Владимир Дмитренко В необычном для публичных чтений богемно-студенческом формате "Клуба на Брестской" прошла презентация книги Алины Витухновской "Черная икона русской литературы". Начался вечер с предсказуемого выступления Константина Кедрова.
Известно, что боготворить Витухновскую еще легче, чем обругать. Ее пафос несложно спародировать, поэтому образ Алины служит безукоризненным объектом иронических насмешек, вплоть до "бледной суки в черных колготках", как острят в интернете. Но шаблонную ухмылку публике пришлось спрятать обратно. Привычное мяуканье Витухновской, мрачно-рубленые мизантропические вирши оживил целый спектр выверенных эффектов. В фокусе ее силуэта звучал коллаж индустриальной музыки, мелькали клубные прожекторы, лился с экрана причудливый кинематограф. Качественное видео обеспечил медиа-художник Вадим Эпштейн. Заметим, Алина нашла волю не перейти грань, за которой эпатаж превращается в скуку, и прочла минимум стихов, достаточный для аффектирования аудитории. Свой видео-клип на знаменитое витухновское "Умри, лиса, умри" показал актер и режиссер Владимир Епифанцев. Решенный в готической манере, короткометражный фильм занятно интерпретировал эстетику Витухновской - будуары, цилиндры, паутина, вуаль, окровавленный рот, мятущаяся обнаженная Алина и утробный скрежет чтеца-Епифанцева в заглавной роли. Сам Епифанцев впоследствии вышел на сцену и поставленным отстраненным голосом произнес несколько ее стихов в сопровождении записей инструментальной советской эстрады.
Для такой, казалось бы, клишированной поэтессы, все происходящее было ненормально, вызывающе интересно. Обескуражило, что Алине вдруг с чарующей легкостью удалось заворковать на языке поп-культуры, перевести свои тексты на изысканно-ломаный диалект видеоклипа, синтетического перформанса, эффектного слогана. Надо сказать, именно этого фатально недостает современной поэзии - зачастую скучноватой, замкнутой и отрешенной от живой стихии постмодерна, где азартно тасуются жанры, образы, форматы и стили. Как зрителю, мне хочется сделать насильственную инъекцию такого незаурядного опыта в каждого стоящего поэта. Чтобы диапазон русской словесности кроме надоевших слов наконец объял и весь красочный лексикон медийной символики.
