Наталия Лазарева
Прекрасный и ужасный Александр О’Шеннон. Фото автора
На презентации своего нового диска «Страж Карфагена» в клубе «Билингва» поэт, прозаик и бард Александр О’Шеннон не покидал сцену около трех часов. Стихов и песен было много, люди в зале их знали и ждали, аплодировали новым композициям и кричали, чтобы автор спел их любимые. Но Александр придерживался списка, подгребал с полу один из рассыпанных листков, вглядывался в него и┘
Говорят, что всякое выступление О’Шеннона – это особый спектакль. И инструментальное трио (Андрея Рябушенко – гитара, Алексея Пальцева – гитара, Владимира Мануйлова – ударные); и вдруг возникающие танцевальные пары; и две женщины, качающие в такт головками, обнаженные плечи, обнаженные руки, повышенное внимание друг к другу – как бы иллюстрация к стихотворно-музыкальной композиции «На станции Панки»; и бродивший по залу массивный Андрей Чемоданов – все это было завораживающим, почти декадентским действом.
Сам же «прекрасный и ужасный Саша», как-то и посерьезневший со времен «Заплутавших мальчиков» (диск 1992 года) и «Антибарда» (книга вышла в 2004 году), по-медвежьи ставил один тупоносый ботинок на другой, пригибаясь к гитаре, неловко всплескивал руками. Довольно быстро на этой гитаре лопнула струна, и заменить ее не удалось. Александр дул на подушечки пальцев и терял медиатор. А под конец вообще пожаловался: «Мои пальцы разбиты, и время истекает». Честно говоря, казалось, что от песни к песне поэт идет с трудом и особой светлой перспективы не видит. Он словно бы взбирался «по полкам на черный буфет», как в одной из своих прежних вещей, продолжая рассказывать нам «про то, чего нет».
Из композиций нового альбома запомнился «Ремейк» (на Иосифа Бродского): «И нужна ли икра, если есть селедка», «Любовь сродни душевной болезни», а опять же «водка куда как полезней». Последняя тема грозно прозвучала и в композиции «Преображенский спаситель»:
«Спасителем Галилеянином я дворами хожу и похмеляю всех, кого нахожу». Жестокий романс «Ясновельможная пани» был немного не по теме, но грозное «Немец отнимет тело твое,/ А русский отнимет душу!» призвало к осторожности. Расслабляться не стоило, несмотря на весь декаданс. Поэтому, послушав «Мой генерал»: «Под натиском танков и колесниц, под градом ядер и стрел», большое скопление людей в темном длинном зале было настроено по-боевому и продолжало заказывать напитки.═И все же многим – жующим или выпивающим, пристроившимся на лестнице или на полу – вроде было и невдомек, что каждая композиция Александра O’Шеннона – будь она ерническая, эпатирующая, содержащая набор «отлично продаваемых грехов» – полна обычной человеческой боли. Там и элементарный голод (слова о хлебе в магазине на станции Панки), и та же селедка, и болезни, и «хотя бы одеялка» в одном из старых стихотворений, и необходимость опохмелиться. «В стихах О’Шеннона нет мелкотемья», – сказал выступавший на вечере Всеволод Емелин. И верно. Все темы, все боли – не шуточны, но тем не менее удачно прикрыты бодрыми и хорошо продающимися пороками. Ибо под натиском танков и колесниц повседневности лучше залечь в окоп в маскхалате.
