Михаил Ходаренок Идея разделения административного и оперативного управления в Вооруженных силах РФ еще не воплощается в жизнь, но уже витает в воздухе и овладевает все большим количеством умов. В течение последнего времени о ее необходимости неоднократно говорилось на самых различных уровнях политического и военного руководства страны. Разделение административного и оперативного руководства на стратегическом уровне - Министерства обороны и Генерального штаба - тема большого и отдельного разговора. Рассмотрим сложившуюся ситуацию на оперативном и тактическом уровнях.
Если обратиться к опыту вооруженных сил развитых государств мира, то там административное и оперативное руководство давно отделены друг от друга. Под оперативным руководством (управлением) там, как правило, понимаются планирование боевых действий и единоличное руководство войсками (силами) с целью выполнения поставленных задач. Примечательно, что оперативное руководство (управление) не включает в себя решение таких вопросов, как, в частности, административно-хозяйственное обеспечение, дисциплина, ведение войскового хозяйства. Короче говоря, за рубежом командующий (командир) освобожден от многих административных и хозяйственных функций, которые так много времени, сил и энергии отнимают у его российских коллег соответствующих рангов.
А обязанности отечественного командира, между прочим, практически безразмерны. Он, в частности, отвечает за воспитание, воинскую дисциплину, материальное, техническое, медицинское, торгово-бытовое и финансовое обеспечение; он обязан устанавливать и поддерживать твердый внутренний порядок в части; особое внимание обращать на укрепление сознательной воинской дисциплины и предупреждение преступлений; принимать по личным вопросам военнослужащих и членов их семей; устанавливать необходимые меры безопасности при работе с вооружением, боевой и другой техникой и приборами, при совершении марша, проведении учений, боевых стрельб, специальных занятий и работ, при несении караульной и внутренней служб; следить за квартирно-бытовыми условиями, состоянием зданий, сооружений, инвентаря и оборудования, за наличием, состоянием, учетом и порядком хранения продовольствия, вещевого, технического и прочего имущества как текущего довольствия, так и неприкосновенного запаса. Наконец, он обязан следить за наличием и расходованием денежных средств.
Причем характерно, что в обязанностях командира пункт "успешное выполнение боевых задач" значится только четвертым, а опережают его воинская дисциплина, воспитание, состояние и сохранение вооружения, боевой и другой техники, боеприпасов и горючего и иных материальных средств. Кроме того, на командующих и командиров в мирное время возлагается много других обязанностей, которые абсолютно будут не востребованы в боевой обстановке, вплоть до ведения большого подсобного хозяйства: выращивания коров, свиней и кроликов, заготовки кормов, контроля за здоровьем животных и их разведением и пр. Если в итоге суммировать обязанности, скажем, командира полка не только в соответствии с Уставом внутренней службы, но также и с другими руководящими документами (законными и подзаконными), то получится несколько десятков страниц убористого машинописного текста (по некоторым данным, до восьмидесяти). Конечно, у нашего командира есть заместители и по вооружению, и по тылу, и по воспитательной работе. Однако в соответствии с традициями, сложившимися в российской армии, за любые недочеты на участках работы, закрепленных за заместителями, в первую очередь отвечает командир, и по большей части только он один.
А ведь надо добавить, что к тому же российский командир возглавляет и почти в одиночку ведет непрерывную борьбу за существование (практически в полном смысле этого слова): чтобы в подчиненном ему гарнизоне были уголь, газ, вода, свет, тепло, чтобы функционировали канализация и очистные сооружения... Трудно даже перечислить те многочисленные дополнительные обязанности, которые возлагает сама жизнь на нашего командира. В результате в течение нескольких лет пребывания офицера в должности командира части (соединения) мы получаем образцового хозяйственника, способного выстоять со своим гарнизоном в малообитаемой и ледяной пустыне, однако что же остается у него на боевую и оперативную подготовку после перечисления этих многочисленных и абсолютно несвойственных истинным командирским обязанностям дел?
Вот в этом-то и коренятся во многом причины того, что благодаря сложившемуся образу жизни в Вооруженных силах любую войну наша армия встречает неподготовленной, и главная беда при этом - слабая подготовка офицерского состава. Еще не было войны за последние полтораста лет, за начало (а иногда и за исход) которой нам не было бы стыдно. Конкретных в каждом отдельном случае причин тому множество, но одну из них можно назвать абсолютно точно: в мирное время командный состав Вооруженных сил в силу объективных и субъективных причин готовится к чему угодно, за исключением того, что потребуется на современной войне.
КОГДА И КАК ВСЕ НАЧИНАЛОСЬ
Увлечение пресловутой "хозяйственностью" в русской армии стало приобретать характер тяжелой болезни еще в конце XIX века, и именно оно во многом повинно в проигрыше Русско-японской войны и в значительной степени связано с последующими неудачами в Первой мировой. "Хозяйственность" самым отрицательным образом сказалась на подготовке офицерского состава, особенно высшего - оперативного и оперативно-стратегического звеньев.
Вместе с тем давно отмечено - как хорошие традиции передаются в армии из года в год, из части в часть, от поколения в поколение, так по наследству передаются и недочеты и недоработки. Многие недостатки из старой русской армии самым органичным образом перекочевали в Красную, затем Советскую, а потом уж и в Российскую армию. И перед Великой Отечественной войной отмечались случаи, когда части и целые соединения практически полностью теряли боеспособность от работ по "обустройству", а расцвет строительства "хозяйственным способом" в Вооруженных силах в советские времена приходится на так называемые годы "застоя".
Однако на подготовку и качество офицерского состава наряду со смешением функций оперативного и административного руководства по-прежнему у нас достаточно сильно влияют еще две беды, рожденные и укоренившиеся в советские времена. Первая из них - отсутствие реального правового механизма защиты от произвола и самодурства (какового, между прочим, не знала ранее русская армия) вышестоящих начальников и вторая - отсутствие каких бы то ни было ясно обозначенных и всем понятных принципов подбора, расстановки, выдвижения и перемещения кадров. Достаточно часто все перечисленные несчастья нашей армии - смешение функций управления, произвол больших и малых вождей, никчемные кадры на исполнительском уровне переплетаются в один неразрывный клубок.
О чудачествах и приступах самодурства отдельных военачальников нашей армии можно рассказывать достаточно долго. Однако поставить на место зарвавшегося руководителя в нашей армии было достаточно трудно даже в годы существования института заместителей по политической части. Практически невозможно сделать это сейчас, когда уничтожен этот единственно реальный противовес (ценность его, безусловно, была весьма и весьма сомнительной, но также верно и то, что противовес был действенным).
Заметим, что в нашей современной армии практически не отмечено случаев, когда бы младший заявил старшему - "это не входит в круг моих функциональных обязанностей" и остался бы после этого "перспективным" офицером. Самодурство и принципы кадровой политики - подбор, расстановка и перемещение офицеров и генералов - находятся у нас в непрерывной и логической взаимосвязи. Мало кто может внятно сказать, на каких принципах основывается кадровая политика в Российской армии. Фактически она полностью находится в области личных симпатий и антипатий к тем или иным офицерам соответствующих командиров и начальников. Нравится подчиненный (неважно, по каким критериям) - выдвигают. Не нравится - офицеру о перспективе в службе можно забыть. Между тем такая система (правильнее сказать, полное отсутствие какой бы то ни было системы) отнюдь не способствует выращиванию в Вооруженных силах сильных и независимых характеров, столь необходимых армии в сложной боевой обстановке. Именно она по большей части способствует культивированию приспособленчества и угодничества, столь сильно развитых в нашем офицерстве, особенно в высшем.
Много вопросов вызывает и перемещение офицерского состава по службе. Если просмотреть в нашей армии "цепочки" выдвижения, то они могут выглядеть следующим образом. Например, командир роты - командир батальона - слушатель академии вида ВС - командир полка - заместитель командира дивизии - слушатель Военной академии Генерального штаба - командир дивизии - командир корпуса - командующий армией. Вполне может быть и такая "цепочка": командир роты - командир батальона - слушатель академии вида ВС - начальник штаба полка - начальник оперативного отделения штаба дивизии - начальник оперативного отдела штаба армии - слушатель Военной академии Генерального штаба - начальник оперативного управления штаба военного округа. Наконец, не исключается и такая цепь - командир роты - командир батальона - слушатель академии вида ВС - офицер центрального аппарата. Таким образом, российский офицер выдвигается или, как правило, по командной линии, или по штабной, или же он попадает в число офицеров центрального аппарата. И достаточно редко бывает по-другому, т.е. практически эти три ветви никогда не пересекаются.
И совершенно невозможно представить себе в нашей армии американские или западноевропейские цепи выдвижения: командир части - офицер центрального аппарата - начальник штаба соединения - офицер стратегического штаба - командир объединения. За рубежом офицер (генерал), доходя до вершин служебной карьеры, обязательно пройдет необходимый набор командных и штабных должностей и не минет центрального аппарата, службы в оперативно-стратегических штабах, всех необходимых ступеней и степеней переподготовки. Если к этому прибавить то обстоятельство, что в течение всего срока службы этот офицер не разменивался на хозяйственные вопросы и не возглавлял борьбу подчиненного ему гарнизона за выживание в экстремальных природных условиях и ситуациях, то, по всей вероятности, мы будем иметь в результате продукт более высокого качества, чем аналогичный российский.
Таким образом, пока в нашей армии функции руководства не разделены и не созданы реальные механизмы защиты от произвола отдельных руководителей, не обозначены вменяемые принципы кадровой политики, ожидать от нашей армии успехов в начальный период войны трудно. Первым делом у нас должен произойти естественный "отсев" выросших на "хозяйственности" и самодурстве командиров и командующих. Только после этого, наверное, можно ожидать реальных успехов в ведении боевых действий. И пока у нас, к сожалению, ни разу не было по другому. Однако эта вполне естественная в создавшейся обстановке селекция командных кадров всегда достаточно дорого стоила стране и армии.
Никита Хрущев в своих воспоминаниях о Великой Отечественной войне отмечал:"...недаром нам в войну потребовалось выдвижение новых командиров. Наверное, имели место две, три, а где-то и четыре смены командного состава. Я знаю даже людей пятой смены. Многие из них заслуженно выдвигались вперед. Это были способные и честные люди, преданные Родине. Но им нужен был опыт, а опыт этот они приобретали в ходе войны за счет солдатской крови и материального ущерба для ресурсов страны. Такое учение стоило огромного количества жизней и разорение страны. В конце концов мы выжили, победили, на собственных ошибках научились командовать по-настоящему и разбили врага. Но чего это стоило?"
ИТОГИ И ПЕРСПЕКТИВЫ
Необходимо отметить, что кардинальных выводов до сих пор не сделано и реальных мер по выправлению ситуации и по сей день не принято. Безусловно, разделить оперативное и административное управление, создать реальные механизмы защиты от самодурства и произвола отдельных руководителей, изменить принципы подбора и расстановки кадров в нашей армии - это дело, возможно, не одного десятилетия. Эти шаги могут и должны явиться ключевыми звеньями еще только предстоящей реальной военной реформы. Вместе с тем все не так просто, как порой представляется на первый взгляд. Однако начинать когда-то придется. При принятии соответствующей программы действий ломать и перестраивать ведь придется не систему руководства, а фактически образ жизни. По существу, это изменения практически революционного характера.
Время, затрачиваемое на длительное обсуждение необходимости кардинального разрешения этих проблем, давно уже работает против Российской армии. Излишнее промедление с введением в жизнь этих принципов и механизмов в Вооруженных силах обрекает нашу страну в конечном счете на отсталость в военной сфере.
