«Своих руководителей ругайте, а к патриарху не подходите на пушечный выстрел»

На фото митрополит Екатеринбургский Евгений (Кульберг). Фото сайта ekaterinburg-eparhia.ru

В политической жизни Екатеринбурга и Свердловской области начиная с 1990-х годов большую роль играет «православный фактор». Апелляция к православию – непременный атрибут разборок между местными элитами.

Еще во времена конфликта между Эдуардом Росселем и Аркадием Чернецким сложилась своеобразная матрица. Губернатор Свердловской области, а затем председатель Свердловской облдумы Россель поддерживал инициативы РПЦ и консервативные ценности. В то же время мэр Екатеринбурга Чернецкий позиционировал себя как светский политик и ориентировался на местную либеральную общественность.

Трудно сказать, чего здесь было больше – личной позиции каждого из политиков или социально-экономической данности (противостояния «модернизированного» центра и консервативной, полуаграрной периферии). Так или иначе, позиции РПЦ в условно консервативной области все предшествующие 30 лет были заметно сильнее, нежели в условно либеральном Екатеринбурге. Эта тенденция сохранилась и после смены губернатора и мэра. В то время как в области один за другим строились храмы и монастыри (включая печально известный Среднеуральский), в городе каждая стройка давалась епархии с большим трудом. А в 2010-х годах строительство новых храмов почти вовсе прекратилось.

Уже ставшее привычным распределение ролей попытался нарушить нынешний свердловский губернатор Евгений Куйвашев. Единоросс Куйвашев – куда менее харизматичный, чем его предшественники Эдуард Россель и Александр Мишарин, и, по-видимому, не такой тонкий политик – принялся действовать в парадигме «православного губернатора», однако повел себя как слон в посудной лавке. В результате помимо традиционного врага областной власти – либеральной общественности – Куйвашев заполучил еще одного: общественность православную. А конфликт губернатора с местным митрополитом стал известен далеко за пределами Екатеринбурга.

В отличие от Росселя, превратившего Екатеринбург во всероссийский центр почитания царской семьи, и Мишарина, продвигавшего «Духовный центр Урала», Куйвашев никаких ярких православных проектов не предложил. Возможно, дело тут в том, что христианская тема и в самом деле не интересовала его лично. Так или иначе, православным проектом губернатора стала стройка. Речь шла о воссоздании в Екатеринбурге собора святой Екатерины – главного храма города, уничтоженного большевиками в 1930 году.

Местная епархия говорила о необходимости восстановления святыни начиная с 1991 года, но проект не двигался. Теперь же для строительства храма был создан Фонд святой Екатерины, финансировать который взялись местные православные предприниматели. Под строительство был выделен участок в центре города, перед Театром драмы, в 2019 году начались подготовительные работы на территории.

Работы, как известно, были сорваны либеральными активистами. Стройка спровоцировала в городе массовые беспорядки и столкновения горожан с полицией. «Скверное дело» (от сквера перед театром) получило огласку на федеральном уровне. По требованию президента Владимира Путина в городе провели опрос, в результате которого 74% жителей высказались против стройки. В этой ситуации Куйвашев пошел на попятную и заявил, что поддерживает большинство. Тем самым выйдя относительно сухим из воды, но обретя заклятых врагов еще и в стане местных православных верующих. «Куйвашев мне лично обещал молиться за то, чтобы храм был построен, и говорил, что поддержит строительство храма. Так что он не сдержал свое слово!» – заявила автору этой статьи одна из участниц конфликта, директор екатеринбургского Музея святости, исповедничества и подвижничества Оксана Иванова.

Причина происшедшего, очевидно, не столько в антиклерикальных настроениях горожан и мягкотелости губернатора, сколько в том, что стройка в сквере была начата в момент, когда кампания против областной власти в Екатеринбурге уже шла полным ходом. Конфликт Куйвашева с мэром Евгением Ройзманом привел к невиданному доселе росту протестных настроений в городе. Куйвашев, в отличие от предшественников, не только последовательно наступал на автономию Екатеринбурга, но и практически лишил город денег (для Екатеринбурга, который традиционно считался богаче области, это было очень болезненно).

Так, в 2013 году город утратил возможность распоряжаться неразграниченными землями, в 2016-м – был лишен градостроительных полномочий. В итоге некоторые статьи бюджета Екатеринбурга сократились в десятки раз. Ройзман тогда заявлял журналистам, что Куйвашев якобы «всерьез и по-настоящему» остановил развитие города.

Незадолго до «скверного дела», в 2018 году, Куйвашеву и его команде удалось устранить Ройзмана с поста мэра и продвинуть на пост градоначальника своего ставленника – Александра Высокинского, однако это не облегчило жизнь губернатору. В Екатеринбурге уже сформировался слой «рассерженных горожан», которые систематически критиковали губернатора – то за плохо подстриженные деревья, то за плохой асфальт. Вырубка сквера в центре города ради проекта «трех православных олигархов» стала в этом смысле идеальной мишенью. Местная епархия в этой ситуации выполнила привычную для РПЦ в целом роль громоотвода – так, протест сфокусировался на «алчных церковниках», зато удар по олигархам, «Единой России» и главе государства был заметно смягчен.

Неожиданный конфликт между Екатеринбургской епархией и губернатором – то, чего раньше в регионе не было, – привел к переменам на местном церковно-общественном поле. Уже в пандемийном 2020 году лицо православного Екатеринбурга обновилось.

Во-первых, патриархия сменила митрополита – вместо переехавшего в Казань Кирилла (Наконечного) им стал Евгений (Кульберг). Последний занялся ликвидацией последствий «скверного дела» и восстановлением имиджа епархии. Епархия стала больше внимания уделять благотворительной деятельности и пиару, пытаясь тем самым отстроиться от образа «церкви олигархов» и приблизиться к образу «народной церкви». Фонд святой Екатерины при новом митрополите ушел в тень и переключился с борьбы за восстановление собора на борьбу с последствиями коронавируса и раздачу нуждающимся продовольственных наборов. «Основная энергия фонда тратится на приобретение карет скорой помощи, аппаратов ИВЛ, дорогостоящих инъекций для детей, которые спасают их жизни. Это и есть главная нужда. Храм не в бревнах, а в ребрах людей», – заявил Евгений на встрече с журналистами в декабре 2021 года.

Во-вторых, изменилось лицо местной православной общественности. Еще в дни протестов у стройки известность приобрела директор Музея святости Оксана Иванова. В 2019–2020 годах оппозиционные СМИ характеризовали Иванову не иначе как «скандальную православную активистку» и «местную юродивую». Однако она умело отстроилась от ассоциации с православными «погромщиками» и «городскими сумасшедшими». Она не занималась акционизмом – напротив, приобрела известность тем, что публично вразумляла «каллигрофутуриста» Покраса Лампаса за его художества. В 2020 году Иванова участвовала в выборах в гордуму, а сейчас выдвигается в сенаторы от «Справедливой России». Вместо ярлыка «православная активистка» она заслужила более респектабельное наименование – «православный политик».

Иванова – профессиональный экономист и выпускница московского Свято-Филаретовского института (известного как форпост «православных либералов»). Она позиционирует себя как «христианского демократа», что делает ее нетипичным явлением не только для известного своими монархическими настроениями православного Екатеринбурга, но и для РПЦ в целом. У местных православных консерваторов она вызывает естественное раздражение. Столь же ожидаемо ее возненавидели местные либералы, которые постоянно отпускают злые шутки в адрес «преждевременно святой» в СМИ и соцсетях. «Еще бы, – говорит Иванова, – ведь им пришлось потесниться. Раньше в Екатеринбурге была только одна общественность – либеральная. А теперь, оказывается, есть еще и вторая, православная общественность».

При всей специфике Ивановой, ее выдвижение оказалось как нельзя кстати на фоне репутационных потерь местной епархии в связи с кейсом Сергия Романова. СМИ небезосновательно писали о том, что феномен Романова был порожден многолетним попустительством епархиальных властей и лично митрополита Кирилла. Образ сумасшедшего полуграмотного старца, зовущего людей в катакомбы и выступающего против патриарха и президента, постепенно стал вытеснять образ образованной женщины, многодетной матери, законопослушной и лояльной как светской, так и церковной власти. Иванова резко выступила против волны критики патриарха, поднятой при участии Романова. «Я не прощаю хулу на нашу иерархию и на святейшего патриарха. Пожалуйста, своих руководителей сколько угодно ругайте, выводите их на чистую воду. А к святейшему не подходите на пушечный выстрел. Патриарх выбран собором, это соборное решение церкви», – говорит Иванова.

При этом называть ее выдвижение «акцией Екатеринбургской епархии» некорректно, считает Иванова: «Еще при митрополите Кирилле мне была дана очень большая степень свободы. В части церковной работы я полностью согласовываю все с епархиальным управлением. Все выставки в музее согласовываю, как положено, пишу прошения. Но общественно-политическую деятельность мою митрополит никак не контролирует. Я действую просто как местный житель, неравнодушный человек. Но конечно, я как православный человек со своим духовником советуюсь и всегда беру его благословение на какие-то важные шаги». Одна из возможных причин, по которым митрополия не вмешивается в дела Ивановой, в том, что она коренная жительница Екатеринбурга в отличие от двух последних митрополитов: «Они понимают, что я – местная, а они-то нет».

Иванова считает, что образ РПЦ как «церкви олигархов и чиновников» – ложный: «Как раз те люди, которые контролируют в нашем городе медиа, в значительной части мэрию и отчасти науку, не идентифицируют себя с Русской церковью. Не знаю, какие у них религиозные убеждения, как много из них посещают синагогу, – это в данном случае неважно. Важно, что наша церковь – не их церковь. Власть у них, а народ-то – у нас».

По словам Ивановой, для екатеринбургских властей типично пренебрежение к православным, и его приходится ежедневно преодолевать: «Нам постоянно указывают на наше место: сидите в храмах, не высовывайтесь – вас 2%. Хотя при прошлых выборах меня поддержали 20% в Екатеринбурге, и это при том что я делала кампанию вообще без денег. Нас много. Да, людей, ведущих строгий церковный образ жизни, немного. Но людей, ориентированных на православную христианскую традицию, – большинство. Поэтому мы сейчас просто боремся за собственное достоинство. Это, в общем-то, не политика, у нас в стране пока нет христианской политики».