Россия в эпоху гибридных войн

Генсек НАТО Йенс Столтенберг ставит задачи новому Центру передового опыта по противодействию гибридным угрозам. Фото с сайта www.nato.int

Выдающийся немецкий военный теоретик Карл фон Клаузевиц, пытаясь осмыслить характер эволюции войны как социального явления, выделил два вида войны. По его мнению: «Двоякий вид войны проявляется, во-первых: в случаях, когда целью поставлен полный разгром противника, намереваясь или уничтожить его политически, или только обезоружить с тем, чтобы заставить его принять любые условия мира; во-вторых, когда цель ограничивается некоторыми завоеваниями по своей границе для того, чтобы их оставить за собой или воспользоваться ими в виде предмета обмена при мирных переговорах».

Для анализа трансформации современных конфликтов важно, что Клаузевиц разделял войны на тотальные и ограниченные не по критерию масштаба военных действий, захваченных территорий или количеству погибших, а по тому, что следует понимать под «победой», что является ее мерилом, конечной целью. В этом контексте конечная цель ограниченной войны заключается в принуждении противника к выгодному компромиссу, а цель тотальной войны – уничтожение противника как политического субъекта. В первом случае мерилом победы является заключение сделки, более выгодной для победителя и менее удачной для побежденного, во втором – капитуляция неприятеля.

В военных конфликтах конца XX – начала XXI века достаточно определенно просматривается логика ограниченных войн, характер которых определяется факторами геополитического соперничества, в то время как идеологические категории ушли в прошлое. 

Войны не затрагивают территории великих держав и ведутся на удаленных театрах. Ограничение характера и масштабов военных действий позволяет добиваться целей войны относительно небольшими контингентами профессионалов: сил специальных операций, частными военными компаниями, группировками ВВС и ВМС. Для получения асимметричного превосходства стороны конфликта одновременно используют как формы и методы традиционной войны, так и методы борьбы с иррегулярными формированиями – повстанцами, группировками международных террористов.

Одновременно широко применяются не силовые способы борьбы: информационно-психологическое воздействие, кибератаки, экономические санкции. Все это происходит при сохранении в стратегическом планировании великих держав решающей роли фактора силы, включая угрозу применения ядерного оружия.

ЦЕЛЕНАПРАВЛЕННОСТЬ, МАСШТАБНОСТЬ И СКОРОСТЬ

Классификация военных конфликтов в соответствии с руководящими документами США включает всеобщую (глобальную) и ограниченную войну. Глобальная война – это война между крупными державами, от исхода которой зависит их существование. Ограниченная война ведется на ТВД, как правило, между двумя странами, к этому виду относят широкий спектр кампаний и операций, которые США проводят в различных районах мира.

Следует отметить, что ядерный конфликт не является целью ни одной из стран, обладающих или стремящихся обладать ядерным оружием. Однако усложняющиеся и обостряющиеся отношения между государствами могут привести к случайным и даже локальным конфликтам, масштабы и последствия которых могут быть разными. Так, в последнее время появилась информация о возможности эскалации ограниченной войны до ядерного уровня. Президент 10-й конференции Люксембургского форума по предотвращению ядерных катастроф Вячеслав Кантор в октябре с.г. сообщил, что «сегодня в риторике военных, которые связаны с высшими политическими кругами в ряде стран, говорится о возможности разработки концепции ограниченной стратегической ядерной войны».

Таким образом, цели, положенные Клаузевицем в основу классификации конфликтов XIX века, могут существенно измениться. По-видимому, конечная цель ограниченной стратегической ядерной войны будет заключаться не в принуждении противника к выгодному компромиссу, а в уничтожении как политического субъекта.

Военные конфликты американцы сводят в три группы: межгосударственные, гибридные и конфликты с участием негосударственных вооруженных формирований.

Гибридная война, которая представляет собой действия в период, не относящийся в чистом виде ни к войне, ни к миру, была включена в классификацию в начале XXI века.

Сегодня гибридные войны активно внедряются США и странами НАТО в практику международных отношений в качестве нового вида межгосударственного противостояния, который пока не получил международно-правового определения. Однако неопределенный статус гибридной войны не препятствует некоторым ее идеологам (например, Ф. Хоффману и Д. Маттису) уже сегодня называть XXI век эпохой гибридных войн.

Стирание граней между состоянием войны и мира, характерное для гибридной войны, формирует высокую степень неопределенности в восприятии мирного времени, когда формально государство не подвергается атаке враждебных сил, но его национальная безопасность и суверенитет находятся под угрозой.

Можно предвидеть, что войны будущего будут сложными по форме, многовариантными, а не простыми конфликтами с четким разграничением сторон. Вызовы и угрозы приобретают комплексный, сложный характер, ускоряются темпы их реализации, сочетание силовых и несиловых действий приводит к повышению степени их разрушительного воздействия на противника и в конечном итоге усиливает летальный характер конфликтов. Появление конфликтов такого вида прогнозировали выдающиеся русские военные теоретики ХХ века Александр Свечин, Андрей Снесарев, Евгений Месснер.

Любая гибридная война все равно не исключает применение вооруженной силы со всеми вытекающими последствиями. Фото с сайта www.dvidshub.net

Трансформация конфликтов актуализирует угрозы нового поколения – гибридные угрозы, которые носят смешанный характер и используются противниками для получения асимметричного превосходства в ограниченных войнах.

Гибридные угрозы – это объединение дипломатических, военных, экономических и информационно-технологических методов воздействия, которые могут быть использованы государственным или негосударственным субъектом для достижения особых целей, не доходя при этом до формального объявления войны.

Гибридные угрозы в отличие от обычных соединяют регулярные и иррегулярные возможности и позволяют концентрировать их на нужных направлениях и объектах для создания эффекта стратегической внезапности. С этой целью предусмотрены адаптивные процессы реализации гибридных угроз для целенаправленного и ускоренного преобразования агрессором потенциальных разрушительных факторов гибридной войны в реальные.

В США и НАТО проводятся комплексные исследовательские работы по широкому кругу вопросов, охватывающих трансформацию современных конфликтов и подготовку государств и вооруженных сил к действиям в новых военно-политических условиях.

Для стратегии асимметричной войны между государством и различными иррегулярными силами, уже сегодня реализуемой Пентагоном в Сирии и Ираке, характерным является применение двойных стандартов в отношении действующей группировки международных террористов. Американцы, разделив террористов на «хороших» и «плохих», фактически имитируют борьбу с боевиками, создавая все условия, чтобы ИГ (запрещенная в России организация) продолжало борьбу с законным правительством. В результате сегодня американцы стали основным препятствием для действий ВКС России и сирийских войск по окончательному разгрому ИГ.

В ряде публикаций «НВО» отмечались практические шаги наших геополитических соперников по разработке агрессивных, наступательных гибридных стратегий, ориентированных прежде всего против России, Китая, Ирана, а также предназначенных для использования в других районах мира.

В последние годы к разработке стратегий гибридной войны активно привлекается Европейский союз.

Гибридным угрозам принадлежит системообразующая роль при разработке США, НАТО и ЕС многоальтернативных планов подготовки и использования национальных и совместных сил.

В эпоху гибридных конфликтов определяющим стратегическим фактором является необходимость поиска баланса между особенностями современной войны и сложившимися каноническими, традиционными подходами к оценке вызовов и угроз и их влиянием на планирование военных операций.

При этом цель поиска баланса в стратегическом оборонном прогнозировании и планировании вполне прагматична и сводится к нахождению ответов на ряд вопросов, в числе которых определение ресурсов для проведения текущих операций и создание необходимого запаса на будущее, а также возможное соотношение между силами и средствами, предназначенными для парирования традиционных и нетрадиционных угроз национальной/коалиционной безопасности (борьба с повстанцами, международный терроризм и др.). Многочисленные и многовариантные режимы ведения гибридных войн требуют тщательного управления ресурсами и разумной балансировки рисков с целью избежать стратегического перенапряжения.

В концепции Стратегического командования НАТО гибридные угрозы определяются как угрозы, создаваемые противником, способным одновременно адаптивно использовать традиционные и нетрадиционные средства для достижения собственных целей.

Диапазон гибридных угроз включает реализацию сценариев, включающих конфликты низкой интенсивности вплоть до ограниченной стратегической ядерной войны, экономические санкции, информационную и кибервойну, использование в своих интересах поддержки сепаратистских и освободительных движений, международного терроризма, пиратства, транснациональной организованной преступности, локальных этнических и религиозных конфликтов.

Появление концепции ограниченной стратегической ядерной войны повысит потенциальную опасность перехода гибридной войны в стадию конфликта высокой интенсивности и расширения его масштабов вплоть до глобальных. Вероятность такого развития событий сегодня особенно высока в противостоянии США и КНДР.

Концептуальная модель гибридной войны, разработанная на Западе, отражает важные положения документов стратегического прогнозирования гибридных угроз и планирования совместных действий по их нейтрализации объединенными усилиями США, НАТО и Евросоюза.

При разработке моделей современных конфликтов в Вашингтоне и Брюсселе решаются вопросы выбора не просто между подготовкой операций низкой и высокой интенсивности, а создания потенциала реагирования на оба варианта развития конфликтов, в каждом из которых в условиях неопределенности и ограниченности ресурсов противниками будут выступать более мотивированные, решительно и жестко настроенные государственные и негосударственные субъекты, чем те, с которыми приходилось иметь дело в недавнем прошлом.

Вместе с тем в США достаточно сильны позиции военных – традиционалистов, которые по-прежнему считают, что разговоры о трансформации современных конфликтов лишь отвлекают от подготовки к конфликтам будущего, от основной схватки с пока еще неизвестным, но равным по силе противником. Сторонники традиционного подхода выступают против переориентации сил, в особенности сухопутных войск, от их традиционного назначения, состоящего в участии в крупномасштабных войнах индустриальной эпохи против государств или союзов.

Вместе с тем в Полевом уставе армии США 3-0 «Операции» официально закреплена более сбалансированная позиция, в соответствии с которой армия должна готовить ее подразделения к применению полного спектра операций в качестве мер предосторожности, что обеспечивает сбалансированное, гибкое реагирование. Эти полномасштабные операции подчеркивают важность сил, умеющих быть гибкими и быстро адаптироваться к ситуации, способных сражаться и побеждать в бою как с террористическими организациями, так и с современными вооруженными силами неприятельской армии.

В рамках концепции гибридной войны некоторые военные аналитики США предполагают, что будущим конфликтам будут свойственны смешанные формы ведения войны. По их мнению, в гибридных войнах используется уникальная комбинация угроз, ориентированных на узкие и уязвимые места противостоящего государства, а для их реализации одновременно применяются все формы войны, в том числе и преступное поведение.

В 2016 году аналитическая группа Пентагона по асимметричным войнам (Asymmetric Warfare Group – AWG) разработала «Руководство по российским войнам нового поколения». Обозначенная в преамбуле амбициозная задача предполагала дать систематическое описание гибридных войн как «войн нового поколения», российских Вооруженных сил образца текущего десятилетия, вскрыть достигнутый уровень и тенденции развития доктринальных взглядов, стратегии, оперативного искусства и тактики, вооружения и военной техники.

Однако военным исследователям не удалось обещанное обобщение некоторых революционных изменений в тактике противника, а работа в целом не добавила нового в развитие концепции войн XXI века.

НАТО и Европейский союз в течение последних нескольких лет пытаются совместно прорабатывать концепцию гибридных войн и гибридных угроз, хотя пока мало что известно о практических результатах исследований. В большинстве случаев пугало гибридной войны используется политиками и экспертами Запада в идеологизированных политологических дискуссиях для обвинений России в агрессивных намерениях.

ГИБРИДНЫЕ УГРОЗЫ В ПОВЕСТКЕ ЦЕНТРОВ ПЕРЕДОВОГО ОПЫТА НАТО И ЕС

Под эгидой Стратегического командования НАТО по трансформации функционируют 24 центра передового опыта, созданных в течение последнего десятилетия в ряде стран – участниц альянса. Центры проводят практическое исследование широкого спектра вопросов подготовки к конфликтам современности, включающих кибероперации, борьбу с терроризмом, операции в районах с холодным климатом и в горах, минную войну на море, обеспечение энергетической безопасности, проблемы военно-гражданских операций и др.

Конкретно на разработку стратегий гибридной войны и противодействия гибридным угрозам ориентированы три центра передового опыта НАТО: по киберугрозам в Эстонии, по стратегическим коммуникациям в Латвии и по энергетической безопасности в Литве.

Своеобразную цепь центров передового опыта по гибридной проблематике на северных границах России недавно дополнил открытый в Хельсинки Европейский центр передового опыта по противодействию гибридным угрозам. Центр призван способствовать укреплению сотрудничества и координации между ЕС и НАТО, обобщать разведывательную информацию, разрабатывать методологии, а также проводить экспертный анализ и тренинги для повышения способности реагировать на гибридные угрозы. В церемонии открытия центра 4 октября с.г. приняли участие высшие руководители Финляндии, ЕС и НАТО.

Работа центров объединяется общей стратегией НАТО–ЕС, которая расценивает гибридные угрозы как множество различных угроз, своего рода смесь военных и невоенных средств агрессии; сочетание скрытых и открытых операций и широкого спектра мер от пропаганды и дезинформации до фактического использования регулярных сил, действий в киберпространстве или проведения подрывных акций на границах.

Центры призваны улучшить ситуационную осведомленность руководства НАТО и ЕС, то есть улучшить способ понимания того, что происходит, предоставить возможность составить прогноз и план дальнейших действий. Считается, что одна из основных проблем, связанных с гибридными угрозами, заключается в том, что объект атаки не сразу понимает, что находится под воздействием враждебных сил. Нередко такое запаздывание в оценке опасности и реагировании имеет трагические последствия для объекта гибридной агрессии.

Угроза гибридной войны считается в НАТО одной из первостепенных, что привело к созданию в рамках Управления разведки и безопасности специального отдела по анализу гибридных угроз, которое будет работать в тесном контакте с центрами передового опыта.

Таким образом, НАТО и ЕС стремятся улучшить ситуационную осведомленность на основе расширения количества источников разведданных, совершенствования процедур анализа, обмена и адекватной интерпретации разведывательной информации, чтобы иметь возможность предвидеть и понять развитие обстановки и своевременно отреагировать на гибридные угрозы.

Важным этапом совершенствования разведывательно-информационного компонента НАТО стал ввод в строй Системы воздушного наблюдения за наземной обстановкой (Air Ground Surveillance – AGS), в рамках которой на итало-американской военно-морской базе на Сицилии размещен комплекс управления восемью беспилотными летательными аппаратами (БЛА) дальнего действия «Глобал Хок». Сегодня стратегические БЛА совместно с самолетами системы АВАКС–НАТО активно используются для наблюдения в юго-восточных районах Украины и вдоль всего периметра границ на севере, западе и юге России.

Совершенствование разведки осуществляется в русле других мероприятий Организации Североатлантического договора по подготовке к войнам нового поколения. В числе предпринятых в последние годы шагов:

– увеличение до 30 тыс. численности Сил реагирования НАТО и повышение оперативности их применения за счет создания Объединенной оперативной группы повышенной готовности численностью около 5 тыс. человек;

– создание Объединенных экспедиционных сил для проведения операций высокой интенсивности;

– в дополнение к развернутым четырем боевым группам альянса в странах Балтии и Польше в октябре с.г. начато развертывание наземной, воздушной и военно-морской группировки 10 стран НАТО в Румынии, где они присоединятся к 900 американским военнослужащим, уже дислоцированным в стране;

– продолжение воздушного патрулирования самолетами стран НАТО в Прибалтике, Румынии и Болгарии;

– усиление постоянных соединений ВМС НАТО;

– подготовка инфраструктуры в странах Восточной Европы и Балтии для заблаговременного размещения материальных средств и создания новых военных баз;

– интенсификация военных учений.

И, наконец, для адекватного реагирования на вызовы сложной среды безопасности, неопределенность которой придают гибридные угрозы, ставится задача улучшить устойчивость альянса и его стратегического партнерства с ЕС. С этой целью совершенствуется способность обеих международных организаций оставаться в рамках принятых моделей, установленных параметров и критериев их деятельности, а также без разрушения возвращаться в исходное положение при воздействии дестабилизирующих внешних и внутренних факторов. Важное место отводится обеспечению безопасности уязвимых объектов инфраструктуры, а также обеспечению энергетической, информационной и, что считается сегодня особенно критичным, кибернетической безопасности.

На обеспечение устойчивости по отношению к гибридным угрозам направлены соответствующая стратегия НАТО и план Европейского союза, включающий 42 направления деятельности по обеспечению безопасности ЕС.

ЕС отдает приоритет в своей работе созданию надежного инструментария противодействия кибератакам, которым в угрожающих масштабах подвергается бизнес, – по данным Европейской комиссии, их количество достигло 4 тыс. в день. В этих целях создается Агентство ЕС по кибербезопасности.

В целом США, НАТО и ЕС усиленно готовятся к участию в асимметричных конфликтах современности, в том числе за счет способности формировать и использовать против соперника гибридные угрозы в наступательных операциях. Для оборонительных операций отрабатываются вопросы противодействия традиционным и нерегулярным тактикам, применяемым технологиям децентрализованного планирования и использования гибридных сил и средств в различном их сочетании.

Как в наступлении, так и в обороне реализация гибридных угроз включает применение простых и сложных технологий в различных инновационных направлениях, охватывающих информационную и кибервойну, подготовку и осуществление цветных революций, подрывные действия в административно-политической, социально-экономической и культурно-мировоззренческой сферах.

Гибридные угрозы позволяют осуществлять гибкую адаптацию различных режимов ведения войны к особенностям объекта их применения, включая применение стандартных и инновационных вооружений, нерегулярных тактик и формирований, использовать международные террористические группы и организованную преступность.

РОССИЙСКОЕ ВОСПРИЯТИЕ УГРОЗ

Термин «гибридные угрозы» не используется в официальных документах, отражающих восприятие Россией вызовов, рисков, опасностей и угроз современного мира.

Вместе с тем разнообразие и масштабы угроз, перечисленных в Стратегии национальной безопасности России 2015 года, Военной доктрине 2014 года и некоторых других документах, их очевидная нацеленность против уязвимых мест нашей страны, сочетание объективно существующих и искусственно создаваемых угроз вполне позволяют говорить о сформировавшемся комплексе гибридных угроз, направленных против Российской Федерации.

Одной из самых серьезных угроз, с которой сталкивается Россия, является расширение НАТО. Предпринимаются попытки придать альянсу глобальное измерение, втянуть в НАТО нейтральные государства Европы, укрепиться на Балканах и Ближнем Востоке. Более того, активизация военных приготовлений НАТО приводит к возрастанию роли фактора силы в международных отношениях, придает новые импульсы процессам милитаризации и гонки вооружений.

Мощным источником разнообразных угроз является сегодня Украина, превращенная в плацдарм агрессии и один из главных форпостов Запада в гибридной войне против России. Американцы, потерпев неудачу в попытках создать свою военную инфраструктуру в Крыму, не теряют энтузиазма и, пренебрегая полученными уроками, приступили к строительству трех объектов ВМС на Черноморском побережье страны с целью их использования для разведки, ремонта и обслуживания кораблей НАТО, организации учений. Добиться полного ухода США из Украины представляет задачу стратегической важности и потребует немалых усилий.

Проведенная под эгидой США и НАТО трансформация Украины фактически завершила создание кордона из оголтелых антироссийских режимов от Балтийского до Черного моря. Дальнейшее продолжение кордона на юг обеспечивается за счет подогрева антироссийских настроений в Болгарии и Румынии при одновременном наращивании военных приготовлений в этих странах. Укрепление позиций НАТО на Балканах продлевает измерение антироссийского пояса до берегов Средиземного моря. На северном фланге открыто говорят о вполне созревших для вступления в Североатлантический альянс Финляндии и Швеции. Таким образом, планируется создать кордон из враждебных России государств от Баренцева до Средиземного моря.

Наряду с угрозой от расширения альянса, которая существует и развивается вот уже в течение более чем 20 лет, в последние годы угрожающую актуальность приобрели угрозы потенциалу российского ядерного сдерживания. Они связаны с созданием США и НАТО стратегической противоракетной обороны, размещением элементов ПРО в Румынии и Польше и развитием концепции быстрого глобального удара на основе неядерных высокоточных вооружений и боеприпасов для нанесения ударов с моря и из космоса.

Наращивание и модернизация наступательного вооружения, создание и развертывание у границ России его новых видов ослабляют систему глобальной безопасности, а также систему договоров и соглашений в области контроля над вооружением.

Угрозу несут действия наших геополитических противников по подготовке цветных революций с целью организации государственных переворотов в России и соседних странах. Традиционная и публичная дипломатия западных государств использует технологии информационной войны для ослабления суверенитета, политической независимости и территориальной целостности России, ее союзников и партнеров, расположенных за многие тысячи километров от границ нашей страны. Непрерывному информационному и экономическому подрывному воздействию подвергаются государства – члены ОДКБ, ЕАЭС, СНГ, ШОС и БРИКС. Цель – посеять хаос и создать повод для вмешательства и установления прозападных манипулируемых правительств.

НОВЫЙ ВИД ПРОТИВОСТОЯНИЯ

В рамках сетецентрической концепции гибридной войны в России созданы и временно законсервированы ячейки, которые планируется использовать при развертывании операций цветной революции в столице и ряде других крупных городов. В нужное время выведенные из спящего состояния ячейки будут служить своеобразными «катализаторами»-ускорителями разрушительных процессов и применяться для организации террористических актов, провоцирования акций гражданского неповиновения, захвата государственных учреждений. Существует достаточно обширная внутренняя «вербовочная база» для мобилизационного развертывания контингентов боевиков из числа представителей националистических, псевдорелигиозных организаций, радикальной оппозиции, организованных преступных группировок и некоторых других групп.

Особая угроза безопасности и единству России исходит от радикальных исламистских организаций, которые при поддержке Запада пытаются создавать террористические ячейки в отдельных районах страны, развертывают центры подготовки боевиков в соседних государствах. Созданию таких плацдармов способствуют действия Вашингтона по поддержке формирований ИГ в Сирии и перебазированию международных террористов в районы, откуда они смогут предпринимать попытки по дестабилизации России.

Отдельную группу угроз составляют меры экономического давления и незаконные экономические санкции против России и ряда дружественных ей государств.

Обостряются угрозы, связанные с активизацией действий международного терроризма, неконтролируемой и незаконной миграцией, торговлей людьми, наркоторговлей и другими проявлениями транснациональной организованной преступности.

Комплекс гибридных угроз используется нашими геополитическими противниками для ослабления и дестабилизации России, ее союзников и партнеров в рамках острой конкурентной борьбы во все большей степени охватывающей ценности и модели общественного развития, человеческий, научный и технологический потенциалы.

Гибридные войны фактически превращаются в новый вид межгосударственного противостояния и наряду со стратегическим ядерным сдерживанием предоставляют противникам России эффективные инструменты стратегического неядерного сдерживания.

Дополнительную динамику стратегии гибридной войны придает использование технологий управляемого хаоса для воздействия системы согласованных по целям, месту и времени пропагандистских, психологических, информационных и других мероприятий как на сознание отдельного человека, так и на «чувствительные точки» (центры принятия решений) административно-государственного (политического) управления, включая сферы обеспечения всех видов безопасности, социально-экономическую и культурно-мировоззренческую сферы.

В этих условиях важное место должно быть отведено совершенствованию разведки как добывающей и аналитической структуры, способной проводить системную работу по упреждению действий противника, своевременно вскрывать угрозы и предлагать пути их преодоления.

Угрожающая реальность новых видов угроз требует кардинального совершенствования способности России выстоять и победить в гибридных конфликтах. Успешное решение этой двуединой задачи в решающей степени зависит от единства российского народа, мощи Вооруженных сил, надежной охраны границ, нового качества государственного управления, наличия сети надежных союзников и партнеров.