Андрей Левашов
Валерия Пустовая выявляет оптимальную толщину критической статьи.
Фото Анатолия Степаненко
Книгу статей литературного критика поколения нулевых Валерии Пустовой выпустило издательство РГГУ, а презентацию подготовил журнал «Октябрь». Главный редактор журнала Ирина Барметова придумала обсудить на вечере судьбы критики «толстой» и «тонкой». Благо само название книги Пустовой – «Толстая критика» – напомнило об этом разделении.
«Толстую» критику от «тонкой» отличает, как выяснилось, не только объем текста, но и размер гонорара, обратно ему пропорциональный. А главное – сами задачи критика. «Толстым» критикам ближе социально-философский анализ, и с Добролюбовым и Белинским героиню вечера сравнивали охотнее всего. Однако целью выступавших было наладить связь не с прошлым литературы, а с ее будущим. Ирине Роднянской оно представлялось трагическим. Перспектив для развития «толстой» критики, по ее признанию, она не видит, так как обзорные статьи больше не влияют на предпочтения общества. Статья Белинского разрушила репутацию Бенедиктова – в отличие от разгромной статьи Пустовой о Викторе Ерофееве. «Короткие вещи, которые умеет писать Данилкин или, может, кто еще лучше – Лурье, скажем, – они самоценны, как стрелы, которые попадают в цель», – согласилась Роднянская, но выразила сожаление, что в коротком жанре уходит главное удовольствие критика: анализ «пространный, аргументированный и вкусовой». Определив место пространной критики как «гетто», Роднянская, однако, пожелала выжить этому жанру – ради самого критика.
Евгений Ермолин возразил, что критика сейчас «как никогда свободна от духа гетто», и рассказал о том, как полностью перенес свое критическое творчество на страницы Facebook. Именно в жанре комментов и записей на «стене», по его опыту, можно «реализовать эту исконную и фундаментальную для критика склонность жить словом сегодня, именно сегодня». Он вспомнил, что раньше писал для Бога, писателей и близких родственников, а теперь пишет для людей, которые выходят на Якиманку и проспект Сахарова: «В этом есть какое-то осевое веяние, сократическая традиция существования на площади».
По мнению профессора Владимира Новикова, в «толстой» критике совершился «эссеистический поворот»: классический тип толстожурнальной статьи сейчас продолжает только Алла Латынина. Ему возразила Елена Погорелая: наоборот, сказала она, это «тонкая» критика постепенно научилась вживаться в «толстое» пространство и откликаться на книги иначе, вдумываясь в общественно-литературную ситуацию.
«Сложную систему взаимозависти» раскрыл во взаимоотношениях «толстых» и «тонких» критиков Константин Мильчин. Обозреватель «Русского репортера», он назвал себя единственным млекопитающим среди динозавров – толстожурнальных критиков. И заметил, что критика «тонкая» тоже переживает сокращения объемов: «Скоро будем одно писать про каждую книжку: «круто!» – и все. Это уже формат смайликов».
Героиню вечера выступавшие переименовывали в «постовую», представляли «зарей новой жизни» и Афиной Палладой, вышедшей из головы Зевса во всеоружии. А выступившего с незапланированной и довольно ехидной речью Сергея Чупринина Мария Ремизова метко сравнила с феей Карабос. Чупринин сказал, что пафос и долгота речи его отпугивает, и посоветовал Валерии почаще менять интонацию и публику, «как полагается молодой привлекательной женщине». О том, что «высокие слова» больше не работают, предупреждал признанную наследницу Добролюбова и профессор Дмитрий Бак.
Однако Валерия Пустовая, с чьей легкой руки – по мотивам статьи «Пророки второй оси» – на презентации заговорили о новом «осевом времени», и сама выразила готовность к новому критическому опыту. Недаром во вступительной речи она поздравляла себя с тем, что наконец научилась писать «коротко, импрессионистично и – не только о литературе».
