Владимир Бондаренко В моей жизни было много книг. Я стал книгочеем еще в раннем детстве, потому никогда не был одиноким. Может быть, поэтому и ко мне тянулись друзья, чувствуя мою энергетику, не подозревая, что она почерпнута из книг. Так что можно сказать, КНИГА как таковая и оказала на меня самое значительное влияние в жизни. Думаю, вся нынешняя раздробленность идет от того, что люди перестали читать, потеряли смысл жизни.
Ну а если поконкретнее, то в юности и молодости был под влиянием Михаила Лермонтова и его романа «Герой нашего времени» даже подражал ему. Печорин давал пример, как не унывать, не зависеть от властей и начальников и жить своей независимой жизнью. Наверху менялись Хрущевы и Брежневы, а мне было не страшно, у меня была своя жизнь.
Позже откровением для меня стал набоковский «Дар». И даже не «Лолита», прочитанная одновременно, но как-то и не поразившая меня ни эротикой, ни комплексами стареющего самца, а именно «Дар», роман о русской интеллигенции, особенно глава о Чернышевском и других революционных демократах. После «Дара» я и стал законченным консерватором при любой власти. Думаю, что в Америке я бы голосовал только за республиканцев правого толка, потому и в своих поездках в США дружил с республиканцами. Вот и нам в России надо не прислуживать Америке, а самим вести себя согласно кодексу чести.
Литературной независимости я учился у Иосифа Бродского, никогда не подлаживающегося ни под какое-либо направление, не боящегося идти наперекор и друзьям, и соплеменникам.
А к старости погружаюсь в «Дао дэ цзин» мудрого Лао Цзы.
Впрочем, это продолжается одна и та же КНИГА.
