Марк Смирнов
В швейцарском городке Шамбези, недалеко от Женевы, с 6 по 12 июня прошло IV Всеправославное предсоборное совещание. Это был очередной шаг навстречу Вселенскому Собору, на рассмотрение которого будут вынесены многочисленные вопросы устройства православного мира. Данная подготовительная встреча была посвящена проблеме окормления православной диаспоры – то есть тех верующих, которые живут вдали от своих национальных Церквей. На встрече было решено создавать для диаспор епископские собрания. Однако текст резолюции IV Всеправославного совещания содержит положение, которое было опущено в информационном сообщении Отдела внешних церковных связей Московского Патриархата (ОВЦС МП). Оно гласит: «Председателями собраний являются первые из епископов Вселенского Патриархата в данном регионе, а в отсутствие таковых следующие согласно порядку диптихов Церквей». «НГ-религии» попросили главу ОВЦС МП архиепископа Волоколамского Илариона (Алфеева) прояснить позицию Русской Православной Церкви по этому вопросу.
– Ваше Высокопреосвященство, вы возглавляли делегацию Московского Патриархата на Всеправославном предсоборном совещании в Шамбези, в Швейцарии. Расскажите, какие вопросы обсуждались на этой встрече?
– Согласно договоренности, достигнутой Предстоятелями и представителями Поместных Православных Церквей в ходе встречи на Фанаре в октябре 2008 года и подтвержденной в последующей переписке, темой IV Всеправославного предсоборного совещания стало обсуждение канонического обустройства православной диаспоры. Оставшиеся вопросы повестки дня всеправославных предсоборных совещаний (способ провозглашения автокефалии и автономии, а также порядок диптихов) будут рассмотрены на следующих заседаниях после подготовки в Межправославной подготовительной комиссии.
Участники совещания в Шамбези рассмотрели документы, подготовленные на заседаниях Межправославной подготовительной комиссии 10–17 ноября 1990 года и 7–13 ноября 1993 года, а также на конференции специалистов по каноническому праву, прошедшей 9–14 апреля 1995 года в Шамбези. В документы были внесены дополнения, уточнения и поправки, принятые на основе консенсуса.
– Объясните, пожалуйста, позицию Московского Патриархата по вопросу о православной диаспоре.
– Совещание признало, что решение проблемы канонического обустройства православной диаспоры, то есть верующих, проживающих вне традиционных границ Поместных Православных Церквей, должно быть достигнуто на основе экклесиологии, канонической традиции и практики Православной Церкви. С этой целью одобрено создание в ряде регионов мира епископских собраний, состоящих из всех канонических православных епископов, имеющих под своим окормлением общины в данной местности. Деятельность епископских собраний будет направлена к выявлению и укреплению единства Православной Церкви, общему пастырскому служению православным жителям региона и совместному свидетельству внешнему миру.
Решения в собраниях будут приниматься на основе консенсуса Церквей, епископы которых представлены в нем.
Совещание также одобрило проект регламента, определяющего основы деятельности региональных епископских собраний в православной диаспоре.
– Как известно, Русская Православная Церковь не признает подхода, на котором настаивает Константинопольский Патриархат, что православные верующие, находящиеся вдали от своих национальных Церквей, должны окормляться Вселенским Патриархом. Но какая модель предлагается взамен «восточного папства»? Как эта проблема решалась на переговорах в Шамбези?
– Наше видение пастырского окормления диаспоры принципиально отличается от той модели, которую предлагает Константинополь. Мы считаем, что нынешнее положение, когда в городах диаспоры существует несколько параллельных православных юрисдикций, сложилось в результате трагических событий XX века, вызвавших массовое переселение целых народов. В результате образовались многомиллионные национальные диаспоры – русская, греческая, румынская и другие. Они должны окормляться своими пастырями, и верующие должны иметь возможность участвовать в богослужении на родном языке.
Мы согласны с тем, что необходима координация между епископами разных юрисдикций, и потому приветствуем идею создания епископских собраний. Но эти собрания могут иметь исключительно консультативный характер, они не могут обладать никакой административной или канонической властью. Каждый православный епископ, несущий служение в диаспоре, находится в прямом подчинении у Синода своей Поместной Церкви, и он не может подчиняться какому-либо иному органу. Системы двойного подчинения каноническая практика Православной Церкви не знает.
Полномочия епископского собрания, как было подчеркнуто в итоговом документе IV Всеправославного межсоборного совещания, не допускают вмешательства в епархиальную юрисдикцию каждого епископа и не ограничивают права его Церкви, в том числе в ее отношениях с международными организациями, государственной властью, гражданским обществом, средствами массовой информации, другими конфессиями, государственными и межконфессиональными организациями, а также другими религиями.
– В русском храме в Женеве вы совершили молебен с представителем Грузинской Православной Церкви митрополитом Зугдидским и Цаишским Герасимом (Шарашенидзе). Скажите, пожалуйста, каковы ваши впечатления от встречи с ним? Как вы оцениваете миротворческий потенциал диалога двух Церквей, в частности, способны ли они предотвратить новые конфликты в регионе?
– У меня остались самые теплые воспоминания от встречи и бесед с митрополитом Герасимом. Мы ожидаем его приезда в Москву в конце июня в составе делегации Грузинской Православной Церкви. В программу визита входит встреча со Святейшим Патриархом Кириллом и переговоры по широкому кругу вопросов.
В нынешней ситуации, когда отношения между Россией и Грузией, мягко говоря, не самые теплые, взоры русского и грузинского народов обращены к нашим Православным Церквам. Думаю, что у Церквей есть большой, накопленный веками миротворческий потенциал, и мы должны его использовать. Мы должны приложить все усилия для того, чтобы духовное единство русского и грузинского народов не было нарушено, несмотря на продолжающееся противостояние на политическом уровне.
