Александра Лейферова
Александр Переверзин, Александр Тимофеевский, Алексей Коровин, Вадим Муратханов, Александра Мочалова, Лета Югай в Вятке.
Фото Александра Носкова
В Вятке прошли дни издательства «Воймега». Они были приурочены к выходу книги стихов Александры Мочаловой «Хаклберри» (это из староанглийского сленга – так говорилось про незначительную вещь, безделицу в ласковом контексте). Автора приехали поздравить главный редактор издательства Александр Переверзин, московские гости Алексей Коровин, Вадим Муратханов и Александр Тимофеевский, поэтесса из Вологды Лета Югай.
Политика «Воймеги» такова, что презентации поэтических книг она старается проводить не только в Москве, но и на родине автора. Так, в прошлом году издатели были в Вологде и представляли книги Леты Югай «Между водой и льдом» и Наты Сучковой «Лирический герой».
В начале вечера Александр Тимофеевский отметил, что вкусовые пристрастия главного редактора издательского проекта заслуживают доброго отношения. На вопросы журналистов о том, почему поэзия плохо издается, Александр Павлович ответил поэтическими строками: «Разорвало процесс познания,/ Бесплодным сделав обучение./ Так наступает одичание –/ И настает земли трясение». Алексей Коровин заметил, что наблюдает прискорбные тенденции банкротства издательств и не хочет, чтобы подобное случилось с «Воймегой», которую считает знаком качества.
После дискуссий поэты поздравляли Александру Мочалову с книгой, читали свои стихи. Александра, кутаясь в мягкий палантин, колдовала-стиховала, подчиняя ритмичными призывами-формулами всех и вся: «щелканье, цоканье, посвисты птиц,/ стрекот цикад, сверчков смычкованье./ Листья срываются, падают ниц,/ капли с ветвей, – стихованье». Лета Югай, новоиспеченный кандидат филологических наук, очаровывала фольклорными мотивами: «┘Сосны качают кроны./ Бабушка смотрит мне вслед и крестит издалека./ И я забираю душу ее в коробочку диктофона,/ А свою оставляю в баенке, бабочкой у потолка». Алексей Коровин дебютировал с детской книжкой «Сказка о Прекрасной Даме», удивительные иллюстрации для которой выполнила все та же Лета Югай. Захватывающее повествование (битва с драконом, внезапные ведьминские чары, смерть Короля) завершается поистине блоковскими образами вечной женственности: «Это рассыпались по брусчатке/, Нет, не шаги – благородный жемчуг./ По королевству разлился сладкий/ запах фиалок, благоуханье/ ландышей, жимолости, левкоя./ В розовый куст обратилось заклятье!» Волшебство сказки сменилось элегическими строками Вадима Муратханова, который был особенно осторожен по отношению к миру, чуток и восприимчив до маниакальности: «Он не ушел, он невредим,/ Он прячется под верхним веком./ Я скоро окажусь один/ С моим небритым человеком». Александр Переверзин, выступая в роли издателя, сначала отказывался читать, но кировские зрители, знающие его еще по фестивалю поэзии «Другие голоса», были настойчивы. Вторя тютчевскому Silentium, Переверзин прочел: «Обживши тамбур многоразовый,/ Окно застывшее протри./ Живи и миру не показывай,/ Какое бесится внутри». Александр Тимофеевский, напротив, читал ироничные тексты, зрители легко и весело воспринимали и мысли о смерти («Одноместную каюту всем когда-нибудь дают»), и размышления о писательском труде: «Один сумасшедший напишет –/ Другой сумасшедший прочтет». Напоследок Александр Павлович определил культуру как айсберг и назвал встречу в областной Библиотеке имени Герцена частью «подводной культуры». Той, которая не относится к происходящему в телевизоре, но содержит в себе огромный пласт – неисчерпаемый и во многом еще не изведанный.
