Патриарху явился призрак Романовых

На 2013 год в разных российских городах запланировано проведение торжественных мероприятий по случаю 400-летия династии Романовых. 400 лет назад, 21 февраля (6 марта н. ст.) 1613 года в Москве Великий Земский Собор избрал на царство 16-летнего боярина Михаила Федоровича Романова. Ему и новому царскому роду была принесена всенародная клятва на верность. Приняв Русь, разоренную Смутным временем, Романовы за три столетия своего царствования преобразовали ее в Российскую империю.

Основное празднование юбилея прошло 20–21 февраля в Санкт-Петербурге. Показательно, что на этом мероприятии церковное руководство представляли лишь вторые лица: будь то от всего Московского Патриархата или от Санкт-Петербургской митрополии. Так, центральную церковную власть представляли лишь председатель Синодального отдела по взаимоотношениям Церкви и общества протоиерей Всеволод Чаплин и и.о. его заместителя диакон Роман Богдасаров. От митрополии же северной столицы были викарные епископы – Лодейнопольский Мстислав (Дячина) и Выборгский Назарий (Лавриненко).

Вместе с тем организаторам и участникам празднеств от Патриарха Московского и всея Руси Кирилла было направлено приветственное послание. Если рассматривать содержание этого документа с точки зрения важной для христианства проблемы «священства-царства», то можно констатировать, что в нем высказана оценка правления Романовых, не свойственная как для высших иерархов, так и для нынешней церковно-исторической науки. В патриаршем послании говорится, что Романовы «ревностно заботились о распространении православия, благополучии Церкви».

Вместе с тем на протяжении последнего столетия господствующим в церковной среде является мнение, что с начала XVIII века и вплоть до 1917 года (то есть от упразднения патриаршества и учреждения Святейшего Правительствующего Синода до Февральской революции) Православная Церковь была «обезглавлена» и находилась в «порабощении» императорами.

Династия Романовых правила страной до 3 (16) марта 1917 года. Но и после того дня Россия де-юре оставалась монархией: ведь родной брат императора Николая II великий князь Михаил Александрович не отрекался от престола. Михаил Александрович передал вопрос о форме правления на рассмотрение Учредительного собрания, которое, как известно, 6 (19) января 1918 года было разогнано большевиками. Объявление Александром Керенским России республикой 1 (14) сентября 1917 года, которое он сделал не дожидаясь созыва Учредительного собрания, не имело законных оснований.

На протяжении 300-летнего романовского периода истории России неоднократно обострялись отношения между «священством» и «царством». Теократические споры сводились к следующим вопросам: какая власть выше и главнее – царская или церковно-иерархическая? У кого выше сакральный статус: у царя или у Патриарха? Кто из них есть местоблюститель Христов, истинный помазанник Божий? Над кем нет никого, кроме Бога: над императором или над Патриархом? Кто из них может низлагать другого? Кто может судить всех, но не быть судим никем?

В качестве примеров обострения между священством и царством можно указать на противостояние между Патриархом Никоном (Миновым) и царем Алексеем Михайловичем, между царем Петром I и рядом архиереев, между митрополитом Арсением (Мацеевичем) и императрицей Екатериной II. И, конечно, невозможно не вспомнить о политической позиции Святейшего Синода в февральско-мартовские дни 1917 года, когда высший орган церковного управления предпринял едва ли не максимум усилий, чтобы в общественно-политическом сознании 100-миллионной православной паствы снять вопрос о потенциально возможной реставрации монархического правления на Учредительном собрании. Синод стремился «убрать» своего конкурента-монарха, чтобы тем самым разрешить историко-богословскую проблему «священства-царства» в свою пользу.

Например, уже начиная с 7 марта 1917 года Синод стал именовать Дом Романовых в прошедшем времени – «царствовавшим». 29 числа того же месяца в своем «Поучении с церковного амвона о «Займе Свободы» Синод отзывался о Романовых следующим образом: «Нельзя перечислить всех тех действий, которые претерпела Россия из-за этих негодных людей. И вот народ восстал за правду, за Россию, свергнул старую власть, которую Бог через народ покарал за все ее тяжкие и великие грехи. Теперь народ хочет сам устроить свою жизнь так, чтобы всем жилось хорошо, легко, по правде Божией» (Церковные ведомости. 1917. Вкладыш к № 9–15).

Если рассматривать 1917 год в русле проблемы «священства-царства», то нельзя не заметить, что он увенчался желанным для архиереев итогом: в марте того года был свергнут императорский престол, а уже в ноябре был воздвигнут патриарший. Ответ на вопрос «кому это выгодно?» очевиден.

18 декабря 1917 года Патриарх Тихон (Беллавин) выпустил послание по случаю вступления на патриарший престол. Автор во всеуслышание вещал: «В согласии с божественными правилами церковными определено было (решением Поместного Собора. – «НГР») возвратить вдовствующей Церкви Российской законного ее главу, коего, попущением Божиим, она лишена была более двух столетий» (Церковные ведомости. 1918. № 1). С учетом того, что в высочайшем акте о наследии престола от 5 апреля 1797 года российский император назывался «главою Церкви» (Полное собрание законов Российской империи с 1649 года. Собрание 1. 1830.Т. XXIV. Ст. 17910. С. 578), о чем Тихон не знать не мог, эти слова имеют глубокий смысл. Фактически Патриарх утверждает, что император – незаконный глава Церкви, а вот сам он (Патриарх) – законный.

Аналогичного рода рассуждения звучат и со страниц современных церковных изданий. Например, особо почитаемый в Православном Свято-Тихоновском гуманитарном университете (ПСТГУ) историк Михаил Губонин пишет: «Грянула Февральская революция; русское самодержавие, только что праздновавшее свой 300-летний юбилей, пало и исчезло навсегда. По милости Божией, Православная Русская Церковь освободилась таким образом от обдержащих ее пут государственной опеки, угнетавших и душивших ее в течение последних двухсот лет, не нарушив при этом своего подвига великого смирения» (Современники о Патриархе Тихоне. М., 2007. Т. 2. С. 299).

Не исключено, что в результате празднований 400-летия Дома Романовых в церковной среде начнется пересмотр расхоже-отрицательных оценок императорского периода истории русской Церкви, на который, напомним, приходится две трети от общего срока царствования династии Романовых.