Владислав Петрушко Никоим образом не вступая в полемику с кардиналом Гузаром как Предстоятелем Украинской Греко-Католической Церкви (см. статью "Византийская традиция в связи с Римским архиереем"), что является прерогативой священноначалия Московского Патриархата, все же хотел бы прокомментировать некоторые высказывания униатского первоиерарха.
Прежде всего удивляет та оценка, которую кардинал дает религиозному сознанию своих соотечественников: "┘у народа нет серьезной религиозной осведомленности. Люди не знают точно, почему они православные или почему они греко-католики. Они ходят в те церкви, в которые ходили их отцы. Они привязаны к своим церквям, но почему это так, они, мне кажется, точно не знают". Подобное утверждение находится в противоречии с другим высказыванием главы униатов о том, что народ Галичины, несмотря на десятилетия советского режима, сохранил верность Униатской Церкви. Получается, что ни о каком сознательном следовании греко-католической традиции не может быть и речи, раз все дело в одной привязанности к храмам.
Трудно согласиться с униатским первоиерархом и тогда, когда он заявляет: "С одной стороны, мы называем православными тех, кто придерживается византийской традиции. Совсем другое дело католики и православные в конфессиональном смысле. Мы принадлежим к византийской традиции в культурном смысле, но мы связаны единым общением с Римским архиереем. Мы мечтали бы, чтобы конфессионально православные сберегли свою византийскую культуру, традицию, ничего не меняя. Только чтобы имели общение с Римским архиереем". То есть кардинал полагает, что сущность православия остается неизменной даже в случае, если исповедующий его переходит в юрисдикцию Католической Церкви. На самом деле это не так.
Кардинал отмечает, что главное отличие католицизма - это единство с Римским первосвященником. Но сам факт признания земного, видимого главы Церкви, каковым католики считают Папу, уже противоречит православному пониманию Церкви Христовой. Признание папской гегемонии в Церкви неприемлемо и с точки зрения православного учения о соборности. Для Православной Церкви нет более высокого вероучительного и канонического авторитета, чем Вселенские Соборы, тогда как католики считают, что догматы могут утверждаться в Церкви по воле одного лишь Римского понтифика, наделенного непогрешимостью в вопросах веры, что также не может быть признано православными. И наконец, приемлющий католичество и вступающий в единство с Папой, хотя бы и с сохранением восточного обряда, с неизбежностью приемлет и всю полноту католического вероучения, а оно со времени раскола 1054 г. весьма далеко ушло от православного, допустив множество догматических новшеств.
Кардинал Гузар утверждает, что евхаристическое общение с Римским Папой, в которое вступили греко-католики, не изменяет "византийскую традицию православных", а сами они остаются "такими, какими они являются, в смысле языка, традиции". Но ведь в реальности дело отнюдь не в языке или обрядовой традиции: Предание Церкви - это нечто неизмеримо большее. И православное Предание качественно изменяется, несмотря на сохраняемый униатами восточный обряд в силу их перехода в лоно Католической Церкви. К сожалению, аргументы кардинала Гузара ничем не отличаются от тех, с помощью которых епископы-создатели Брестской унии 1596 г. пытались убедить темный, по их мнению, народ, что уния не принесла ничего нового, ибо сохранила восточный обряд.
Столь же трудно согласиться с кардиналом Гузаром и тогда, когда он рассуждает о власти Папы: "Папа действует в Церкви подобно апостолу Петру. То есть имеет власть, чтобы объединять всех, а не руководить всеми. Его власть не власть управления, но соединения". "Я епископ здесь, но не слуга Папы. Я епископ от Христа. Папа не пишет мне указы┘" - продолжает глава униатов. Едва ли это так. И судьба самого кардинала Гузара - тому подтверждение. Вопреки сказанному архиепископом Любомиром Папа обладает всей полнотой реальной власти в Католической Церкви, в том числе и во всех ее униатских патриархатах и митрополиях. Причем если в целиком самостоятельной Украинской Православной Церкви сохраняется лишь каноническая связь с Патриархом Московским и всея Руси, который только благословляет избираемого украинским епископатом Митрополита Киевского и всея Украины, то в Греко-Католической Церкви зависимость от Рима является куда более жесткой. От воли Римского понтифика зависит не только поставление предстоятеля Украинской Греко-Католической Церкви. Папа утверждает каждого нового униатского епископа, без чего его хиротония считается недействительной. И сам кардинал Гузар, будучи рукоположенным в епископский сан еще кардиналом Слипым, но без согласования с папской курией, в течение четверти века считался лишь архимандритом. Только после того, как Иоанн Павел II в 1993 году утвердил его епископскую хиротонию, он был признан в архиерейском сане.
Можно привести и другие примеры того, что власть Папы в Униатской Церкви является именно "властью управления", а не только "властью соединения", как отмечает глава греко-католиков. Так, в структуру возглавляемой кардиналом Гузаром Украинской Греко-Католической Церкви не входят не только украинские униатские епархии, расположенные за пределами Украины, но даже и закарпатские. Они подчинены непосредственно Папе, хотя возглавляющие их епископы имеют право участвовать в соборах и синодах, проводимых Львовским архиепископом. Столь же специфическим является и положение греко-католических монашеских орденов, которые подобно своим римо-католическим аналогам, возглавляются генералами, выведенными из подчинения епископату и ответственными лишь перед понтификом.
Кардинал Гузар так выразился по поводу применяемого католиками на протяжении долгого времени к православным понятия "схизматики", т.е. "раскольники": "Понятие "схизмы" имеет смысл тогда, когда вы почитаете себя центром всего. Если я пошел прочь от вас, то я буду схизматиком. Но кто от кого ушел в истории? Если раскол подобен разводу и мы вынуждены разойтись, то мы с вами не являемся схизматиками. Тот, кто почитает себя центром, тот и обзывает другого раскольником". Из приведенного высказывания можно заключить, что кардинал против наименования православных "схизматиками". Это, конечно, радует, но, увы, мало что меняет в общей позиции Католической Церкви в отношении православия. Значимыми для любого католика, будь он латинского или восточного обряда, являются не высказанные в интервью светской газете вежливые слова иерарха, а официальные документы римской курии и папские энциклики. А если обратиться к энциклике "Да будут все едино", то можно заметить, что официально декларируемым со стороны Ватикана учением является представление о том, что Церковью Христовой в ее спасительной полноте является лишь Католическая Церковь. Если Папа и признает какую-то частичную благодатность таинств других христианских конфессий, то ставит ее в зависимость от некой мистической связи с Римской Церковью. Сегодня Ватикан идет еще дальше, и в изданном кардиналом Ратцингером официальном документе "Dominus Jesus" Католическая Церковь объявляет о том, что перестает называть иные христианские сообщества "Церквами-сестрами". Для Рима существует лишь одна истинная Церковь - Католическая. Не признавать этого вслед за Папой и курией значит не быть католиком. Поэтому при всем своем благодушии к православным кардинал Гузар обязан исповедовать то, что ему предписано Папой, без которого, как он сам же отмечал, немыслима Церковь.
Невозможно согласиться и с оценкой религиозного противостояния, имевшего место на Западной Украине в 90-х годах, которую дает кардинал Гузар, отмечая, что конфессиональная принадлежность того или иного прихода в большинстве случаев определялась авторитетом местного священника. "Священник для жителей как отец. Его спрашивают: "Вы остаетесь православным или остаетесь греко-католиком?" Он отвечает, что остается православным или возвращается к греко-католикам. Если у него есть авторитет, то люди скажут: "Как вы, так и мы!" К сожалению, в реальности чаще всего дело обстояло иначе. В частности, уже в конце 80-х годов во Львове был образован комитет защиты Украинской Греко-Католической Церкви, который во многом определял стратегию захватов православных храмов, формировал отряды боевиков, перемещавшихся по всей Западной Украине и нередко насильственно захватывавших церкви. Зачастую не местный священник, не община, а заезжие бригады определяли, каким будет храм в том или ином селе - униатским или православным.
Наиболее ярким примером насилия над православными является захват храма в селе Уриж. Несмотря на то что здесь было два храма и казалось, что повода для имущественного конфликта между православной и униатской общинами нет, все же в 1995 году у православных была насильственно отобрана их церковь. Священника изгнали, а прибывшего на место события православного Львовского владыку Августина (Маркевича) грубо оскорбили. Несмотря на судебные решения в пользу православных, Троицкий храм в Уриже так и не передан православной общине. Кардинал Гузар касается проблемы конфликта в Уриже, но как-то неопределенно: "Я только знаю из доклада греко-католического епископа, почему это село стало греко-католическим. У священника возникли проблемы не с посторонними, а со своими бывшими прихожанами". О препятствиях к возвращению храма православным, на что есть судебное решение, кардинал говорит: "Препятствуем не мы. Препятствует община. А наша власть не всегда выносит эффективные решения. Может быть, юридически храм остался бы за Московским Патриархатом, но люди хотят по-другому".
Однако владыка Августин сообщает совсем иное. И прежде всего то, что так называемый сельский сход, постановивший передать Троицкий храм униатам, проходил без участия православных. Зато в нем приняло участие немало людей, чьи лица сельчане видели впервые. Подписи большинства участников "схода" под его итоговым решением были элементарно сфабрикованы. Не обошлось без казуса: под фиктивным "документом" красовалась подпись человека, который на самом деле был неграмотным.
Некоторые выводы кардинала Гузара выглядят противоречиво. Так, униатский архиепископ сначала утверждает: "┘Для одних Греко-Католическая Церковь была своей, украинской Церковью. Русская Православная Церковь была той, которую идентифицировали с коммунистической властью". По словам Любомира Гузара, в глазах людей Православная Церковь "была тождественна советской власти". Однако в том же интервью кардинал отмечает: "Галиция была самой живой частью Русской Православной Церкви. В Ленинграде, в Москве две трети выпускников были из Галиции. Сегодня они почти все у нас. Четверть архиереев Русской Православной Церкви из Галиции. Студентов из Загорска, Ленинграда посылали по всему СССР. И они там и остались. Больше всего их было из Галиции". После такого утверждения не вполне понятно, почему Русскую Православную Церковь в 90-е годы начали шельмовать как "гэбистскую", "коммунистическую" и т.д., если ее характер определяли именно преобладавшие в ней галичане? И почему в таком случае Греко-Католическая Церковь стала более украинской? Не вина ли в таком случае самих галичан в том, что Русскую Православную Церковь стали "идентифицировать с коммунистической властью"?
Другой пример эмоциональной категоричности в интервью униатского первоиерарха - это утверждение: "┘Пятьдесят лет назад подавляющее большинство людей на Галичине были греко-католиками. Они вернулись к своей вере. У них забрали храмы силой и им было жаль этого. Нашу Церковь в 1946 году ликвидировали насильно: то не был Собор, то не были епископы. Это был государственный террор". Однако можно вспомнить, что 300 лет назад не просто подавляющее большинство, а абсолютно все галицкие русины были православными. И у них тоже насильно отобрали храмы и монастыри, принудили к католичеству посредством государственного террора. Православные в таком случае тоже имеют полное право взывать к исторической справедливости. Кардинал Гузар считает Львовский Собор 1946 года неканоническим с точки зрения католических представлений о церковном праве. Но ведь и Брестский Собор 1596 года, с точки зрения православных, не более каноничен. И точно так же можно не считать епископами тех, кто в XVI в соборным решением был извергнут из сана за измену Православной Церкви, в которой они были архиереями.
Нельзя не отметить и заявления кардинала Гузара по поводу строительства кафедрального собора Украинской Православной Церкви во Львове: "Я не думаю, что владыка Августин будет строить огромный собор. Надо быть реалистом. Он должен иметь кафедральный собор, но в меру необходимости". Удивляет, что католический иерарх указывает, каким должен быть православный собор в одном из городов государства, в Конституции которого провозглашается принцип свободы совести. Ведь самому кардиналу Гузару никто из православных иерархов не указывал, каковы должны быть размеры его кафедрального собора, заложенного в Киеве в минувшем мае. Зачем же в таком случае оправдывать действия львовских властей, отказывающих архиепископу Августину в выделении земли и разрешении на строительство православного собора? Так же нетактично выглядит и заявление униатского первоиерарха: "Мы бы хотели, чтобы Украинской Православной Церкви была дана автокефалия. Это было бы правильно". Его нельзя расценить иначе, как вмешательство католиков во внутренние дела Православной Церкви.
И последнее. По словам кардинала, "факт ношения немецкой формы или формы Украинской повстанческой армии (УПА) не доказывает, что человек был антисемитом". Это так. Но все же удивляет, что испросивший вслед за Папой у Бога прощение за абстрактное зло, причиненное греко-католиками, их первоиерарх ни словом не обмолвился о сотрудничестве Униатской Церкви с гитлеровцами в годы Второй мировой войны. А жаль. Ведь в одном только Львове уничтожено около 100 тыс. евреев, причем известно, что делалось это в основном руками местной полиции, в которой состояли преимущественно украинские националисты. Особо отличался сформированный Бандерой в 1941 году украинский легион, состоявший из батальонов "Роланд" и "Нахтигаль". Именно они участвовали в расстреле львовской университетской профессуры. Капелланами легиона были греко-католические священники Гриньох, Дурбак и Лободич, получившие благословение митрополита Андрея Шептицкого. Участвовало униатское духовенство и в создание дивизии СС "Галичина", рядовой состав которой гитлеровцы набирали из галичан. Епископат во главе с митрополитом Шептицким не только благословил эту акцию немецких фашистов, но и принял деятельное участие в формировании дивизии. Ее главным капелланом стал священник Василий Лаба, при котором находилось еще 15 клириков, окормлявших эсэсовцев.
