РПЦ получила место в дипмиссии

Архимандрит Филипп (Рябых) представляет интересы Московского Патриархата при европейских организациях. Его структура уже вписана в контекст государственной дипломатии. Фото сайта bogoslov.ru

В РФ появилась новая Концепция внешней политики. Нашлось в документе место и для религиозных сообществ. Государство будет стремиться к «содействию в развитии международных связей религиозных организаций, принадлежащих к традиционным для России конфессиям, защите от дискриминации за рубежом Русской православной церкви, в том числе в интересах обеспечения единства православия». «При подготовке и реализации внешнеполитических решений федеральные органы исполнительной власти взаимодействуют с… Русской православной церковью и другими религиозными организациями традиционных конфессий», – также гласит документ.

Концепции внешней политики претерпели значительную эволюцию за последние десятилетия, отметил в разговоре с «НГ-Религиями» заместитель директора Института Европы РАН Роман Лункин. Он напомнил, что в тексте от 2000 года церковь вообще не упоминалась, а говорилось только о борьбе с религиозной враждой. В документе 2008 года уже отмечались сотрудничество с РПЦ, возрастающая роль религиозного фактора и межрелигиозный диалог. «Именно в то время при участии Путина произошло объединение РПЦЗ и Московского патриархата», – пояснил эксперт. В тексте 2016 года об РПЦ не было ни слова, а акцент был сделан на борьбе с экстремизмом. В нынешнем документе «православие стало частью внешней политики», отметил Лункин. Даже в Основах госполитики по сохранению традиционных ценностей от 2022 года РПЦ упоминается меньше. «Интересно, что в этом идеологическом русле написана и Стратегия нацбезопасности 2021 года, но там религиозная среда отмечена как потенциальный источник угроз», – сказал религиовед.

Лункин обращает внимание на то, что теперь «прямо заявлено о необходимости защиты РПЦ, а значит, ее заграничных подразделений». Но есть ли для этого необходимый инструментарий? «За рубежом епархии и приходы РПЦ в основном взаимодействуют с посольствами и Россотрудничеством, – пояснил эксперт. – Иногда РПЦ в других странах получает гранты от РФ, но фактически никакой иной поддержки и защиты нет. Намного большее значение имеет собственное влияние церкви, успешность ее миссии, насколько много в приходах местного населения, а не просто приезжих россиян. Если в Африке послы РФ регулярно встречаются с духовенством РПЦ, то в Европе такой диалог только вызовет обвинения в адрес церкви в том, что она – «агент Кремля». Если в Аргентине приходы РПЦ активно сотрудничают с русскими клубами, то в Прибалтике для митрополий РПЦ это политически опасно. Реальных инструментов защиты РПЦ государство просто не создавало. К примеру, нет никаких некоммерческих организаций в этой сфере». «Остается поддерживать РПЦ напрямую», – предполагает Лункин.

Антиколониальный тренд внешней политики России, заявленный в последнее время, нашел отражение в ориентации на связи с мусульманским миром. «Все более востребованными и надежными партнерами России в вопросах обеспечения безопасности, стабильности, решения экономических проблем на глобальном и региональном уровнях становятся государства дружественной исламской цивилизации, перед которой в реалиях многополярного мира открываются широкие перспективы становления в качестве самостоятельного центра мирового развития», – гласит документ. Россия развивает отношения с членами Организации исламского сотрудничества и будет помогать им в борьбе с исламофобией. При этом Москва заявляет, что «уважает их общественно-политические уклады». То есть не намерена вмешиваться во внутренние дела. Сотрудничество будет развиваться одновременно с Ираном и Саудовской Аравией, то есть главными шиитским и суннитским центрами. Любопытно, что отдельный пункт посвящен Афганистану.

Разумеется, в документе неоднократно повторяется словосочетание «традиционные духовно-нравственные ценности». «Духовность и духовно-нравственные ценности (их защита во внешней политике) упомянуты 15 раз», – отмечает Лункин. В этом нет особенной новизны. Консерватизм не привязывается к определенной религии. «Более чем тысячелетний опыт самостоятельной государственности, культурное наследие предшествовавшей эпохи, глубокие исторические связи с традиционной европейской культурой и другими культурами Евразии, выработанное за много веков умение обеспечивать на общей территории гармоничное сосуществование различных народов, этнических, религиозных и языковых групп определяют особое положение России как самобытного государства-цивилизации, обширной евразийской и евро-тихоокеанской державы, сплотившей русский народ и другие народы, составляющие культурно-цивилизационную общность Русского мира», – говорится в преамбуле.

Традиционализм носит не только надконфессиональный характер, но включает в себя и общегражданские элементы, сформированные вне религий. Вероятно, прежде всего в советское время. «Многообразие культур, цивилизаций и моделей организации общества, отказ всех государств от навязывания другим странам своих моделей развития, идеологических и ценностных установок, опора на единый для всех мировых традиционных религий и светских этических систем духовно-нравственный ориентир», – гласит Концепция.

Россия обязуется уважать и защищать «универсальные и традиционные духовно-нравственные ценности (в том числе этические нормы, общие для всех мировых религий)». При этом говорится о «конструктивном диалоге, партнерстве и взаимообогащении различных культур, религий и цивилизаций». Эти положения, вероятно, связаны с желанием показать: Москва не заинтересована в том, чтобы полностью отгородиться от мира.

РФ готова вернуться к связям с Европой, но не с США. Нет даже упоминания о консервативных движениях в Америке. Ведь они в Штатах гораздо влиятельнее, чем в Старом Свете, где доминируют ценности либеральной демократии, столь осуждаемой новой российской Концепцией внешней политики. Ранее официальные источники РПЦ подчеркивали связи Московского патриархата с консервативными американскими евангеликами. Теперь и этот канал диалога, как можно предположить, перекрыт.