Владимир Вишневский Владимир Вишневский, поэт:
Я некоторые книги осваивал с доброй подачи любящих людей, например, моей мамы. Так, например, она посоветовала мне прочитать роман «Молодые львы» Ирвина Шоу. Главный герой этой вещи, еврейский юноша Ной, его мужество, когда он дрался – все это было вовремя преподнесенным уроком жизни. Книга того же юношеского периода – это роман Томаса Вулфа «Взгляни на дом свой, ангел». Несмотря на то, что это был перевод, я купался в красотах стиля. Это было поэтическое, эротическое восприятие мира, совпавшее с взрослением юноши. В меньшей степени повлияла модная книга того времени – «Над пропастью во ржи» Джерома Сэлинджера. Книга Джона Апдайка «Кентавр» совпала со временем созревания, формирования нового взгляда на женщин, на разнополость. Самое странное, что книга, которую я долго читал и анализировал стиль, – это «Жизнь Клима Самгина» Максима Горького. Меня убедили, что ее нужно прочитать. Я долго читал и понял, что Горький хороший стилист. Бунин в своих воспоминаниях «Некрополь» хорошо написал про Горького. Было интересно, что мои знания о классике из школьной программы аукались с реальными не цензурированными вещами. Например, у Бунина в девятом томе собрания сочинений есть интересные воспоминания об Алексее Толстом. Толстой на Западе был в некотором роде аферистом: продавал несуществующее имение в России. И вот, рассказывая, как он попался, он, округляя глаза, сказал замечательную фразу «Я было заметался, как сукин сын». Но тут я выношу за скобки то, на чем я реально возрастал. Это русская поэзия. Поэтом поэтов для меня был Александр Блок. С него все началось, много стихов я знал и знаю наизусть. Как написал Ходасевич: он жил как поэт и умер как поэт. Еще, помимо поэтов-шестидесятников Евгения Евтушенко и Андрея Вознесенского, на которых я возрастал и которые в зрелости стали моими старшими друзьями, моим кумиром был Евгений Винокуров. Я был болен его вкусом к деталям, к строке, ходил к дому, где, как мне казалось, он жил, стоял у подъезда, надеялся: а вдруг выйдет. Из значимых вещей не могу не назвать книгу Яна Парандовского «Алхимия слова» про привычки и причуды писателей, про то, кто как писал, кто пил чай, кто пил кофе – это потрясающая книга с предисловием Святослава Бэлзы.
