Виктор Литовкин
На границе надо быть постоянно готовым к отражению агрессии. Фото автора
Дорога на передовую петляет по грунтовке за высоким, метра три в высоту земляным валом. Он как большая рукодельная ширма, за которой практически ничего не видно, только осыпи песка да кустики пробивающейся сквозь него то тут, то там неубиваемой травы. И в вышине, конечно, – бездонное голубое небо с раскаленным шаром солнца. Зато справа от дороги, где нет этого защитного рукотворного вала, до самого горизонта, до подножья гор на белом ковре ромашек горят огненно-красными пятнами заросли полевых маков. Их здесь невероятно много, и кажется, что какой-то сумасшедший художник выплеснул в приливе вдохновения на эти склоны, словно на огромный холст, все запасы красок со своей палитры.
ОКОПЫ НА МАКОВОМ ПОЛЕ
С командиром 3-го армейского корпуса армянской армии полковником Григорием Хачатуровым мы едем на передовую. Большую часть дороги от Ванадзора, где расположен штаб корпуса, мы катили на роскошном черном внедорожнике, а у небольшой церквушки с указателем поворота на село Беркабер пересели на невзрачный армейский джип. Почему, я не спрашивал. Понятно и так: чтобы не привлекать ненужного нам внимания наблюдателей с сопредельной стороны. До нее, по моим прикидкам, через маковое поле от силы метров 800, может, меньше. И привычный неприметный джип, который подскакивает на поворотах за защитным валом, если его кто-то и заметит, не должен вызвать у людей за границей подозрения. В конце концов джип этот им давно примелькался: на нем возят на передовую продукты, воду, боевую смену – никаких сюрпризов ждать не приходится. Мы их и не готовили.
Полковник Хачатуров говорит по-русски без заметного ереванского акцента. Не знаю, есть ли у него русский акцент, когда он говорит по-армянски. Но на том и другом языке он всю дорогу с кем-то переговаривается по мобильнику. Иногда очень темпераментно. Читал, что родился офицер в Приморском крае, вырос в Белоруссии, его мать вместе с сыновьями следовали за своим мужем и отцом всюду, куда его забрасывала офицерская судьба. Разве что в Афганистане с ним не побывали. Потом, после развала Союза, отца приказом министра обороны Белоруссии откомандировали в Армению. Григорий поступил в Ереванское общевойсковое училище. Там, говорит, и начал учить армянский язык. Хорошо, что многие преподаватели читали лекции по-русски, а то бы ничего поначалу не понимал. Сейчас ему все равно, на каком языке говорить.
Службу Хачатуров проходил на границах Армении. «Нет такого опорного пункта по периметру страны, – смеется он, – на котором я бы не побывал». «Несу боевое дежурство, – говорит, – с 1994 года». После училища без отрыва от войск сумел окончить Общевойсковую академию (имени Фрунзе) и Академию Генерального штаба. Корпусом командует уже год.
Для меня полковник Хачатуров запасся бронежилетом. Жизнью московского корреспондента в окопах он рисковать не собирался. Ему такие проблемы ни к чему. Поэтому, как только мы приезжаем на передовую, на меня надевают синий бронник с надписью PRESSA и синюю каску с той же надписью. Кстати, за полсотни лет работы в военной печати, 30 лет службы в армии такой бронежилет мне пришлось надеть впервые, с учетом еще и того, что мне пришлось побывать более чем в 10 горячих точках... Возражать не стал. Порядок есть порядок. Это как ремень безопасности в автомобиле. Хочешь не хочешь, а пристегиваешься. Хотя с фотоаппаратом при каске и броннике работать было не очень удобно. Но пришлось.
Знакомлюсь с дежурной сменой опорного пункта и с самим опорным пунктом. При входе в него – гранитная мемориальная доска. На ней – фамилии погибших здесь воинов. Они на армянском. Но даты рождения и смерти понятны и без перевода. 2004-й год, 2005, 2006 и 2012-й. Шесть человек погибли здесь в эти годы смертью храбрых. Самый молодой из них 1982 года рождения, самый старый – 1955-го. Возле мемориальной доски цветут розы. Символ вечной благодарности бойцам, отдавшим свою жизнь за родную страну.
– Почему такие взрослые люди здесь погибли? – спрашиваю у полковника.
– У нас на границе нет молодежи, – отвечает он. – Только контрактники. Да и то после того, как они отслужат два года в Вооруженных силах. Нужны опытные, умелые бойцы. Необстрелянной молодежи здесь делать нечего.
 |
| Российские военнослужащие осваивают современную технику. Фото автора |
Вспоминаю. Накануне поездки в 3-й армейский корпус меня принимал министр обороны республики Виген Саргсян. Он говорил, что армянская армия – это национальная, народная армия, которая всегда служила своей нации и национальным идеям. Вооруженные силы страны, которые больше 25 лет защищают безопасность своего народа, неотделимы от своего народа. И может, они непропорционально велики по сравнению с территорией, населением и страной, но они вынуждены быть сегодня такими. Каждый 40-й гражданин Армении – от новорожденного младенца до седовласого старца – носит форму. Нет такой семьи, для кого армия не была бы частью личной истории и судьбы. И это основа того доверия и уважения, которое общество испытывает к своей армии.
Наверное, наглядным примером народности армянской армии является судьба старшего лейтенанта Андроника Тонояна, с которым я познакомился на передовой под селом Бекабер. Заместитель командира роты, он начинал службу рядовым, потом стал прапорщиком, дорос до офицерского звания. За плечами у Тонояна солидный боевой опыт, в том числе и участие в войне в Карабахе в 1992–1994-м. Андроник в армии больше двадцати лет, из них последние восемь – на передовой. «Дедушка в окопах», как шутят сослуживцы.
У старшего лейтенанта действительно уже есть внуки, его семья снимает квартиру в Иджеване, по российским меркам 43-летнему офицеру пора на пенсию. Но он не собирается уходить в запас, говорит, что служба ему очень нравится. Здесь он занят серьезным делом, защищает страну, да и опыт его и знания нужны подразделению. А когда тебя ценят командиры и подчиненные, когда тебе хорошо в родном коллективе, снимать погоны не хочется.
Не собирается оставлять службу и рядовой Гарик Вартумян. Он уже четыре раза продлевал контракт. На передовой – 11 лет. Участвовал в перестрелках. И хотя сейчас в отличие от 2011–2016 годов на их участке границы относительно спокойно – не Карабах, – бдительности никто не теряет. Несколько месяцев назад в тыл к ним с сопредельной стороны просочилась диверсионная группа, пришлось принимать участие в ее ликвидации. Хорошо, что вовремя обнаружили, иначе большой беды могли не избежать. Фамилии погибших на мемориальной доске об этом напоминают каждый день. Да и ситуация на границе Нагорного Карабаха, о которой они постоянно слышат и где не прекращаются провокации, не позволяет расслабиться.
Для наблюдения за сопредельной стороной в опорном пункте есть все возможности. Круглосуточное электричество, от которого работают теле- и тепловизоры, ситуация за водохранилищем, которое проходит по самой границе, выводится на экран компьютера, возле него пост боевого дежурства. Есть наблюдатели и в окопах. Перед траншеями, вырытыми по всем правилам саперной науки, сигнальные мины, инженерные заграждения, включая такую экзотику, как связки пустых консервных банок (опыт Первой и Второй мировой не пропадает), ловушки в виде замаскированных ям, прочие атрибуты окопной тактики и быта.
Кстати, окопный быт в опорном пункте достаточно комфортный, если это слово применимо к переднему краю. В блиндаже – телевизор, антенна «Евростар» ловит десятки программ, есть холодильник. Я заглянул в него, – продуктов там на месяц безбедной жизни. На столе в блиндаже – фрукты, различные печенья, чай, кофе – не окопы на передовой, а небольшой самодельный санаторий. Под потолком блиндажа даже ласточка свила гнездо, высиживает птенцов. Полковник Хачатуров говорит, что удивляться всему этому не стоит: столько лет противостояния, за это время только очень ленивый не устроил бы свой быт. А люди здесь не только отважные, но и работящие. У многих в окрестных селах семьи живут, есть свои сады, огороды.
Боевое дежурство в окопах продолжается, как правило, две недели, потом подразделения ротируются (есть такое модное слово), проще – меняются. Неделю идет боевая подготовка в части, и неделю, может чуть больше, человек проводит дома, занимается семьей, домашним хозяйством. Нация-армия, – думаю про себя, – о которой говорил мне министр обороны, проявляется и в этом – защита своей родины для многих армянских солдат и офицеров, представителей своего народа, никогда не была лозунгом, она стала для них повседневным, круглосуточным упорным трудом. Точно таким же, как работа в поле, забота об урожае, строительство дома, защита его от ветров и от бурь, возведение храмов, как уборка урожая…
«Армения, – вспоминаю слова Вигена Саргсяна, – это страна, где нет военных и гражданских, а есть граждане в форме и есть защитники родины в гражданской одежде». Такие слова я слышал еще в одной стране – в Израиле.
102-я ОРДЕНА АЛЕКСАНДРА НЕВСКОГО ВОЕННАЯ БАЗА
Правда, у Израиля нет такого союзника, как Россия, а у Армении он есть. И символом его стала 102-я ордена Александра Невского военная база, расположенная в городе Гюмри, в состав которой входят три мотострелковых полка, один артиллерийский и зенитно-ракетный, а также эскадрилья истребителей МиГ-29 на аэродроме Эребуни.
На 102-й базе автор этих строк был последний раз в декабре 1988 года. Во время страшного землетрясения, которое разрушило десятки домов, в которых, как и армянские семьи, жили жены и дети офицеров и прапорщиков российской воинской части. Памятный знак с перечислением фамилий 21 погибшего офицера, прапорщика и солдата, а также с упоминанием 146 членов их семей стоит на территории крепости, построенной русскими казаками еще в ХIX веке. Память о них бережно хранят нынешние граждане нашей страны, несущие свою воинскую службу в дружественной Армении.
Сейчас уже от тех разрушений практически ничего не осталось. Гюмри полностью восстановлен. Правда, высоких 12-этажных домов, которые погребли под собой жителей города, там теперь нет. Их заменили современные четырех-пятиэтажные жилые дома. Новые магазины, школы и больницы. Обновилась и заложенная еще в 1837 году Александропольская крепость, где расположены части нашей базы.
На территории военного городка восстановлена и освящена старая церковь Мученицы Царицы Александры – подворье патриарха Московского и всея Руси в Республике Армения. Она была разрушена задолго до землетрясения 1988 года, в ней какое-то время был солдатский клуб, а потом и склад. Сейчас это очень светлый и красивый православный храм, куда, как и в музей 102-й базы, обязательно приходят все новобранцы, прилетающие в часть из России. В храме побывали президент Владимир Путин и премьер-министр Дмитрий Медведев. Подаренные ими иконы находятся на самом видном месте у входа. А еще на храме висит мемориальная доска, которая рассказывает, что на этом месте в 1918 году полковой священник русской армии отец Матфей Миронов сгорел вместе с храмом Святой Мученицы Александры, не открыв его двери турецким оккупантам.
Память о подвиге священника, как и о нескольких сотнях российских воинов – генералов, офицеров и рядовых солдат, погибших в боях с янычарами в ходе русско-турецких войн середины и конца XIX века, в том числе и о защитниках крепости Карс, похороненных на мемориальном кладбище «Холм чести» в Гюмри у часовни Святого Архистратига Михаила, бережно хранят их нынешние наследники.
Об этом мне рассказывал заместитель командира базы по работе с личным составом полковник Алексей Полюхович. Выпускник Голицынского высшего военного политического училища Пограничных войск, прошедший горячие точки в Чечне, Дагестане и Таджикистане, он с 1998 года служит в Российской армии. В основном «на югах», в Закавказье. О взаимоотношениях российских и армянских военных, об отношениях с местным населением говорит без пафоса, но с огромным удовлетворением. Объединенная группировка войск, в которую входят части российской военной базы, имеет совместные оперативные планы, регулярно проводит командно-штабные тренировки и тактические учения. Они, как правило, проводятся на уровне батальонных тактических групп раз в год. Нынешнее запланировано на октябрь, а прошлогоднее прошло в июне. Полигоны все время меняются. Год назад это был высокогорный Алагёз, в нынешнем будет армянский Учебный центр имени маршала Баграмяна. Участвуют в маневрах, кроме мотострелков, танкисты, артиллеристы, зенитчики, саперы, вертолетчики и даже летчики-истребители. Конечно же, подразделения беспилотной авиации, радиоэлектронной борьбы, разведки, спецназа… С привлечением стоящих на боевом дежурстве зенитно-ракетных комплексов С-300В и «Бук-М2». Словом, все, как сегодня это принято и предписано планами боевой подготовки, – комплексно, активно, с использованием современных средств управления.
Служат на базе в основном солдаты и сержанты по призыву. Прибывают сюда после окончания трех- или шестимесячных учебных курсов. Не успеют, что называется, прижиться, как надо собираться «на дембель». Несколько лет назад принято решение, что база будет комплектоваться контрактниками, но пока для этого нет необходимых условий. Нужно дополнительно построить современные дома и общежития. Как минимум на 500–1000 квартир. Есть на это разрешение местных властей, соответствующее межправительственное соглашение уже тоже подписано. Но… «денег нет. Но вы держитесь» – вспоминают знаменитую фразу офицеры.
На жизнь они не жалуются. С кем ни довелось поговорить, своим положением все в принципе довольны. Все семьи обеспечены жильем. Кто-то отдельными квартирами, кто-то, что называется, с подселением, кто-то – общежитием. Оклады против российских здесь приличные – с коэффициентом 1,4. Командир взвода получает около 60 тыс., контрактник на должности рядового – 35 тыс. Плюс годовая премия по итогам боевой учебы. Кроме того, все обеспечены продуктовыми пайками, а еще есть оплачиваемая дорога в отпуск и обратно на офицера и на одного члена семьи. Жаловаться, говорят, грех.
С местным населением отношения очень хорошие. Российских военных в Армении уважают, в Гюмри особенно. Все понимают, что без России и ее армии стране не выстоять. Никакие США и НАТО, на которые уповают некоторые местные политики, русских не заменят. Как можно надеяться на НАТО, говорят люди, если член этой организации – Турция?! Это все равно что доверить волку защищать овчарню.
Не повлияло на отношение с российскими военными и трагическое ЧП с рядовым Пермяковым, расстрелявшим в январе 2015 года по так и не выясненным причинам армянскую семью. Суды над ним (один российский, другой – армянский) и приговоры, по одному из которых он получил 10 лет за дезертирство с оружием, а по второму – пожизненное заключение за убийство, разбойное нападение и незаконное пересечение границы, были приняты армянским обществом с одобрением. А митинги и демонстрации у ворот 102-й базы, которые прошли в первые дни после преступления, как рассказывали мне армянские офицеры, были организованы американским посольством в Ереване и различными НКО, которые опять же спонсируют США. На их машинах были доставлены протестующие из столицы и других городов страны. Ни одного гюмринца, утверждали собеседники, среди участников митингов не было. Сейчас, когда приговор вступил в силу и преступник отбывает наказание там, где это положено, все страсти улеглись, и о Пермякове уже никто не вспоминает.
Правда, как рассказал мне полковник Полюхович, после этого ЧП были приняты очень жесткие меры и к руководству базы. Практически все командование было немедленно заменено. Остался только он, да и то потому, что накануне 2015 года только-только приехал сюда на службу. А уважают российских военных в Армении не только потому, что, образно говоря, их защитный зонтик раскрыт над территорией республики и армяне уверены в поддержке и помощи русских в критические моменты, но и потому, что эта помощь и поддержка обеспечены им и в повседневной жизни.
Когда зимой снег и метель заносят горные дороги, на помощь выходит тяжелая инженерная техника российской базы. 9 Мая российские военные стоят в одном строю с подразделениями армянской армии на параде в честь Великой Победы, проходят маршем по улицам Гюмри под аплодисменты жителей, вместе с ними возлагают венки к могилам и памятникам погибших, открывают ворота своих частей для того, чтобы показать местным жителям боевую технику, стоящую на вооружении российских воинских подразделений… Открытое сердце, чистая совесть и сильная рука, протянутая другу, – наверное, все это и есть те отношения, что связывают наши народы и армии. Я так думаю.
ДИПЛОМАТЫ В ГОЛУБЫХ КАСКАХ
Что мы еще знаем об армянской армии? Конечно, то, что Армения и ее Вооруженные силы входят в Организацию Договора о коллективной безопасности, что между Москвой и Ереваном заключен договор о дружбе и взаимопомощи, что на территории республики создана Объединенная группировка войск, куда входят войска 102-й базы и 4-го армянского армейского корпуса, что у России и Армении есть совместная Объединенная система ПВО…
Кроме того, из открытой печати можно узнать, что армия Армении совместно с Вооруженными силами непризнанной республики Нагорного Карабаха защищает общие рубежи двух государств, в ее составе почти 50 тыс. штыков, пять армейских корпусов, авиация, ракетные и артиллерийские войска, радиотехническая бригада, части специального назначения, связи, управления, инженерно-саперные, материально-технического обеспечения и другие, без которых не бывает современной армии. Но вот что еще интересно – у Армении есть миротворческая бригада! Она выполняет свои задачи за рубежами страны. Кстати, армянские миротворцы – единственные из состава миротворческих подразделений армий, входящих в ОДКБ, занимаются этим реально.
– Зачем Армении миротворцы? – спросил я у командира бригады генерал-майора Артура Симоняна. – Разве у вооруженных сил страны нет других забот?
Мы сидим в кабинете генерала на территории подчиненной ему части, практически в самом центре Еревана, недалеко от знаменитого коньячного завода и «Дома Москвы». Стены кабинета вместе с портретами Верховного главнокомандующего – президента и министра обороны, как это принято во всех воинских офисах, завешаны десятками плакеток и вымпелов, полученных армянскими голубыми касками от своих зарубежных коллег. Артур Симонян не задумывается с ответом.
– Армения подписала меморандум об участии в миротворческой деятельности с ООН еще в 2001 году. Для чего? Не будем скромничать, это престижно. Такая маленькая страна, как наша, участвует в важнейших международных процессах, заявляет о себе как активный партнер ведущих мировых держав в укреплении мира на планете. Разве это не достойно Армении? Причем мы не только потребители мира, мы еще и несем мир другим народам. Наша армия вовлечена в конфликт, защищает свои границы, и при этом мы имеем возможность выделить небольшие группы миротворцев для поддержания безопасности в той или иной стране. Я думаю, это хорошо.
Голубые каски Армении несут сегодня службу в Афганистане, там в районе Мазари-Шарифа и Кабула находятся 65 армянских офицеров и контрактников. Кроме того, армянские миротворцы есть в Косово, там их 40 человек, в Ливане – 32 человека. В том же Ливане и еще в Мали служат военными наблюдателями по одному армянскому офицеру.
– Среди стран ОДКБ, – говорит генерал Симонян, – Армения – единственная, чьи миротворцы несут службу за пределами своего государства.
Преимущество армянских военных в том, что кроме специальных знаний и навыков, необходимых миротворцам, они практически все владеют иностранными языками. Не считая армянского и русского, что в республике само собой разумеется, многие из них говорят на английском, немецком, французском, итальянском и греческом. По словам Симоняна, языковая проблема – очень сложный вопрос для бригады. В ее штатном расписании есть Центр изучения иностранных языков, преподавателями там работают американские и английские инструкторы. Великобритания выделяет деньги на оплату обучения, курсы ведут также профессора ереванских языковых вузов, ветераны вооруженных сил, прослужившие не один год за рубежом, но расширять возможности для обучения большего количества военнослужащих проблематично: не хватает соответствующих финансовых средств. А надо еще учить офицеров в зарубежных учебных центрах.
Такую школу прошли почти все офицеры бригады. Они учились в США, Великобритании, Греции, Италии. Но не в России, хотя на базе Общевойсковой академии в подмосковном Солнечногорске, как известно, у нас есть прекрасные миротворческие курсы, где до недавнего времени учились и представители тех же западных стран, куда ездят за знаниями и опытом армянские миротворцы. Почему братья по оружию, мягко говоря, игнорируют Москву? Объяснение оказалось неожиданным.
– Русский язык у нас каждый знает, – говорит генерал Симонян, – а вот совершенствоваться в иностранном языке все-таки удобнее в той стране, где он основной.
Возразить тут что-либо невозможно.
Впрочем, опыта и знаний законов войны и практики проведения миротворческих операций у армянских голубых касок уже, как говорится, не занимать. Они в миротворческих миссиях, как уже упоминалось, с 2001 года. Больше всего армянских офицеров прошло через Афганистан – 2200 человек. Начинали в 2010 году с Кундуза, затем через год их направили в Мазари-Шериф, сейчас несут службу еще и в Кабуле. Выполняют в основном охранные функции – дежурят на внешнем периметре натовской базы и на КПП. Оружие применять пока не приходилось. Да и применение его – последнее дело в работе миротворца. Главное – своевременно выявить источник опасности, нейтрализовать его в первую очередь спокойным и убедительным словом и погасить возможный конфликт.
Мне рассказывали, как в 2014 году в Ливане, на границе между этой страной и Израилем, сошлись буквально врукопашную две деревни – с той и с другой стороны. Раздались даже выстрелы. Поводом для вспышки ненависти было срубленное дерево, которое те или другие считали чуть ли не священным. Практически все военные наблюдатели ООН, дежурившие на границе, уехали от греха подальше. Быть третьим в драке всегда опасно: можно получить по мослам и от одной, и от другой стороны. Тем более что инструкция строго-настрого запрещает вмешиваться в конфликт – важно доложить о нем вышестоящему начальству и отойти подальше, а там… хоть трава не расти.
Но это норма для законопослушных европейцев или азиатов, армянин стоять в стороне не может, когда на его глазах кто-то кого-то пытается убить. Армянский военный наблюдатель майор Ашот Захарян, как потом рассказывал Артуру Симоняну итальянский генерал, ответственный за этот участок границы, бросился в толпу конфликтующих и, размахивая руками, растолкал их всех по сторонам, вызвал старейшин обеих деревень на переговоры, о чем-то с ними пошушукался. Через час толпа и с той и с другой стороны разошлась по домам. А дерево потом посадили новое...
– Кто может договориться одновременно с арабами и евреями? – смеются мои собеседники, – только армянин!
Через Ливан на сегодняшний день прошло 160 армянских миротворцев. В Ираке служило 368 человек. Есть там армянские голубые каски и сегодня. Занимаются охраной караванов с оружием, боеприпасами, гуманитарными грузами. Участия в боях, как и положено миротворцам, не принимают. Хотя это не спасает от различных неприятностей. Единственное ранение за 16 лет миротворческой деятельности армянский офицер получил именно в Междуречье. Зовут его подполковник Георгий Налбандян.
Было это в 2006 году в районе Аль-Кут, на базе Дельта, где несла службу польская военная миссия. Георгию и еще нескольким офицерам поручили доставить ночью грузы на отдаленный блок-пост. Но в дороге их ожидала засада террористов Армии освобождения Ирака. Под БМП взорвалась мина, которая стоила жизни двум офицерам, еще двое оказались ранеными. Среди них был и лейтенант Налбандян, которому оторвало ногу. Засаду удалось расстрелять. Потом вертолетом его доставили в госпиталь Багдада, оттуда самолетом в Германию, где сделали операцию, а реабилитацию он проходил уже в США.
Георгий Налбандян остался в рядах Вооруженных сил Армении. Он награжден медалями «За отвагу» и «За боевую службу», которая по статусу сродни российской «За боевые заслуги», окончил в Москве Военно-инженерную академию, в Соединенных Штатах – колледж сухопутных войск, побывал в миротворческих миссиях кроме Ирака еще и в Афганистане и Косово. Владеет четырьмя языками. Кроме родных еще и фарси и английский. Сегодня он – начальник отдела боевой подготовки бригады. Обучает и воспитывает подчиненных, передает им свой боевой опыт.
Такой опыт есть еще почти у тысячи армянских офицеров, выполняющих миротворческую миссию в Косово. Говорят, что, когда возле Митровицы, что на границе Сербии и Косово, где за спокойствие отвечают американцы, опять возникают конфликты между сербами и албанцами, во время которых славяне перекрывают дорогу и не пропускают никого – что называется, ни пешего ни конного, через свой поселок, на помощь зовут армян. Только они способны разрулить ситуацию. Православные понимают православных лучше, чем другие. Тем более католики или протестанты.
Кстати, за участие в миротворческих операциях за рубежом армянские миротворцы в количестве 3740 человек награждены иностранными медалями. А президент страны Серж Саргсян даже получил благодарственное письмо за службу армянских голубых касок в Ираке и Косово от президента США Джорджа Буша-младшего. Для кого-то невелика награда, а для подчиненных генерала Симоняна – признание их заслуг. Что многого стоит.
– Каждый армянский миротворец, – сказал мне генерал Симонян, – маленький посол Армении в той стране, где он выполняет свой долг. Мы гордимся, что благодаря нашим голубым каскам нас знают и уважают на планете.
Таким уважением, думаю я, может похвастаться не каждый.
Москва–Ереван, Гюмри–Ванадзор
