Моника Орлова
Александр Ницберг показывает новое немецкое издание "Мастера и Маргариты", украшеное фотографиями в стиле Родченко.
Фото Вячеслава Орлова
Александр Ницберг, поэт, переводчик, профессиональный чтец, чей труд отмечен рядом международных премий, выступил в Доме В.Я.Брюсова, в отделе литературы Серебряного века Государственного Литературного музея. Поэт – в доме поэта; переводчик – в доме переводчика. Он сказал, что был на конгрессе, на вечер «попал с корабля на бал» и попросил сидевшего в зале поэта Германа Гецевича помогать ему, если запнется. Все стихи и переводы Ницберг читал наизусть.
«Бал» был полностью импровизированным, поэту не хотелось официальной атмосферы. Ницберг читал стихи поэтов Серебряного века и свои переводы на немецкий, свободно говорил о поэзии, отвечал на вопросы. Прозвучали стихи и переводы Александра Блока, Анны Ахматовой, Николая Гумилева, Николая Агнивцева, Игоря Северянина, Владимира Маяковского, Даниила Хармса, четырехтомник которого в переводе Ницберга был недавно выпущен в Берлине.
По мнению переводчика, Ахматова вложила в главный шедевр последних лет, поэму «Энума Элиш», всю свою поэтическую мощь, и строки посвящения из «Поэмы без героя» «…а так как мне бумаги не хватило,/ Я на твоем пишу черновике» прозвучали в немецком переводе особенно торжественно. Любимый поэт Ницберга – Гумилев. Знаменитый «Жираф» был прочитан в «венской версии», в фонетических нюансах отличающейся от немецкого в Германии, и эта версия – ближе к русскому. После мужественных мужских рифм «Жирафа» – переход к стилизации Николая Агнивцева, писавшего стихи в духе мирискусников. Отсюда – небольшой шаг до Игоря Северянина, первого поэта, которого Ницберг начал переводить на немецкий. На вопрос, как можно справиться со всеми северянинскими «грезофарсами», Александр ответил, что в немецком есть возможность составлять слова из разных корней, это органично для данного языка. В 1996 году с необычными комбинациями манерного и одновременно скандального Северянина переводчик справился настолько блестяще, что в Германии на первый перевод Северянина, считавшегося непереводимым, дали рецензии многие крупные газеты, обрадовавшись самому факту выхода книги «Ананасы в шампанском».
Кульминацией вечера стал рассказ о переводе книги Михаила Булгакова «Мастер и Маргарита». Если на Международном конгрессе литературных переводчиков в Москве Александр Ницберг выступил в официальной обстановке с докладом «Повышение словесной температуры в переводе «Мастера и Маргариты» Михаила Булгакова», то на вечере в Доме Брюсова сложилась домашняя, семейная атмосфера. Мама поэта, Элла Опальная (Певзнер), преподнесла Александру два номера журнала «Москва» (№ 11 за 1966 год и № 1 за 1967) с первым изданием романа в СССР. Эти номера были подарены ей подругой в сентябре 1969-го на рождение сына – так что «боевое крещение» было получено им сразу, при рождении. Мама пожелала, чтобы на торжественных презентациях в Берлине Александр показывал немцам эти номера «Москвы».
Книга «Мастер и Маргарита» в переводе Александра Ницберга вышла всего две недели назад. Первый перевод романа, сделанный в ГДР в 1968-м, стал тогда политическим событием, и в книге проставлены политические акценты. Перевод Томаса Решке, по мнению Ницберга, слишком прозаичен. Книга переведена как роман эпохи железного реализма с элементами фантастики и психологии. Суть метода Александра Ницберга в том, чтобы рассматривать текст оригинала как идею. Переводчик пришел к выводу, что книга Булгакова – произведение литературного модерна, поэтическое произведение. «Я увидел, что Булгаков постоянно, буквально на каждой странице, пользуется чисто поэтическими приемами. У него особая игра с ритмами». Исследователи творчества Гоголя, любимого писателя Булгакова, доказали, что классик пользовался специфическими приемами ритмизации прозы, особенно в поэме «Мертвые души». Продолжив гоголевскую традицию, Булгаков работал со звуком и развернутыми метафорами. «Я делаю в переводе абсолютно то же самое, что стараюсь делать в стихах», – сказал Ницберг.
