Салам, Кремль!

Президент Ирана Эбрахим Раиси, судя по всему, стал первым, кто совершил мусульманскую молитву в помещениях Кремля. Фото из Telegram-канала Tasnimnews

Визит президента Исламской Республики Иран (ИРИ) в Москву обсуждали в основном в контексте отношений Кремля с мусульманским миром. Публику немало поразил кадр, где Эбрахим Раиси совершает вечерний намаз прямо в помещении Кремля, прервав разговор с Владимиром Путиным. Позже появились видеокадры, где российский лидер отвечает на мусульманское приветствие иранского коллеги: «Ас-салам алейкум!» Количество мероприятий с религиозными деятелями, прежде всего встреча с муфтием Равилем Гайнутдином и посещение Московской соборной мечети, создали впечатление, что Раиси, президента от иранских консерваторов, больше интересовали духовные, чем дипломатические дела. О неоднозначности такого впечатления ответственный редактор «НГР» Андрей МЕЛЬНИКОВ побеседовал со старшим научным сотрудником сектора Ирана Института востоковедения РАН Еленой ДУНАЕВОЙ.

– Елена Викторовна, насколько у иранских политиков распространена практика совершать намаз прямо во время переговоров?

– Всегда в ходе подготовки визитов любого уровня иранская сторона просит, чтобы приготовили комнату для молений, и они обычно соблюдают время молитвы. Раньше в Кремле, судя по всему, не молились. Однако в этот раз встреча с президентом Владимиром Путиным была очень долгой, разговор длился три часа и заранее при подготовке повестки дня было заложено время для молитвы. Министр иностранных дел ИРИ отметил, что российский президент сам напомнил иранскому коллеге, что, если ему нужно, он может удалиться для совершения намаза, и ожидал его в зале переговоров.

– Это связано с личной религиозностью Эбрахима Раиси или таковы правила для официальных лиц Исламской Республики?

– Совершение намаза – обязанность каждого мусульманина, но другое дело, что можно перенести время, совместить две молитвы при необходимости. Сложно сказать, какая была ситуация в этот раз. Очевидно, подошло время обязательной вечерней молитвы. Также непонятно, почему кадр с молитвой Раиси вообще обнародовали, раньше подобное нигде и никогда не показывали. У шиитов, кстати, не обязателен пятикратный намаз, достаточно трехкратного. Они совмещают два намаза (Зохр и Аср), а также и два вечерних намаза (Магриб и Иша).

– Кажется, с духовным саном Раиси есть какие-то неясности? Сторонники называют его аятоллой, но другие оспаривают этот титул...

– Раиси имеет титул ходжат-оль-ислам. Это значит, что он получил определенный уровень религиозного образования. Ходжат-оль-ислам – титул среднего уровня. Титул аятоллы дается уже по признанию заслуг религиозного деятеля, которые оцениваются его учениками, сторонниками и другими аятоллами. Когда Раиси в первый раз баллотировался в президенты в 2017 году, к нему зазвучали обращения «аятолла». Между тем духовный лидер ИРИ Али Хаменеи, назначая Эбрахима Раиси главой судебной власти летом 2018 года, обращался к нему: ходжат-оль-ислам. Однако вскоре все шире стал использоваться титул аятолла и появились комментарии, что Раиси обладает правом на иджтихад, то есть толковать исламские законы (шариат) и принимать самостоятельные решения по вопросам фикха (религиозного права). Сейчас в правительственной прессе его величают «аятолла Раиси», но в СМИ более либеральной направленности продолжают подчеркивать, что он – ходжат-оль-ислам, то есть абсолютного признания его в качестве аятоллы пока нет. Аналогичная ситуация была во времена Али Акбара Хашеми Рафсанджани. Последовательно занимая высокие государственные посты, в том числе президентский, он продолжал считаться ходжат-оль-исламом, но окружение часто называло его аятоллой.

– Есть ли у Раиси духовный авторитет среди верующих?

– У Раиси есть несколько статей и труд по тематике религиозного права. Он работал в судебной системе ИРИ на разных должностях, в 2016 году духовный лидер назначил его попечителем крупнейшего шиитского вакфа имама Резы в Мешхеде, затем он стал главой судебной власти. Традиционно эти посты занимают представители высшего духовенства, хотя до этих назначений Раиси практически не был известен в широких кругах иранского общества. Его первая попытка баллотироваться в президенты в 2017 году вызвала большое удивление среди иранцев, так как он никогда ранее не занимался политической деятельностью. Возможно, как факих (религиозный правовед) он обладает высокой компетенцией, однако он не относится к тем представителям высшего духовенства, которые ведут активную религиозно-политическую деятельность и пользуются широкой популярностью.

– Есть ли у него перспектива стать рахбаром, духовным лидером Ирана?

– Перспективы есть, поскольку он занимает пост президента и особенно с учетом того факта, что он заместитель главы Совета экспертов – органа, выбирающего духовного лидера. Признание его аятоллой и моджтахедом (богословом-правоведом. – «НГР») также открывает для него эти перспективы. Однако стоит напомнить, что, когда в 1989 году избрали нынешнего рахбара Али Хаменеи, он не был ни аятоллой, ни марджа от-таклит («пример для подражания», религиозный авторитет высокого уровня в шиизме . – «НГР»). Однако вскоре религиозно-политическая организация Общество борющегося духовенства признала его аятоллой и подтвердила право на иджтихад. В Конституции ИРИ после внесения изменений в 1989 году отмечается, что духовный лидер должен обладать научной компетентностью для вынесения фетв по вопросам мусульманского права, а также быть справедливым  и набожным, чтобы управлять исламской нацией. В то же время он должен подтвердить свои организаторские способности и управленческие навыки. Представители высшего духовенства в Совете экспертов и будут решать вопрос о преемнике нынешнего рахбара. Деятельность Раиси на посту президента покажет, насколько он соответствует этим требованиям.

– Во время нынешнего двухдневного визита в Москву президент Раиси встречался с российскими муфтиями, посетил мечеть, принял участие в круглом столе. Всегда ли лидеры Ирана общаются с мусульманскими деятелями тех стран, которые посещают?

– Все зависит от того, как была сформирована программа визита, какие задачи ставит перед собой иранская сторона и совпадает ли она с интересами принимающей стороны. 

Предыдущие президенты Ирана, приезжая в Москву, также встречались с духовными лицами, хотя, может быть, и не в таком масштабе, как сейчас Раиси, который даже мечеть посетил и совершил намаз. Думаю, в настоящий момент Иран ищет внешнюю поддержку, в том числе в исламском мире. В официальной доктрине иранской политики есть такое направление, как сближение масхабов, то есть мусульманских богословско-правовых школ, и взаимодействие религий. В Иране создана специальная Ассоциация по сближению масхабов, которая занимается контактами с суннитским миром. Контакты с духовенством, причем не только с исламским – инструмент иранской «мягкой силы». Религиозно-политическое руководство ИРИ ищет общие поля для взаимодействия и противостояния многим угрозам – как военно-политическим, так и духовным. Прежде всего делается ставка на антиамериканизм, то, что они называют «противостоянием деспотическим режимам» для защиты «угнетенных наций», а также на защиту традиционных моральных ценностей.

– Получается, они воспринимают Россию как часть исламского мира?

– Конечно, они признают, что Россия – частично мусульманская страна, хотя уважают последователей христианства и других религий, с которыми ведут активный диалог. Связи с мусульманами – важнейший аспект сотрудничества. Иранцев приглашают в Академию в Булгаре, они там читают лекции. С суннитскими лидерами Казани у них хорошие отношения. В Москве иранцы часто встречаются с муфтием Равилем Гайнутдином. Хотя в суннитской общине России порой отмечаются и проявления негативного отношения к шиитскому Ирану, религиозные лица ИРИ – частые гости в центрах изучения исламских наук университетов и исследовательских центров России. Очевидно, поэтому одна из встреч Эбрахима Раиси проходила в МГУ.

– Как в Иране оценили визит своего президента в Москву?

– В Иране очень неоднозначно были встречены итоги визита президента в Москву. В то время как консервативный фланг, который контролирует в настоящее время все органы государственной власти, подчеркивает судьбоносность этого визита и его чрезвычайную значимость для будущего в отношениях двух стран, называет его поворотным моментом в российско-иранских отношениях, особенно с точки зрения продвижения экономических проектов, высказываются и негативные оценки. Среди настроенных более либерально иранцев бытует мнение, что у президента невысокая компетенция в управлении страной, поэтому не он сам, а скорее его окружение принимает основные решения. Сторонники бывшего президента Хасана Рухани в прессе разобрали по косточкам встречу Раиси с Путиным. Звучат насмешки, что главное достижение визита – совершение намаза в Кремле. Никаких других результатов журналисты не видят. Иранцы проанализировали фотоотчеты встреч Путина с другими зарубежными лидерами – Эрдоганом, например, – и пришли к выводу, что с иранским президентом российский лидер держался более напряженно, жестко. Негативно воспринимается длинная дистанция за большим столом между президентами, что было вызвано ухудшением эпидемической ситуации в России и стремлением соблюдать требуемую дистанцию. Некоторые СМИ считают, что Раиси в Москве не выказали особого уважения, которое должно было быть оказано представителю такой региональной державы, как Иран. Оппозиционные СМИ критикуют Раиси за раздутые мероприятия, связанные с религиозными целями. Они считают, что вместо посещения Московской соборной мечети ему следовало бы больше внимания уделить решению вопросов в сфере экономики, поскольку страна переживает сложнейший экономический кризис, а также урегулированию региональных конфликтов, осложняющих международную ситуацию вокруг ИРИ. Ему напоминают, что отнюдь не контакты духовного свойства были главной целью поездки. Однако, несмотря на многочисленные критические комментарии, этот визит стал важной вехой в осуществлении приоритетного для Ирана восточного вектора его внешней политики.