Письма в бутылках

Русский, кубанский классик Виктор Лихоносов. Кадр из видео с канала «Кубанские новости» на YouTube

Печальная весть с Кубани вынуждает продолжить мой очерк о писателе Викторе Лихоносове (1936–2021) «Мосты во времени и пространстве»: теперь это «обрыв пролета».

Не претендуя здесь на полновесное представление творчества Виктора Ивановича, считаю важным рассказать об одной его стороне. Лихоносов воспринимался как некий «литературный сенатор от Краснодара», я добавил бы еще одну должность: «российский атташе по литературе во Франции». Правда Франции, увы, уходящей, русско-эмигрантской. Он вспоминал: «Я, крестьянский сын, до сих не могу опомниться: за что Георгий Адамович, тонкий петербуржец, так хвалил простенького начинающего писателя?! Почему он сказал, что вы, мол, из тех писателей, «которых Россия ждет»? Разве мог он вдали предчувствовать, что я обречен написать роман «Наш маленький Париж» о старом Екатеринодаре?.. Вынимал из ящика письма с французскими марками… В казачьем городе некому было их показать».

Да, в Краснодаре 60-х годов письма Адамовича показывать было просто некому. Как в песне Михаила Щербакова: «Здравствуйте, вот и я, мол. Только что, мол, с Луны»… И то, что сегодня это послание дошло до всей читающей России, – заслуга тех беспокойных парижских стариков, и «молодых советских».

Георгий Адамович, Борис Зайцев отправляли послания в СССР – как бутылки в океан, вспоминали своих друзей-соседей-коллег, так и не доживших до возможности хотя бы этой «бутылочной» переписки с теми, на ком сосредоточились все их упования: с русскими писателями, живущими в стране русского языка – как бы она ни титуловалась в этот момент.

Но при всей «бутылочности» этой почты, чаемыми адресатами старики-изгнанники выбрали тех, чей язык им был близок: Юрия Казакова, Олега Михайлова и совсем молодого Виктора Лихоносова. Писали о самом главном, что у них осталось, о том, что ощущали как задание.

Борис Зайцев – Лихоносову: «Через улицу от меня жил Бунин, немного дальше Мережковский, Алданов, Ремизов, Шмелёв, сзади, на опушке Булонского леса – Куприн... Эмиграция литературная понемногу вымирает. Недавно скончались Зуров, Газданов, более молодое поколение, чем я. И до меня скоро дойдет, через месяц мне 91 год... Вы, вероятно, знаете, что скончалась Бунина от неожиданной болезни сердца».

Георгий Адамович писал Лихоносову в момент, видно, тяжелый в творчестве Виктора Ивановича. Утешал, ободрял. Адамович рассказывал, как Бунин ему рассказывал, что ему (Бунину) рассказывал Лев Толстой, что после публикации «Хозяина и работника» ему, Льву Толстому, «на улицу стыдно было выйти – такая это дрянь». Понимаете всю потрясающую разницу? О том факте Лихоносов с Юрием Казаковым могли прочитать и в какой-то толстоведческой монографии. Хотя и это вряд ли: тогдашнее политначальство не допустило бы распространения в массах таких самокритичных признаний «зеркала русской революции». Но даже если бы напечатали где-нибудь «тиражом для специалистов» – все равно это и близко не сравнится с тем, как сам Толстой сказал Бунину, а Бунин сам – Адамовичу, а Адамович – Лихоносову...

Та же мерцающая почта приносила Виктору Лихоносову вести о правнуке Пушкина Воронцове-Вельяминове. Ради этой переписки, восстановления ее ткани, советские писатели рисковали и жертвовали карьерами. Восполняя неизбежные потери писем, дублировали друг другу (Виктор Лихоносов – Олегу Михайлову), каждое дошедшее оттуда слово.

Вообще ощущение восстанавливаемой связи времен было сильнейшим на конференции, прошедшей в 2018 году в Кубанском государственном университете. Организаторы – декан факультета журналистики Валерий Касьянов, завкафедрой Юрий Павлов. Гости-писатели Юрий Козлов, Лидия Сычёва, Платон Беседин говорили из президиума о любви, безмерном уважении к кубанскому, российскому классику, пытавшемуся в этот момент затеряться среди студентов, где-то в 3–4-м ряду.

А итоговое восприятие: чудо, будто нет никаких потерь, и океан правды прибил к берегу бутылку с интересным письмом, или откуда-то из горнего мира доставлена рецензия Ивана Тургенева, допустим, на повесть «Живи и помни» Валентина Распутина или «Наш маленький Париж» Виктора Лихоносова.