Кирилл Корчагин В клубе «Улица ОГИ» прошел вечер калининградца Игоря Белова. Поэт уже немного знаком московской литературной публике. Год назад в рамках проекта «Полюса», организованного так же, как и этот вечер, «Культурной инициативой», был проведен совместный вечер Белова и Дмитрия Зернова. Также Игорь частый гость различных поэтических фестивалей, он активно публикуется в периодике и в интернете и хорошо знаком заинтересованному читателю.
Вечер проходил в несколько отделений. Отдельный блок был посвящен переводам с украинского и белорусского языков. Своей переводческой деятельностью Белов внес значительный вклад в популяризацию современной восточнославянской поэзии, оказавшись одним из самых активных ее пропагандистов. В его переводах русскоязычному читателю стали известны Юрий Андрухович, Галина Крук, Андрей Хаданович и другие. В этом году совместно с Галиной Крук Беловым был выпущен тематический номер электронного журнала РЕЦ.
Как переводчик Игорь Белов имеет дело в основном со свободным стихом и его различными вариантами, особенно распространенными в современной украинской и белорусской поэзии. Поэтом же он представляется куда более умеренным и традиционным – тяготеет к строгим формам, классическому репертуару размеров. Так, в его последний цикл стихов «Музыка не для толстых», который, быть может, скоро будет издан в виде книги, вошел вполне традиционный по технике венок сонетов «Раскольников». Тексты его наполнены песенной мелодичностью, отсылающей, видимо, к традиции авторской песни в наиболее художественных ее вариантах. Строчка «Бери шинель, пошли домой», ассоциирующаяся у молодой публики скорее с Егором Летовым, чем с Окуджавой, всплыла в одном из прочитанных стихотворений. Как и для авторской песни, для Белова характерна «романтика дворов и подъездов»: «Магнитола с пятнадцатилетним стажем/ преподносит букетик дрянных аккордов┘», «Горячий воздух, ордена, букеты,/ хмельной закат, прожженный сигаретой┘» и тому подобное. Некоторые строчки заставляют вспомнить Леонида Губанова и вообще этот срез неподцензурной московской поэзии семидесятых с его подспудной ориентацией на «городского» Есенина. У Белова эта манера предстает в более зрелом и осознанном виде.
При этом поэт ведет активный творческий диалог с различными современными поэтами, кажется, не близкими ему формально. Так, такой «ударный» текст, как «Стихи о Малыше и Карлсоне», имеет эпиграф из Данилы Давыдова, пишущего в куда более жесткой и бескомпромиссной поэтике. Подобные неожиданные связи вообще становятся характерны для «фестивального» поколения, в котором индивидуальный контакт авторов самых различных направлений выливается в итоге в продуктивный творческий диалог.
К сожалению, отдельной книги Игоря Белова, изданной в метрополии и доступной более или менее широкому читателю, не существует. Последний сборник – «Весь этот джаз» – был издан четыре года назад в Калининграде и вышел с предисловием Кирилла Ковальджи, представшего в привычной роли литературного наставника.
