Сергей Чупринин Надо бы, наверное, назвать Библию. Или «Войну и мир». Но я помню, как почти 50 лет назад, готовясь к вступительным экзаменам в университет, взял в районной библиотеке хрестоматию «Русская литература начала XX века», составленную Н.А. Трифоновым... и все, что я подростком думал об искусстве слова, сначала разлетелось, будто карточный домик, чтобы тут же выстроиться в правильном порядке.
Как критик, как историк литературы я о Серебряном веке почти не писал. Говорил по преимуществу о более поздних эпохах, но как норму (или, если угодно, идеал) понимал и до сих пор понимаю именно тот мир. Мир, где одновременно сожительствуют и – о да! – соперничают, бьются насмерть, ненавидят друг друга, но перекликаются между собою – Бунин и Бурлюк, Блок и Гумилев, Гиппиус и Есенин, Ходасевич и какой-нибудь, прости господи, Скиталец. То, что я в своей работе считаю характеризующим, кажется, лишь меня, то есть экологический подход к литературе, где все один другого вроде бы исключают, но все друг другу равно необходимы, как раз оттуда – из скромной вузовской хрестоматии.
17.09.2015 00:01:00
ГЛАВКНИГА: ЧТЕНИЕ, ИЗМЕНИВШЕЕ ЖИЗНЬ
Об авторе: Сергей Чупринин, критик, литературовед
Комментарии для элемента не найдены.
Читайте также
Эльвира Набиуллина видит угрозу в "переманивании" работников в РФ
Максим Орешкин обосновал политику крепкого рубля, которая стала сюрпризом для правительства
Власти оттачивают инструмент силового контроля над партиями
Дарья Гармоненко Перед выборами 2026 года алтайские коммунисты попали под экспериментальные преследования
