Лицо натянуто на пяльцы

Брянский клуб «Закладка» под стать книгам Сергея Нещеретова и Емельяна Маркова.  Фото Карины Коструб

Первым выступил Марков, который обрушил на слушателей водопад метафор; его сложные стихи разом пробросили слушателей в странное и необычное инобытие. Мир, созданный поэтом, яркий и образный, полон неожиданных сопоставлений, лирических ходов: «Он, как и я, немного спятил:/ Как марля помыслы чисты./ Сквозят побеленные пальцы,/ Смеются сладко на щелчке./ Лицо натянуто на пяльцы,/ И вышит ландыш на щеке». Марков еще известен и как прозаик, он автор нескольких романов. И несмотря на то, что стихи пишет давно, лишь в прошлом году решился издать первый поэтический сборник «Дальняя комната».

Лейтмотивом вечера был Серебряный век русской литературы, лирические размышления поэт перемежал с интересными комментариями поэтологического характера, касался связи времен, указывая на непрерывность русской поэтической традиции. «Истинное продолжение Пушкина случилось именно в Серебряном веке», – отметил Марков. В подтексте читалось, что и сам Марков чувствует кровное родство с русским модернизмом, с титанами Серебряного века. Впрочем, он пытается не воссоздать это время, а скорее оттолкнуться от него и продолжить. Маркову важен «час кромешной новизны» (строка одного из прозвучавших произведений). Необычные стихи автора стали подтверждением, что этот час действительно пробил на брянских часах в тот майский вечер…

Основной темой Серебряного века поэт назвал обращение к Вечной Женственности. Поэтому в стихах не раз появлялась тема любви, женские образы. Этому, в частности, было посвящено произведение «Пугачевщина» (понятно, насколько актуальна тема исторических и культурных «созвучий» для поэта, который носит имя Емельян): «Отдайся осени, как брошенной жене,/ Пускай она саднит и в душу ранит,/ А ты босой на штыревом жнивье/ Стоишь в рубахе рыже-рваной».

Если корпус текстов Маркова был лирическим слепком с его художественного космоса, упорядоченным и продуманным устройством, в котором все направлено на то, чтобы генерировать смысл, то выступление Нещеретова было эволюцией его поэтической вселенной, движением от эпохи к эпохе. В этой вселенной все начиналось со слова и с числа: «Ауканье не спасет/ поэта внутри числа./ Он может шагать вперед/ или шагать из угла/ в угол, – везде число./ Его стальное нутро/ вечностью обросло,/ как толчеей – метро». Оттолкнувшись от имажинизма, автор за десятилетия проделал большой путь к авангарду и почти зауми. Если в ранних, написанных около 30 лет назад работах Нещеретова чувствуется власть изощренной метафоры, то более поздние его творения – царство созвучий, окказионализмов, «новояза» – язык почти инопланетный: «С упирачливой оттенью/ так ползнем вперегонок,/ что отравимся о тела/ медленно-сухой глоток».

Завершил вечер Нещеретов подборкой эпиграмм: емкие и хлесткие, они «посадили на перо» не одного литературного деятеля… Брянская публика, не избалованная визитом московских гостей, попросила поэтов выступить еще. Быть может, уже в виде сольных поэтических концертов. Так что поэтический десант в Брянске, возможно, будет иметь продолжение. 

Брянск