Дарья Кудрицкая
Лев Гумилев считал Любовь Молоденкову похожей на Анну Ахматову. Фото Александра Сизухина
В библиотеке № 73 – Культурном центре академика Д.С. Лихачева прошел вечер поэта Любови Молоденковой (литературный псевдоним Аиды Топешкиной), организованный литературным клубом «Стихотворный бегемот». Молоденкова – человек, судьба которого так явно отразила в себе все перипетии XX века, что ею вполне можно иллюстрировать учебник по истории для старшеклассников. Таких людей принято называть диссидентами, но сама Любовь Молоденкова это слово не очень жалует: уж слишком многих теперь так именуют. Тем более что за любым, даже самым емким определением стоит такая богатая событиями, мыслями, чувствами, радостями и горестями жизнь, что укладывать ее в какие бы то ни было рамки – значит мыслить о ней слишком узко. К тому же, кроме жизни насущной, существует и другая – та, что в стихах: «Высокий август тих и светел./ И я одна на белом свете,/ Но сердцу ничего не хочется/ От августейшего высочества».
«Стихи не имеют никакого отношения к реальной жизни, – сказала наша гостья после того, как прочла эти строки, – одна на белом свете я бывала очень мало, но это было мое самое счастливое время. Теперь люди очень боятся одиночества».
Зрители задавали много вопросов, касающихся правозащитной и просветительской деятельности. Были упомянуты имена известных общественных деятелей, пострадавших от политического режима, поэтов и авангардных художников, чьи работы Любовь Молоденкова вместе с мужем, фотографом Владимиром Сычевым бережно собирала и хранила тогда, когда их власть совсем не жаловала. Была упомянута и знаменитая «бульдозерная выставка» 1974 года, в организации которой Молоденкова принимала участие.
В ходе дискуссии куратор клуба «Стихотворный бегемот» Николай Милешкин спросил гостью о том, как сформировался ее поэтический стиль, тяготеющий все-таки к классическому, хотя вокруг нее было много представителей авангардных литературных направлений, говорящих и пишущих не только на русском, но и на других языках, экспериментирующих с формой и ищущих новые способы работы со словом. Тогда Любовь Молоденкова рассказала о своей юношеской влюбленности в Лермонтова и Блока, о встречах с Ахматовой и дружбе со Львом Гумилевым, который находил нашу гостью необычайно похожей на свою мать (и это вполне справедливо). Сохранить в сердце родное русское слово, с которым ассоциируется все самое дорогое в жизни, помочь ему зазвучать, зажить – одна из главных задач поэта: «Сколько зим и сколько лет/ Помнить, сохранять, беречь/ Слов родных живую речь/ В глубине души на дне/ В ласковой чужой стране».
Особая живописность присуща стихам Любови Молоденковой. Она словно любуется звуками языка, используя их так, как художник использует краски. Пейзажи, запечатленные в текстах, почти зримо встают перед слушателем. Кажется даже, что еще немного, и ты почувствуешь пряный аромат полевой травы, так это мастерски сделано: «Цветы осота пахнут мёдом,/ А соты мёда пахнут солнцем./ И красит солнце полдень, зной/ Ржаной тяжёлой желтизной».
Конечно, много говорили о Франции, куда Аида Моисеевна вынуждена была уехать в 1980-м, и о том, что почти все, кто в разное время вынужден был покинуть родину по тем или иным причинам и с кем гостье довелось там общаться, мечтали все-таки вернуться. Почему? Точно никто не знает. Тянет – и всё. «Ассоциации, сны, демонстрации…/ Боже ты мой,/ Как мне мечтается из эмиграции/ Вновь возвратиться домой./ В дом ледяной –/ Жаркий – родной –/ Мой!»
