Василий Лавренюк У ЗНАМЕНИТОГО русского историка Владимира Ключевского есть такие строки: "Почему люди так любят изучать свое прошлое, свою историю? Вероятно, потому же, что и человек, споткнувшись с разбега, любит, поднявшись, оглянуться на место своего падения."
22 июня 1941 г. наша страна "споткнулась" о беду такого размера и размаха, что по прошествии еще, пожалуй, не одного столетия будет оглядываться на то утро самого длинного дня в году со смешанным чувством недоумения и горечи. Как могла произойти такая трагедия, почему опять оказались не готовы к войне (а ведь, казалось, так усердно и долго готовились!), и, главное, насколько оправданны столь колоссальные жертвы, принесенные на алтарь Победы?
Воистину, проклятые вопросы...
НЕ ВЕРИТСЯ, ЧТО ЖИВЫ
Общаясь с ветеранами-фронтовиками Великой Отечественной, невольно замечал, что при всей их разности, они до сих пор не могут прийти в себя от выпавшего на их долю страшного испытания. Вспоминаю одну из наших встреч с популярным актером театра и кино, народным артистом России Борисом Ивановым. 22 июня 1941 г. он ушел добровольцем на фронт и попал в жернова начального периода войны. После одного из боев на Валдайских высотах, вспоминал Борис Владимирович, из его батальона в живых остались всего 16 человек.
- Я, несомненно, погиб бы к маю 1945 года, если бы тогда, на Валдае не получил бы тяжелейшее ранение и не был "под чистую" комиссован из армии.
Борис Иванов, по его словам, жил с легким недоумением, как он уцелел в той войне. Каждый прожитый день шестьдесят лет подряд он воспринимал как величайший подарок судьбы и Бога. Его не покидало чувство какой-то вины перед павшими однополчанами: наверное, благодаря им, более смелым, мужественным, бесстрашным, он наслаждался жизнью, занимался любимым делом вплоть до своей кончины в декабре 2002 г.
...Еще не так давно было как-то не принято говорить о цене нашей Победы. Мол, победителей не судят. Но не от этого ли каждый раз, после очередного "сокрушительного" кровопролитного успеха мы снова и снова оказывались не готовы к новым военным испытаниям, как говорится, наступали на те же грабли. Тут можно вспомнить нашу отечественную историю от Северной войны до чеченских кампаний. Обязательно надо сперва умыться кровью, чтобы потом сделать правильные выводы и научиться воевать. А как же предвоенный период? Почему мы постоянно готовимся в "прошедшим войнам", вычленяя из них лишь удобный нам опыт? Еще одна загадка непостижимости русского характера и русской души...
О жестокости боев в начальный период Великой Отечественной войны и страшных наших потерях рассказывали многие ветераны. Кавалер двух орденов Славы Иван Бугаков рассказывал, как он с товарищами 26 июня 1941 г. прорывался из окружения за пределы Бреста. Из сводной группы в 300-400 человек уцелели всего... девять. И это далеко не единичный случай. Стоит полистать армейские архивы. За несколько дней боев под Смоленском, к примеру, 343-й стрелковый полк 38-й стрелковой дивизии потерял убитыми и ранеными 2600 человек (то есть полег полностью), в соседнем 29-м стрелковом полку погибли два батальона с приданными и поддерживающими их силами - почти две тысячи человек. Большой кровью оплачивалась наука побеждать, просчеты в подготовке войск к войне в мирное время. И это один из важнейших уроков трагического для нас сорок первого года.
Кстати, в этом плане думаю будет уместно привести и такой пример: 107-я, впоследствии - 5-я гвардейская стрелковая дивизия во время Великой Отечественной войны принимала участие в Ельненской наступательной операции и в штурме Кенигсберга. Так вот, если в августе 1941 г. дивизия при наступлении на неподготовленную оборону немцев потеряла 4200 человек, то при взятии хорошо укрепленного города-крепости Кенигсберг в апреле 1945-го - всего 186 солдат и офицеров. Хотя, конечно же, гибель каждого человека - трагедия для чьей-то матери, жены, дочери, сына.
О "НЕУДОБНОЙ" ПРАВДЕ
В одной из журналистских командировок я познакомился с интересным собеседником, бывшим фронтовиком и военнопленным, активно отстаивавшим при любом удобном и неудобном случае свои взгляды на оборотную сторону войны Георгием Хольновым.
- У нас повсюду есть памятники с именами погибших в бою солдат, но нет нигде памятников военнопленным, которые в силу чаще всего не зависимых от них причин оказались в плену у врага, не сотрудничали с ним, погибли от голода, холода, издевательств, - говорил Георгий Александрович. - За годы войны в плен к фашистам попали более пяти с половиной миллионов человек, подавляющее большинство в 1941 и 1942 годах. Два миллиона из них погибли здесь, на российской земле, миллион - за ее пределами. Сегодня в России - всего несколько тысяч бывших военнопленных, но они до сих пор остаются "пораженными в правах", к ним относятся, как к прокаженным. В других цивилизованных странах ситуация совершенно иная, противоположная нашей.
Георгий Александрович затронул скользкую тему, которая еще не так давно была крайне непопулярна и даже неприлична. Но проблема-то ведь реально существует, и она волнует многих ветеранов войны.
Впрочем, плен всю жизнь ставили в вину тем, кому посчастливилось уцелеть. "Вы должны были погибнуть, но не сдаваться!" - твердили им на каждом шагу. Железная логика еще сталинской эпохи!
- Ну кто от того выиграл бы, если бы я пустил себе пулю в лоб в безвыходной ситуации, покончил жизнь в восемнадцать лет, - словно оправдываясь, горячился Георгий Александрович. - Я бы потом не совершил бы побег, не сражался бы с фашистами, в конце концов не родились бы мои дети, я не окончил бы ВГИК, не создавал бы документальных фильмов. Однако, например, у Виктора Евстафьева другое мнение:
- Если бы мы с такими мыслями воевали, то никогда не победили бы. Я был на войне политруком, и если уж говорить начистоту, правду, то ведь были у нас такие солдаты, кто предпочитал сдаться в плен или получить легкое ранение, только бы избежать кровопролитного боя. Не раз приходилось наблюдать такую картину: пришло в роту пополнение, подучили его маленько и выдвинулись на передний край обороны. Немцы начинают массированный артиллерийский и пулеметный обстрел. Я нахожусь на фланге роты и наблюдаю вдоль траншеи за подопечными. Вижу: то в одном, то в другом месте поднимается рука над бруствером: умники хотят получить легкое ранение и отлежаться в тылу или же, если повезет, стать инвалидами. И вот я пробираюсь вдоль траншеи и смотрю, если парень молодой, напуганный, тому достаточно в ухо заехать, а если опытный фронтовик, то уж тут разговор покруче бывает. Может пойти под трибунал.
Кто рассудит фронтовиков? Наверное, история. С одной стороны, не надо возводить хвалу плену, а с другой - не бросаться в противоположную крайность. Ведь это правда, что в 1941-1942 гг. сотни, тысячи солдат попадали в практически безвыходные ситуации по вине бездарных, неподготовленных командиров. Ведь 73% младшего командного состава нашей армии в начале войны только-только окончили курсы младших лейтенантов или были призваны из запаса.
Да что говорить о командирах взводов и рот: генерал-полковник Федор Кузнецов, командующий войсками Прибалтийского военного округа никогда не занимал должности выше командира полка. Генерал армии Дмитрий Павлов отличился будучи военным советником в Испании, а всего через три года был поставлен во главе Западного особого военного округа. Генерал-полковник Михаил Кирпонос за пятнадцать месяцев до войны командовал лишь стрелковой дивизией и сразу же в одночасье получил под свое начало 50 соединений Киевского особого военного округа.
...Быстрый подъем вверх опасен не только для водолазов. Но водолаз рискует только своей жизнью, а тут от профессионализма военачальника зависели не только сотни тысяч людских судеб, но и судьба страны. Об этом тоже не стоит забывать.
ПЕРВЫЙ ШАГ К ПОБЕДЕ
И еще. До сих пор остается для нас и всего мира загадкой, как удалось нашей стране, потерявшей в летне-осенней кампании 1941 г. практически всю кадровую армию, громадные боевые и материальные запасы, отступив до Москвы, а потом и до Волги, подняться с колен и нанести смертельное поражение фашистам. Объясняют этот феномен, ссылаясь на героическую защиту Брестской крепости, Киева, Смоленское сражение.
Но кто возьмется осветить другие славные подвиги советских солдат в начальный период войны? Из которых между тем и стала складываться величественная картина Победы.
...Три года назад умер легендарный разведчик, писатель Овидий Горчаков. Человек, столько переживший, воевавший во многих местах, тем не менее завещал развеять свой прах над Хочинским лесом в Могилевской области. Там, где началась для него война и где были понесены самые большие потери, но вместе с тем родилась вера в то, что враг действительно будет разбит и победа будет за нами!
Без великой трагедии лета и осени 41-го не было бы Великого Триумфа весны 45-го. Раньше всех это поняли те люди, кто сполна испил чащу горестей начального периода войны.
Дарья Гармоненко