Папа Франциск – Горбачев, а не Че Гевара

Папа Бергольо просит вовремя дать ему знать, что пора на покой. Но сам в отставку не торопится. Фото Reuters

Папа Римский Франциск накануне десятилетия своего понтификата (его избрали 13 марта 2013 года) дал сразу два больших интервью, выдержки из которых еще до официальной публикации появились в итальянских газетах. Можно сказать, что папа поддерживает образ, созданный еще тогда, когда он приехал из Аргентины на конклав с готовым прошением об уходе на покой. Хорхе Марио Бергольо тогда уже исполнилось 76 лет. Он собирался вручить прошение новому папе. А пришлось самому себе.

Вот он какой, такой простой!

Понтифик и сейчас готов уйти. Например, если почувствует усталость. Если перестанет ясно понимать, как ему управлять церковью. Или если подведет здоровье. По этому поводу, как сказал сам Франциск журналисту Паоло Родари, он регулярно советуется с теми, кто хорошо его знает, и даже «с некоторыми умными кардиналами». Они утверждают, что все в порядке. Но папа просит вовремя дать ему знать, что пора на покой.

Появляться на людях в инвалидной коляске папа поначалу стеснялся. А больше всего ему не хватает пеших прогулок по улице, поездок на автобусе, встреч с людьми. Именно таким он и приехал в Ватикан 10 лет назад. Папа, который сам себе готовит еду, ездит на обычной машине, живет в гостинице, а не во дворце. От пышных церемоний он отказывается и сейчас, даже когда хоронят его предшественника Бенедикта XVI. Образ «простого папы» начали тиражировать еще в 2013 году и делали это так часто, что он успел приесться. И когда герой сериала Паоло Соррентино «Молодой папа» нарочито восстанавливал ватиканскую помпезность и монархическую таинственность, это можно было воспринять как сатиру на Франциска.

Интервью понтифик дает часто. Это отличает его и от Иоанна Павла II, и от Бенедикта XVI. Папа Войтыла застал медийный бум не просто пожилым (Франциску и самому сейчас 86 лет), но и тяжело больным, угасающим человеком, которого ватиканская машина нещадно эксплуатировала в зарубежных поездках. Папа Ратцингер был кабинетным ученым. Иногда казалось, что он живет в своем мире, выход за пределы которого мог породить медийный скандал.

Папа Бергольо руководит церковью и одновременно государством, пусть и самым маленьким в мире. С журналистами он вынужден говорить о политике, в том числе и мировой. В украинском конфликте, заявил он, «сталкиваются интересы империй», не только России. Эти империи, по словам папы, превратили Украину в «поле битвы». По его мнению, третья мировая война уже идет. Неназванный эксперт сказал Франциску, что проблему голода в мире можно было бы решить, если на год отказаться от производства вооружений. «Но это рынок, – сказал папа журналисту Даниэлю Хададу. – Старое оружие продают, а новое испытывают».

Франциск – папа жеста. Это и ежегодное омовение ног заключенным и мигрантам. Это и одинокая молитва перед пустой площадью Святого Петра во время пандемии. Это и встреча с патриархом Кириллом в Гаване, и внезапный визит в российское посольство в феврале 2022 года. Владимира Путина он называет образованным человеком и готов с ним встретиться в любое время, при этом собирается сказать ему то же, что говорит и публично. А европейских политиков призывает искать общий язык, несмотря на идейные разногласия, «ведь они молоды, а сейчас время молодых». Впрочем, и самого Франциска считают политиком, причем вполне определенных взглядов. А еще реформатором. Во всяком случае, с такой миссией он в Ватикан приходил.

«И четырех лет Бергольо хватит»

В своей книге о конклаве 2013 года ватиканист Джерард О’Коннелл рассказывает, как за несколько дней до избрания Хорхе Марио Бергольо узнал о… заговоре. 15 влиятельных иерархов собрались у кардинала Аттилио Никоры. Среди них были и высокопоставленные сотрудники Римской курии, которым не нравилось, как в аппарате ведутся дела. Кардиналов впечатлила речь 76-летнего Бергольо на общем собрании перед конклавом. Аргентинский иерарх говорил примерно то же, что повторяет и сейчас в интервью: понять положение дел в церкви невозможно из центра. Нужно выйти на периферию. Необходима децентрализация. «Кружок Никоры» решил обеспечить Бергольо 20–30 голосами на конклаве, а там уже и другие кардиналы должны были понять, на кого указывает Святой Дух.

Журналисты тогда, в марте 2013 года, спрашивали чилийского кардинала Франсиско Хавьера Эррасуриса Оссу, не староват ли Бергольо для реформ, не стоило ли выбрать более молодого. «Даже четырех лет с ним будет достаточно, чтобы все поменять», – уверенно заявил кардинал. Получилось больше, чем четыре года. И, конечно, поменял папа Франциск не все.

Многих иерархов раздражало то, как функционировала Римская курия при Бенедикте XVI. Многочисленные скандалы вокруг ватиканских финансов лишь усиливали скепсис. Лично престарелого понтифика они винить не брались. А вот в его ближайшего соратника госсекретаря Тарчизио Бертоне камни летели. Сердца кардиналов настолько требовали перемен, что одного из папабилей, бразильца Одилио Шерера, решившего поддержать ватиканский аппарат на собрании перед конклавом, «прокатили» уже в первом голосовании. Апологетам старого режима, личным друзьям Войтылы и Ратцингера, пришлось сгруппироваться вокруг канадского кардинала Марка Уэлле, тогда уже префекта Конгрегации по делам епископов. Но Уэлле с каждым голосованием терял поддержку, а изначальный фаворит конклава кардинал Анджело Скола не смог объединить вокруг себя «итальянский блок».

Бергольо, как рассказывают, был вторым после Йозефа Ратцингера и на конклаве 2005 года. Участие в выборах стало для него важным опытом. Сейчас из 132 кардиналов-выборщиков 83 назначены папой Франциском. Он отказался от прежней парадигмы, и куриальные «шишки», равно как и иерархи, занимающие крупные кафедры (Милан, Венеция, Париж, Краков, Лос-Анджелес, Сан-Франциско), не получают шапки автоматически. Логика Франциска, кажется, ясна. Судьбу Святого престола не должны решать влиятельные аппаратчики и «удельные князья». Лучше, если это сделают люди с периферии, еще не ушедшие из мира простых верующих в мир большой политической игры. Критики, впрочем, скажут, что таким конклавом легче управлять единомышленникам Франциска, уже получившим важные посты в Ватикане.

По слухам, избранию папы Франциска предшествовал некий заговор.  Фото Reuters

«Это не понтификат, а катастрофа!»

«Целибат иногда ведет к мачизму, – сказал папа Франциск в интервью Даниэлю Хададу. – Священнику, который не знает, как вести себя с женщинами, чего-то не хватает, а именно – зрелости. В Ватикане было много мачизма. Но это просто такая культура, а не чья-либо вина».

За десять лет понтификата папа не раз повторял, что церковь – сообщество грешников, а не сообщество святых, поэтому он не может оттолкнуть человека, даже если тот – гей или развелся с женой. Франциск оставил на усмотрение местных епископов вопрос о причащении разведенных или повторно заключивших брак. При нем на римских Синодах подняли вопрос о посвящении в сан женатых мужчин – там, где священников не хватает, например, в Амазонии. Большинство иерархов, получающих кардинальские шапки от Франциска, – «прогрессисты», а не консерваторы. Это позволяет отнести папу Бергольо к умеренным либералам. И это же заставило кардинала Джорджа Пелла в своем открытом письме назвать понтификат Франциска «катастрофой», а 92-летнего кардинала Хулио Эрранса заявить, что «из шести пап, которых он знал, лишь через двоих действовал дьявол, разделяющий церковь и мешающий проповедовать Евангелие». Кардинал говорил о Павле VI и Франциске.

Своих оппонентов папа Франциск не балует назначениями и кардинальскими шапками, хотя тот же Пелл – до обвинений в сексуальных домогательствах в Австралии – был советником понтифика и надзирал за финансовыми структурами Ватикана. В то же время никто консервативной оппозиции рот не затыкает, писать на вполне популярных сайтах и выступать на влиятельных телеканалах не запрещает. Кардиналы Рэймонд Бёрк, Герхард Мюллер, Робер Сара дают интервью, выпускают книги, могут участвовать в конклаве. Беседуя с журналистами, папа Франциск всякий раз подчеркивает, что считает критику полезной.

У критики, которую может услышать в свой адрес папа, несколько направлений. Тот же Пелл называл идею синодальности, то есть некоей церковной демократии, децентрализации, «токсичной». Консерваторы считают, что делегировать слишком много полномочий конференциям епископов в разных странах опасно, потому что чревато «протестантизацией» католицизма, расколом в церкви. Во времена сомнений, мирских соблазнов, наступающего секуляризма, утверждают критики Франциска, католики всегда смотрели в сторону Рима, чтобы он объяснил им, что надлежит думать и делать, а не чтобы он сказал им: «Поступайте как знаете!» Сама доктрина, по мнению консерваторов, при таком подходе перестает быть ясной, появляется слишком много двусмысленностей. Они хотят, чтобы Франциск более четко и однозначно говорил, что гомосексуальность – грех, аборты – зло, разведенным нельзя причащаться, целибат – благо и т.д.

Американский консервативный богослов Чарльз Камози так охарактеризовал положение дел в церкви: «Поразительно, но католики левых убеждений за последние десять лет стали поддерживать абсолютную власть папы, а католики правых взглядов, напротив, все чаще ищут, как бы освободиться от такой власти». Под левизной здесь следует понимать либерализм, а под правыми взглядами консерватизм, традиционализм. Мысль же Камози и других критиков – в том, что, какие бы красивые слова ни произносил папа Бергольо о децентрализации и синодальности, он и его соратники продолжают управлять церковью в том же стиле, что и раньше. Римские съезды епископов – не более чем ширма. Понтифик все решения продолжает принимать сам, одну партию в Ватикане он просто заменил другой, а все его назначения указывают на то, что церковь движется в сторону вероучительного релятивизма.

В июле 2021 года папа Франциск специальным апостольским письмом ограничил совершение старой мессы на латинском языке. Местные епископы не должны разрешать это без консультаций с Дикастерией по делам богослужения и таинств. Для консерваторов такое решение стало ударом. Они убедились в том, что либералы не просто перешли в наступление, но еще и побеждают. Многие увидели в этом и попытку свести счеты со «старым режимом». Папа Бенедикт XVI был сторонником старой мессы, активно восстанавливал ее в правах. Некоторые приближенные к Йозефу Ратцингеру иерархи даже утверждают, что бывший (а ныне покойный) понтифик, узнав о новых литургических ограничениях, стал стремительно угасать. Выражаясь проще, Франциск просто «добил» его своим решением.

Был ли вопрос с латинской мессой настолько принципиальным для папы Бергольо? Вероятно, он тоже опасается раскола в церкви, но видит его механизм в формировании консервативных центров сопротивления, для которых старый чин богослужения – символ. Конечно, Франциск пользуется своей властью. А католические публицисты, поддерживающие его, регулярно заявляют, что папа слишком церемонится с правыми.

«Он открыл дверь, но не вошел в нее»

За десять лет Франциску, пожалуй, удалось несколько улучшить репутацию Ватикана в том, что касается педофильских скандалов. Старые грехи по-прежнему выносятся на свет. Однако в Риме перестали выгораживать фигурантов такого рода дел, стараются реагировать оперативно, извиняются намного чаще, чем говорят: «Все не так однозначно». Специальные комиссии тоже создаются и работают. Вопросы к их эффективности есть, но для такой неповоротливой институции, как Ватикан, это уже движение.

При этом наступления либерализма, о котором много говорят церковные правые, в церкви не случилось. Консерваторы, особенно в США, порой называют папу Бергольо марксистом. Он в первые же дни понтификата дал понять, что церковь должна служить бедным. И в своих последних интервью Франциск подчеркивает, что именно бедные – любимцы Иисуса, хотя и богатых он не отталкивал (им просто бывает труднее попасть в Царствие небесное). Одну из своих энциклик понтифик посвятил проблеме экологии. Он встречался с известной экоактивисткой Гретой Тунберг. Добавьте к этому темы инклюзивной церкви, демократии в управлении, миссионерства, ухода на периферию и получите программу даже не латиноамериканского, а вполне европейского «левака».

Левые, прогрессисты, этические либералы стали относиться к церкви мягче. Точнее, не к церкви, а к самому Франциску, которому личное обаяние и энергетика позволяют поддерживать свой образ, совершать однозначно считываемые жесты в современном обществе, для которого такой спектакль понятен и важен. Все это делает нынешнего папу похожим на Иоанна Павла II. Яркий, очень медийный, мастер театральной позы, красивого, пусть и несколько энигматического, слова, Кароль Войтыла никогда не был либералом, интерпретировал многие решения Второго Ватиканского собора в охранительском духе, но со стороны мог казаться прогрессистом.

Так и с Хорхе Марио Бергольо. В своих жестах он – искренний, открытый человек. Его жизнь, его высказывания и поступки до восшествия на Святой престол не позволяют в этом сомневаться. Говоря об инклюзивности церкви или незрелости духовенства, критикуя закрытость Курии, он едва ли лукавит. Вместе с тем он ограничен в своих возможностях. Он не доктринальный или этический революционер, ему просто ближе другой стиль общения с людьми. Франциск стал папой, получив реформаторское задание. Но какими бы ни были опасения консерваторов, за десять лет папа так и не показал, что приходил к управлению церковью, уже имея под рукой программу глубокой реформы. Тем, у кого могла быть такая программа, Франциск не доверился. Его скорее нужно воспринимать как ватиканского Горбачева, чем как Че Гевару. Он пытается починить то, что есть, а не снести старое и построить новое.

Он разочаровал прогрессистов, когда в феврале 2020 года все-таки отказал сторонникам посвящения в сан женатых мужчин в Южной Америке. В Риме собирался целый Синод, дискуссии шли не одну неделю, понтифик их всячески приветствовал, все его решения и слова указывали на то, что эпохальный прорыв вот-вот случится. Но папа поступил консервативно. Франциск не любит, когда его опережают в реформаторских устремлениях. Он одновременно проповедует синодальность и децентрализацию и одергивает немецких католиков-прогрессистов, которые у себя в стране уже создают консультативные структуры, готовятся принимать решения по разным вопросам самостоятельно, не дожидаясь, пока выскажется Рим. Франциск мог вдохновить немецкий епископат, разбудить его смелость. Но активность немцев озадачила папу, возможно, даже напугала. Ватикан призывает их дождаться общекатолических синодальных сессий, первая намечена уже на эту осень. Однако в Германии боятся, что не дождутся ничего конкретного.

Понтифик любит обращаться к теме периферии. Однако в современном католическом мире, если взять социологический аспект, европейские страны становятся не меньшей периферией, чем Африка, Океания, Южная Америка. Несмотря на свою богатую духовную и интеллектуальную традицию. «Франциск распахнул дверь, и, вероятно, через нее можно прийти к церковной реформе, вдохновленной учением Второго Ватиканского собора, – пишет богослов прогрессивных взглядов Ричард Гайярдец. – Но сам он по большому счету отказался в эту дверь войти. Подозреваю, что для этого нам придется дождаться следующего епископа Рима».