Сергей Журавлев ВО ВРЕМЕНА эпохальных перемен и принятия судьбоносных решений "бывает полезным выслушать капитанов, несмотря на то что всегда более правильным считается мнение генералов". Я имею в виду опубликованные в "НВО" обширные и в целом правильные статьи президента АВН генерала армии Махмута Гареева и доктора военных наук генерал-лейтенанта Сергея Богданова ("НВО" ## 24, 25, 2002 г.).
Однако, если речь на самом деле идет о Генеральном штабе, то, по всей видимости, он не только "основной орган стратегического управления". Существенным в понимании его роли действительно является осознание "руководящего и направляющего значения". Уточню в более мягкой формулировке соотношения политики и стратегии в генеральной линии поведения государства, которая более всего находит проявление в целенаправленной деятельности военно-политического руководства, политиков и военачальников "в суровые годы испытаний". Хотя испытаний как таковых сейчас нет, но следует отметить, что Генеральный штаб по определению является не только "мозгом армии", но и одним из важнейших "думающих организмов" государства.
Мысль не новая. Например, выдающиеся деятели прошлого именно так определяли роль Генерального штаба в системе военно-политического управления СССР. Начальник Генерального штаба Шапошников писал: "Если "оперативный" генеральный штаб можно приравнять к прежнему мозгу армии, то "экономический" и "политический" генеральные штабы должны составить, по нашему мнению, "мозг страны", а "сверхгенеральным штабом" может быть одно только правительство. В общем и целом войну подготавливает, ведет ее и несет ответственность за успех или неудачу не генеральный штаб, а правительство".
Времена и обстановка менялись, но в известной мере такое положение и отношение к Генеральному штабу и его кадрам сохранялось в послевоенные годы. Без проработки в ГШ и без учета мнения НГШ фактически не принималось ни одно сколько-либо значимое для обороны и экономики решение в Политбюро и правительстве СССР.
Никто не будет отрицать, что Генеральный штаб императорской России, а затем СССР в отдельные периоды и в целом в этом смысле был на высоте, а начальники генеральных штабов - Василевский, Жуков, Захаров, Огарков, Антонов - неизменно оказывались в ряду поминаемых на юбилеях военных и государственных деятелей. Вне всякого сомнения, Комитет начальников штабов ВС США по существу является "большим генеральным штабом" для Америки, даже если его работа строится не вполне соответствующим нашим понятиям демократическим образом, вплоть до конституционного запрета его функционирования в качестве такового. Под его влиянием и с его помощью через президента США прямым образом формируется генеральная стратегия США в области обеспечения не только военной, но и национальной безопасности государства. Это действительно "думающий орган" военно-политического руководства США с урезанными оперативными функциями.
В этом, собственно, и разница понятий "Генеральный штаб ВС РФ" и "КНШ ВС США". Но разница настолько существенная, что "дискуссии о достоинствах и недостатках продолжаются уже лет десять", добавим - без особого успеха для России в части реформирования центральных органов управления на "основе разделения функций, достижения экономии средств и создания единой военной организации".
Действительно, есть объективные причины для существования в США сложившейся системы военно-политического руководства из четырех военных министерств и КНШ с разделением функций на оперативные, например, управления развитием ВС, в том числе группировок на заморских территориях, и административные - обеспечение группировок и ВС. У нас практически безальтернативно многие десятки лет существует МО и подчиненный ему ГШ ВС с системой военных округов в пределах страны и нет достаточно четкого разделения функций.
Реформы "шаг вперед - два назад" практически не продвинули ВС к объявленной пять лет назад и так желаемой цели на мушиный нос. Министерство обороны не только исчерпало внутренний ресурс, но и вместе с ГШ не находит достойных внимания идей для поддержания войск в постоянной боевой готовности. И не мудрено, если всякие попытки обсуждения идей, выходящих за рамки начальственно-демократического мнения о необходимости сокращения, поддержанные учеными, пресекаются на месте или замалчиваются как "не имеющие практической ценности".
При этом уже не менее 20 лет задается один и тот же вопрос: что делать и почему наша "военная наука" остановилась на "Стратегии" Свечина? Удивительно ли то, что нет "динамического прогноза развития", а вместе с ним и вменяемой оценки темпов роста экономики, назначаемых произвольно сегодня - 2,5-3, а завтра - 4-5 и даже 7 процентов. По принципу "чего изволите" гнутся только подобострастные спины, но прироста при этом не будет.
Вполне очевидно, что "думающий орган" военно-политического руководства страны должен выступать не только в роли статиста и анализатора состояния ВС, но и в известной мере в качестве независимого от Минэкономразвития прогностического центра страны, органа, определяющего в известной степени генеральную стратегию развития государства. Хотя бы с точки зрения политической целесообразности формирования вменяемой для народа политики обеспечения его собственной безопасности. Безусловно, при "объективной и трезвой оценке ресурсов и возможностей".
Действительно, в этом случае ГШ как бы вторгается в область политики и существует опасность милитаризации. Но имеются ли какие-либо основания для такого рода страхов, если ГШ ВС РФ сегодня действительно выступает в роли статиста и коллективного соглашателя без собственной идеологии. Он не может претендовать на роль "думающего органа", поскольку его "мозги" заняты проблемой выживания, а те, для кого таких проблем "на Арбате" не существует, "шарахаются от политики, как черт от ладана". Какое место уготовано такому органу, понять несложно, хотя бы по тому, как оценивается деятельность начальника направления ГШ. Не умаляя ни одной из профессий, отмечу, что восемь тысяч рублей денежного содержания ведущей фигуры ГШ сравнимы с зарплатой уборщицы.
Именно полковники являются "мозговым центром". Но что говорить о кадрах, подобранных в буквальном смысле на московских улицах, когда единственно верный критерий подбора в последнее время - это наличие наследственного жилья в столице или хоть какой-то прописки в ближнем Подмосковье? Можно ли при такой разрушительной кадровой политике всерьез говорить о профессионализме, о знании обстановки в войсках, не говоря уже об основах военной политики?
Можно ли в этих условия всерьез рассуждать о роли и значении "стремительно теряющего вес в обществе" Генерального штаба ВС РФ, недостатки которого не только видны невооруженным глазом, но и очевидны в сравнении, например, с тем же комитетом начальников штабов ВС США или ГШ ВС СССР. Достаточно ознакомиться с "аналитическими записками" и "всеобъемлющими обзорами" с той и другой стороны.
За валом концептуальных бумаг и в пылу ненужного бумаготворчества, прикрытого "государственными интересами" и учеными понятиями, не только ГШ, но и прочие государственные органы забыли, что такое "стратегически мыслить". Еще генерал Драгомиров, не большой любитель штабов, говорил, что главное свойство офицера Генерального штаба умение слушать и думать, а при необходимости ясно высказать свое мнение по всем вопросам, которые его касаются. Но есть ли сегодня вопросы, не касающиеся офицеров-генштабистов, если круг проблем, решаемых ГШ, - безопасность государства и кардинальные реформы.
Что предлагают уважаемые генералы? Вернуться к структурам и органам прошлого, списать все у США, может быть, все оставить как есть, как прописано в давно устаревших положениях, неисполненных указах и в состарившихся безвременно концепциях?
Ответа нет и не будет, до тех пор пока мы сами не ответим на вопрос, поставленный ребром: "Зачем нам и нужна ли вообще Великая Россия с ее народом?". Без украшательства и научного словоблудия, без демократических ужимок, которые ценятся только за океаном. И то, если исходят от нас в надежде понравиться всем без исключения. Но это уже не Генеральный штаб России.
