Ирина Богатырева В Стокгольмском интеллектуальном клубе «Форум» прошел вечер русской литературы. Это место средоточия культуры существует с 1989 года. Заведуют им Жан-Клод Арно, фотограф, эссеист, и его жена, поэтесса Катарина Фростенсон. Здесь звучит живая музыка, читают свои произведения шведские и иностранные авторы, проходят выставки. А представляет оно собою… подвал. Просто подвал. Разве что без протекающей канализации над головою. Зал полон стульев – жестких, старых, не из «Икеа», как можно было бы ожидать, раз мы в Швеции, а самых что ни на есть простых. Готовясь к презентации, чувствуя себя актерами за сценой, мы обсуждали, кто может на такое мероприятие прийти (вход по билетам!) и много ли будет публики. Когда двери открылись и мы увидели очередь на весь коридор, и дальше по лестнице, на улицу, мы, мягко сказать, были удивлены. Мы – это пятеро финалистов премии «Дебют»: Анна Лавриненко, Андрей Симонов, Борис Пейгин, Виктория Чикарнеева, я (Ирина Богатырева) – и руководители премии Ольга Славникова и Виталий Пуханов. В начале года вышел сборник переводов молодой русской прозы на шведский язык Cirkelns kvadratur («Квадратура круга»), а также роман Ольги Славниковой «2017».
Накануне у нас уже была встреча со шведской аудиторией – в Стокгольмском университете, и мы были приятно обрадованы не только большим интересом к России и русской литературе, но и интересными вопросами. Сразу стало понятно, что в Швеции писатель – именно писатель. Не политик, не шоумен, не говорящая голова из телевизора, разбирающаяся во всем понемножку и ни в чем конкретно. Писатель – это человек, работающий со словом, думающий об обществе и времени. Об этом с ним можно поговорить. Ну, а русский писатель – еще и наследник русской литературы, в которой студенты-слависты разбираются.
Впрочем, не только студенты. Когда на вечере в «Форуме» Андрей Симонов стал рассказывать о герое своего рассказа как о человеке нереализованных возможностей, так что цикл о нем может быть назван в общем «Как я не сделал того-то» (не ушел из дома, не женился, не нашел работу etc), ведущая, поэтесса Мари Силкеберг тут же подметила: «Значит, он может быть назван наследником Обломова?» – «Да, – ответил Андрей. – Он его прямой культурный последователь. Правда, он его переплюнул». Зал одобряюще посмеялся.
Выход писателей на «сцену» перемежался музыкой – играли Скрябина и Прокофьева, а отрывки из романа Ольги Славниковой читал драматический актер. Никто не скучал и не требовал, чтобы его развлекали. Трехчасовое интеллектуальное действо прошло на одном дыхании. Зрители раскупали перед выходом наши книги.
Уходя, мы рассуждали, могло ли что-то подобное происходить в России и с таким аншлагом...
Ужинали потом в небольшом ресторане. «А какую шведскую литературу читают в России? – спрашивала Катарина Фростенсон, которую, к слову, тоже переводили на русский. – Астрид Линдгрен?» – «Да». – «А вы знаете, что Карлсон жил вот в этом доме, – говорит она без улыбки. – Где мы сейчас сидим».
