митрополит, когда на двух неделях двум императорам присягнул. Ты - изменник, ты - дезертир николаевский, не верим вам, пойдите прочь!"

ЯЗЫК ЗАКОНА

В "декабристском" законодательстве православию было уделено определенное место. В "Русской правде" Павла Пестеля вопросу о месте религии в жизни общества и государства посвящен ряд параграфов.

Основная социальная идея "Русской правды" - отмена сословных рамок, слияние всех сословий в одно - сословие граждан. В этом контексте рассматривается и духовенство. Оно перестает быть особым сословием, а становится особым званием, имеющим особые занятия и исполняющим особые должности. Поэтому становится возможным выход из состава духовенства и обретение статуса "частного человека" (рядового гражданина). Духовные лица, чиновники, часть правительства обязательно должны иметь российское гражданство. Все это касается только белого духовенства, черное же духовенство отрекается от мира, вследствие чего монахи лишаются всех прав российских граждан. По мнению Пестеля, высшие церковные звания должны быть занимаемы исключительно представителями белого духовенства, потому что в первые века христианства только оно и существовало. Позже было "придумано" черное духовенство, из представителей которого и назначались высшие церковные иерархи. "Русская правда" оговаривает возрастной ценз для вступления в состав духовенства: не меньше 60 лет - в черное, не меньше 40 - в белое. Духовные лица должны получить надлежащее образование, иметь навыки врачевания. Государство обеспечивает духовенство пенсиями, соразмеряемыми со званиями.

По "Русской правде", православие является господствующей религией. Все остальные конфессии, представленные в России, обязаны порвать со своим традиционным высшим управлением, так как духовная ситуация в России должна быть вне иноземных влияний, а также потому, что все духовенство принимает гражданский статус, а соответственно подчиняется правительству Российской империи. Дозволяется исповедание только тех религий, которые "не противны российским законам духовным и политическим, правилам чистой нравственности и не нарушают естественных обязанностей человека".

Государство не вмешивается в духовную жизнь гражданина (возможно вмешательство исключительно в форме просвещения, истинного убеждения).

* * *

Так или иначе, но проекты остались неосуществленными, восстание расстреляно из пушек, мятежники пойманы и наказаны, спокойствие восстановлено┘ В первые месяцы царствования Николай I сделал нечто такое, что неотступно преследовало его каждый день до смертного часа, что лишало его полной уверенности в себе, в своей окончательной правоте перед страной и Богом. Все ждали от него милости, ну уж как минимум - здравомыслия. Ждали арестанты, их семьи, простые обыватели, ждала Европа┘ Николай поступил так, как диктовал долг, основываясь на собственном представлении о том, каковым должен быть государь в подобной ситуации. Невольно задумываешься, а что если бы Николай не повесил, а расстрелял (что все-таки более почетно) пятерых избранных или если бы ограничился только ссылкой и каторгой. Но история не знает сослагательного наклонения.

И, наверное, важно знать для представления полной картины чувств, бурливших в сердцах этих людей, волей случая столкнувшихся в одной сцене мирового исторического спектакля, что перед казнью Кондратий Рылеев сказал другим осужденным: "Господа! Надо отдать последний долг┘", и все встали на колени и начали молиться за государя и Россию. А после того как трое сорвались и, вопреки народному обычаю, их не решились помиловать, кажется, Рылеев произнес: "Бог дарует еще минуту, чтобы молиться за царя!"

А последними словами Сергея Муравьева-Апостола на эшафоте, согласно преданию, были: "Ну, нечего делать; Христос также страдал, быв менее нас виноват. Мы чисты в совести своей, и нас Бог не оставит".