Дмитрий Фомин
Книги художников поражают своим разнообразием.
Фото Василисы Глуховой
На днях Национальный союз библиофилов встречал у себя в гостях современных российских художников, работающих в жанре artist's books. Тема встречи – «Книга художника» – определила ход дискуссии, затеянной представителями двух культурных элит, очень по-разному понимающих феномен книги. Можно даже сказать, что они находятся «по разные стороны баррикад», ведь рискованные, экстравагантные эксперименты нынешних графиков в этой области очень далеки от привычных библиофильских представлений о красоте и гармонии печатных изданий.
Выступавшие пытались дать точное определение книги художника, очертить границы и хронологические рамки данного явления, проследить его предысторию. Очень обстоятельно и убедительно говорил об этом Михаил Погарский; во избежание путаницы он поспешил отмежеваться от сопредельных жанров и представил собравшимся таблицу, в которой четко структурировал всевозможные разновидности произведений такого рода. По его мнению, очень мало общего с «Книгой художника» (в ее нынешнем виде возникшей лишь во второй половине ХХ века) имеет, скажем, французская livre d’art, ведущая свое происхождение от изданий Амбруаза Воллара с иллюстрациями Пабло Пикассо, Хуана Миро, Анри Матисса, Марка Шагала. Да и русских футуристов, рассматривавших книгу как инструмент и благодатный материал для эпатажных творческих экспериментов – Давида Бурлюка, Александра Крученых, Ольгу Розанову, Михаила Ларионова, Наталью Гончарову, – можно считать скорее предтечами, чем основоположниками движения. Современная же книга художника – это эстетический феномен совершенно особого рода, непредсказуемый авторский жест, в некотором смысле – концептуальная «антикнига», от начала и до конца созданная мастером своими руками; даже классические тексты могут подвергаться здесь неожиданным трансформациям, перерабатываться самым радикальным образом.
С изложенной концепцией согласились не все участники встречи; многим хотелось расширить границы artist's books, причислить к этому направлению как можно больше художников и писателей. Очень эмоционально обсуждался вопрос о том, правомерно ли включать в этот ряд рукописные книги Марины Цветаевой или Федора Сологуба, продававшиеся в годы Гражданской войны в Лавке писателей? Самодельные книги Алексея Ремизова, каждый элемент которых от шрифта до полосных иллюстраций – это искусство в его самом изысканном проявлении? Малотиражные поэтические сборники с раскрашенными от руки гравюрами Михаила Полякова?
Наиболее интересными были рассказы художников – Михаила Погарского, Василия Власова, Виктора Гоппе, Виктора Лукина, Эмиля Гузаирова, Нины Казимовой, Ольги Келейниковой, Юрия Ноздрина, Ирины Дмитренко, Светланы Никольской – о том, что и как они создают, и библиофилов – Бориса Кунина, Леонарда Черткова, Михаила Сеславинского – о том, что и как они собирают. И те и другие сопровождали свои выступления демонстрацией интереснейших образцов книги художника.
Библиофилы относятся к этим экспериментам с интересом (вернее, с любопытством) и все же отдают явное предпочтение более традиционным видам изданий; коллекционеров, целенаправленно собирающих именно артефакты такого рода, пока очень немного. Возможно, теперь их станет больше. Во всяком случае, подобные встречи помогают создателям, собирателям, исследователям книг лучше понять друг друга.
