Салават Сулейманов Из первых рук
-Господин генерал, какова цель вашего визита в Москву?
- Соединенные Штаты и Россия уже в течение 7 лет проводят совместные миротворческие операции. В Боснии мне посчастливилось 2 года командовать соединением, в которое входили и российские военнослужащие. Сейчас я отвечаю за подготовку американцев, направляютщихся служить в состав миротворческих контингентов на Балканы. В начале этого года стало ясно, что существует возможность более тесного сотрудничества между российскими Сухопутными войсками и нами. Мы пришли к пониманию того, что необходимо усовершенствовать наши возможности в области миротворческих операций.
Это мой второй визит в Москву. Основной его целью было обсуждение вопросов развития дальнейшего сотрудничества в сфере подготовки миротворческих подразделений России и США в рамках двухстороннего соглашения.
Я посетил Общевойсковую академию, побывал в ее учебном центре (бывшие курсы "Выстрел". - Прим. автора), где встретился с военнослужащими, готовящимися служить в составе миротворческих контингентов.
- Какие конкретные мероприятия запланированы в рамках совместной подготовки?
- Мы договорились сотрудничать в рамках программы подготовки военнослужащих, которые затем будут направляться на Балканы. Пока я не могу раскрывать конкретные направления, так как они в стадии проработки и четкие предложения руководству еще не сформулированы. Думаю, что вскоре появится возможность проводить совместные миротворческие учения, существует и целый ряд других направлений, которые и нами, и российской стороной изучаются.
- Какова ваша оценка уровня подготовки российских военнослужащих?
- Уровень подготовки российских военных достаточно высокий. Это они доказали в Боснии. Очень уважительно отношусь к российским офицерам, ценю их не только как коллег, но и как высоких профессионалов.
- На ваш взгляд, чем отличается обычная война от операции по принуждению к миру?
- Обычная война носит, как правило, чрезвычайно смертоносный характер и имеет определенные правила. Тактические и оперативные проблемы в таких войнах поддаются моделированию и прогнозированию. В миротворческих операциях уровень насилия ниже, но задачи носят более абстрактный и косвенный характер, что требует от военнослужащих значительно более высокого уровня подготовки в сфере разведки, а также определенной, я бы сказал, чувствительности к противоположной стороне.
И это очень интересный парадокс. С одной стороны, конфликт высокой интенсивности - тоже ведь весьма сложное дело, с другой - задачи, которые решает руководство в миротворческой операции, еще более сложны. Это как разница между борьбой и шахматами.
- В чем разница в деятельности военнослужащих в ходе обычной войны и в миротворческой операции?
- Я сначала расскажу об общих чертах, а потом о различиях. На уровне взвода и роты механизмы и процедуры аналогичны. Например, патрулирование определенного участка силами взвода. На уровне батальона и выше эти задачи носят различный характер. Но главные отличия - в правилах применения силы и в том, что задачи разведки носят значительно более сложный характер. Есть и другие отличия, в частности взаимодействие с неправительственными гуманитарными организациями. Словом, деятельность миротворцев более разнообразна.
В конфликтах высокой интенсивности силы и средства сосредоточены на уничтожении воинских формирований противника. В ходе миротворческой операции вся обстановка значительно усложняется. Первое, что, как правило, необходимо сделать, - это прекратить насилие, поэтому требуется другой подход к решению задач. Следует выделить основные направления деятельности, которые в итоге, шаг за шагом приведут к определенному результату. В конфликте высокой интенсивности эти промежуточные шаги отсутствуют, так как задачи стоят другие - нанести максимальное поражение противнику.
- Вы участвовали во вьетнамской войне. Пригодился ли вам опыт той войны в ходе миротворческой деятельности?
- Замечательный вопрос. В какой-то степени, безусловно, пригодился. С одной стороны, мне кажется, те, кто принимал участие во вьетнамской войне, лучше других понимают характер и сложность миротворческих операций. С другой стороны, существует определенная историческая память, которая в целом обусловливает нежелание американцев принимать участие в конфликтах низкой интенсивности. Я думаю, что именно в этом полезен опыт Вьетнама.
