Архитектура как фантастика

В Музее-библиотеке Николая Федорова обсудили случаи, когда фантастику сделали былью. Скриншот трансляции

Библиотека № 180 и ее Музей-библиотека Н.Ф. Федорова провели очередную встречу из своего сетевого цикла «Из комнаты – в космос». Она была посвящена космизму и научной фантастике в архитектуре. Участники обсудили фильм-эссе «Ковчег: от Ноя до «Ностромо» (2019), снятый мэтром современной архитектурной фотографии Фредериком Шобеном (Франция). Его фотоальбом «СССР: космические коммунистические постройки в фотографиях», выдержавший за 10 лет 20 (!) изданий, популяризировал на Западе советскую «космическую» архитектуру 1960–1980-х годов. Более того, благодаря Шобену и в России эти здания, часто заброшенные и изуродованные переделками, вдруг обрели популярность.

По словам Владимира Иванова, автора подробного исследования о связях позднесоветской архитекуры и философии космизма «Архитектура, вдохновленная космосом», такие постройки, как Драматический театр им. Достоевского в Новгороде Великом или кинозал «Россия» в Ереване, не только воспроизводят образы научной фантастики, но и воплощают идею философа Николая Федорова о центральном месте архитектуры в мирособирательном проекте: в их основе попытка на языке современной архитектуры воспроизвести храм как вселенную в миниатюре. Космос пронизывает всю жизнь человека от рождения до смерти. В этом смысле показательны малые архитектурные формы, «архитектура для детей». Исследователь привел в пример ныне заброшенный лагерь для трудных подростков «Прометей» в Ленинградской области, в основе которого – вполне реальный проект лунной базы, разработанный в 1960-х годах. Тут уместно вспомнить и о «ракетах» на детских игровых площадках, старинных пылесосах в форме спутника, «космических» станциях метрополитена: кажется, несмотря на развитие технологий, еще четверть века назад космос был значительно ближе, чем сегодня.

Фильм Шобена как раз и поднимает вопрос о конструировании будущего. Сменяющие друг друга в его картине образы Ноева ковчега, подлодки капитана Немо, современных кинематографических звездолетов – суть один и тот же архетипический образ укрытия, «пример архитектуры бегства». Одновременно это история не только спасения, но и катастрофы: ведь Ной – единственный из людей, который выжил в водах потопа. «Если Ноев ковчег говорит нам о юности человека, то позднейшие аналоги этого судна – о его моральном износе», – говорит в фильме Шобен.

Почему образ будущего в фантастике постепенно становится негативным? Эта тема стала определяющей в ходе дискуссии по итогам просмотра картины. По словам Шобена, речь идет об исчерпанности проекта модерна, противопоставляющего культурное, властное усилие человека природному неорганическому миру. Какова альтернатива этой обособленности, собственно и выраженной в фильме через образы ковчега, «Наутилуса»? Для Шобена это радикальный рывок в общее, взламывающий наши частные, суверенные границы, опрокидывающий мысль и мир, человеческое и нечеловеческое в бесконечную самоуправную и самоцельную метаморфозу. Примечательно, что наряду с современной философией (например, книгами Петера Слотердайка) ресурс этого децентрализующего воображения Шобен находит в той самой «экзотической» позднесоветской архитектуре, в принципиальном плюрализме ее стилевых решений, противостоящем диктату «единого» спущенного сверху стиля «советского модернизма». Настойчиво запечатлевая в своих фотоснимках и фильмах заброшенные, буквально сливающиеся с окружающей природой научно-фантастические постройки, разбросанные по окраинам бывшего Союза, Шобен вовсе не пытается критиковать наше отношение к собственному наследию. Наоборот, для него это глубоко личная поэтическая попытка понять загадку космического коммунистического проекта, его вызова затверженным привычкам мысли и действия.

Главный публикатор наследия Федорова филолог Анастасия Гачева заметила, что свой особый ответ на дробный человеческий идеал был и у философов космизма, он формулировался ими в русле активного, деятельного осмысления христианского завета спасения. Фредерик заметил на это, что, к сожалению, соответствующее наследие очень мало изучено на Западе, даже европейские представители движения, как, например, Пьер Тейяр де Шарден, увы, исчезли из культурного мейнстрима.

Продолжая тему современных ракурсов «общего дела», философ Инга Желтикова (Орел) рассказала на семинаре об исследовании, проведенном в Университете Турку в Финляндии. Студентов попросили описать, как они видят будущее цивилизации. Вопреки ожиданиям, лишь один из пятерых опрошенных нарисовал в ответ «темную» картину, большинство образов описывали мир социального партнерства, сглаженного имущественного неравенства. Шобен заметил, что среди европейской молодежи сейчас на самом деле множество людей, борющихся за будущее планеты (это не только Грета Тунберг), его радует, что среди них есть некая необъяснимая сплоченность. В целом, подводя итог дискуссии, он отметил, что для него это был удивительный опыт публичного общения с русскими зрителями, первый за все время его работы с российскими темами.