Российская великолепная шестерка

Гиперзвуковой «Авангард» серьезно меняет стратегический баланс. У США подобного оружия еще нет. Фото с сайта www.mil.ru

В Российской Федерации и Соединенных Штатах продолжается обсуждение вопроса о судьбе Договора СНВ-3. После объявления президентом России в марте 2018 года о разработке шести перспективных видов вооружений нового поколения, уже названных «великолепной шестеркой», к начавшейся дискуссии по договору добавился дополнительный элемент: распространяются ли его положения только на часть или на все названные шесть видов вооружений?

Напомним, что в эту «великолепную шестерку» вошли: маневрирующий гиперзвуковой планирующий боевой блок (ГПББ) «Авангард», уже принятый на вооружение российскими ВС; проходящая МБР «Сармат», которая должна придать ему первоначальную скорость на части траектории после запуска; гиперзвуковой ракетный комплекс воздушного базирования «Кинжал»; крылатая ракета с мини-ядерной двигательной установкой «Буревестник», способная облететь весь земной шар; океанская многоцелевая автономная подводная система «Посейдон» с ядерным боезарядом, а также мощный боевой лазер «Пересвет».

Аргументы американской стороны

Получив эту информацию, американские официальные лица вначале делали упор на том, что под ограничения Договора СНВ-3 подпадают только первые две новые системы названных «экзотических вооружений» России, а именно: ГПББ «Авангард» и МБР «Сармат», которые не имеют аналогов в мире. Именно эти перспективные системы ударных вооружений изначально вызвали в Государственном департаменте и Министерстве обороны США глубокую тревогу и озабоченность.

Подобная реакция была вызвана тем, что МБР «Сармат» способна выводить гиперзвуковой планирующий боевой блок на необходимую высоту, после чего он мог бы двигаться самостоятельно. Столь специфическая реакция проявилась у американской стороны и по поводу тактико-технических характеристик названных систем. Дело в том, что американский ВПК в настоящее время и в ближайшей перспективе практически ничего не может противопоставить этим российским системам по ударно-боевым возможностям и полетным показателям, в особенности по скоростным характеристикам. В Вашингтоне признали существенное отставание в соревновании с Москвой и в области создания высокопрочных материалов, которые были, например, использованы российским ОПК при создании ГПББ «Авангард».

Впоследствии высокопоставленные американские должностные лица добавили к списку «экзотических» видов вооружений России и все остальные четыре вида, на которые, мол, также распространяются положения Договора СНВ-3. Официальный Вашингтон придерживается подобной линии вплоть до настоящего времени.

Причины расширения «запросной» позиции

Имеются по меньшей мере две причины расширения американской «запросной» позиции по данной проблематике. («Запросная» позиция на переговорах – это наличие у стороны заранее сформулированной четкой позиции по поводу того, что она хотела бы получить в результате переговоров. – «НВО».)

Причина первая заключается в том, что российская сторона слишком настойчиво стала предлагать своим американским визави обсуждение ГПББ «Авангард» и МБР «Сармат» с целью вовлечения Вашингтона в диалог по проблематике контроля над вооружениями, где по его вине образовался глухой тупик. Вторая причина состоит в том, что в конце 2019 года американским представителям был продемонстрирован сам ГПББ «Авангард», словно он входил в список СНВ. Естественно, что в Вашингтоне такой жест повышенной транспарентности российской стороны был расценен как признание Москвой реальной увязки названного ГПББ с указанной перспективной МБР.

Что касается оценок на эту тему в экспертном сообществе двух государств, то в нем нет единого мнения. Одни специалисты считают, что под лимиты Пражского договора подпадают только два вида вооружений, то есть «Авангард» и «Сармат»; другие полагают, что договор распространяется на всю «великолепную шестерку»; третьи утверждают, что ни на один из шести названных видов вооружений не могут быть распространены положения указанного договорного акта.

Не имея оснований для сокращения всех шести российских перспективных видов вооружений, в Вашингтоне тем не менее заметно усилили давление на Москву по данной проблематике. Причина в том, что, по мнению американской стороны, новейшие высокотехнологичные ударные системы позволят России многократно усилить оборонный потенциал в короткие сроки при умеренных затратах материально-технических и финансовых средств. Не имея оснований для резкого сокращения всех шести «экзотических» видов российских вооружений, в Вашингтоне решили воспользоваться теорией «искусственных увязок» таких систем с Договором СНВ-3, который, мол, имеет непосредственное отношение к таким ударным системам. Указав на ГПББ «Авангард» и МБР «Сармат», именно об этом заявила в сенатском Комитете по международным делам в 2019 году тогдашний заместитель государственного секретаря США по контролю над вооружениями и вопросам международной безопасности Андреа Томпсон.

Дополнительные аргументы

Впоследствии в Вашингтоне решили особо не заморачиваться: там назвали «дестабилизирующими» все шесть видов перспективных российских вооружений. Но с таким же успехом российская сторона может назвать «дестабилизирующими» любой из видов создающейся качественно новой стратегической ядерной триады США и их собственных «экзотических» вооружений, например, ПЛАРБ, переоборудованные под неядерные стратегические вооружения для доставки КРМБ и универсальные системы ПРО двойного назначения, в пусковые установки которых можно загружать как оборонительные, так и наступательные виды вооружений.

Появился и еще один аргумент. Ограничение или уничтожение «Авангарда» и «Сармата» в Вашингтоне стали обосновывать тем, что у США еще нет аналогичных систем и поэтому им нечего сокращать, а вот Россия, мол, обязана сделать это.

В последнее время с заявлениями об охвате Договором СНВ-3 всех шести «экзотических» видов российских вооружений стали активно выступать и высокопоставленные представители Пентагона и Государственного департамента США. Складывается впечатление, что тогдашний заместитель государственного секретаря США Андреа Томпсон и нынешний шеф Пентагона Марк Эспер даже не потрудились внимательно прочитать текст этого договорного акта. Дело в том, что ни ГПББ «Авангард», ни МБР «Сармат», ни другие новые перспективные «экзотические» российские виды вооружений не подпадают под ограничения, введенные Договором СНВ-3.

Альтернативная точка зрения в США

Аналогичную точку зрения разделяет и ряд западных исследователей. В частности, об этом недавно заявили редактор по стратегическим вооружениям справочного издания «Джейн» Ли Уиллет, а также экс-заместитель государственного секретаря США по оборонной политике Эрик Эделман и бывший старший директор по вопросам обороны и контролю над вооружениями в Совете национальной безопасности США Франклин Миллер. Они признали, что объявленные Россией новые «экзотические» виды вооружений, включая ГПББ «Авангард», не подпадают под ограничения Договора СНВ-3, хотя и представляют «непосредственную угрозу» Соединенным Штатам. В подходе к проблеме введения ограничений на некие «экзотические» виды вооружений нужно не только опираться на терминологические определения Договора СНВ-3, но и на его императивные положения.

В этой связи уместно привлечь внимание к мнению бывшего руководителя делегации США на переговорах по его созданию Розы Готтемюллер, которая справедливо считает, что как только ядерные боезаряды отстыковываются от средств их доставки, например, МБР и БРПЛ, и размещаются в складских помещениях, то они считаются неразвернутыми и не учитываются в ограничениях, определенных этим договором. По этой же причине МБР «Сармат» не может считаться развернутой и учитываемой в его лимитах, поскольку ни один боезаряд к ней до сих пор не пристыкован. И не будет пристыкован, пока эта МБР не пройдет всех положенных испытаний и проверок.

Что же записано в Договоре СНВ-3?

Все названные системы России не упомянуты в этом договоре, в нем нет термина «ГПББ», а МБР «Сармат» еще не принята на вооружение. В пункте 8 его статьи III только содержатся конкретные перечисления носителей СНВ сторон, которые подпадают под ограничения Пражского договора. Там заявлено, что на дату подписания этого документа «существующими типами» межконтинентальных баллистических ракет для Российской Федерации являлись МБР «РС-12М», «РС-12М2», «РС-18», «РС-20» и «РС-24», а к существующим российским типам баллистических ракет подводных лодок были отнесены БРПЛ «РСМ-50», «РСМ-52», «РСМ-54» и «РСМ-56». В этой же статье перечисляются существующие у сторон пусковые установки для МБР и БРПЛ двух государств и типы тяжелых стратегических бомбардировщиков. Как видно, никаких упоминаний об «Авангардах», «Сарматах» или еще о каких-то ракетных системах в этом договоре нет и в помине.

Что касается ГПББ «Авангард», то он является уникальным боевым блоком, об ограничительных параметрах которых в Договоре СНВ-3 вообще ничего не говорится. Статья II договора указывает только на три конкретных объекта сокращений СНВ до определенного лимита. Это МБР, БРПЛ и стратегические тяжелые бомбардировщики сторон, их пусковые установки и ядерные боезаряды.

В данном контексте имеет значение и пункт 2 статьи II, где зафиксировано, что каждая из сторон имеет право самостоятельно определять состав и структуру своих СНВ. Немаловажно и положение пункта 1 статьи V, в котором за сторонами признается их право на модернизацию и замену одних видов СНВ другими. Никакие сроки при этом не оговариваются.

Что же касается новой МБР «Сармат», что в соответствии со статьей III для целей Пражского договора, в том числе для засчета МБР и БРПЛ, могут быть засчитаны только те ракеты названных типов, которые «обслуживаются, хранятся и транспортируются» в виде уже собранных ракет в пусковых контейнерах или без них. Американской стороне хорошо известно и другое обстоятельство: ракета «Сармат» пока проходит различные испытания, которые не завершены; ее массовое производство не начато и она не принята на вооружение РВСН России.

Нельзя просто так отдавать козыри

Российские эксперты, выступающие за укрепление обороноспособности России и стратегической стабильности в мире, выражают глубокое сомнение в том, что Москва должна идти навстречу Вашингтону. Все без исключения российские «экзотические» системы, о которых он говорит, кроме МБР «Сармат», да и то в будущем, не подпадают под положения этого договора.

Коснувшись проблематики продления срока действия Договора СНВ-3, президент России Владимир Путин признал на встрече с главами ведущих мировых информационных агентств 6 июня 2019 года в Санкт-Петербурге на полях Международного экономического форума, что Россия обогнала своих конкурентов в разработке гиперзвукового оружия. Он также добавил одну важную деталь: новейшие российские высокоточные и суперскоростные системы вооружений способны гарантировать безопасность страны на длительную историческую перспективу.

Действительно, какой же смысл ликвидировать подобные российские системы вооружений, если Вашингтон практически отказался признавать наличие взаимосвязи между стратегическими наступательными вооружениями и стратегическими оборонительными вооружениями, что было зафиксировано в преамбуле Договора СНВ-3? Если США негативно относятся к 13 двусторонним и многосторонним договорам в сфере контроля над вооружениями, а часть из них уже денонсировала? Какой смысл в этом, если американское руководство отказывается от принципа равенства и равной безопасности и одновременно привержено наступательным военным стратегиям, в том числе неизменной стратегии нанесения первого ядерного удара?

Было бы странным, если бы Москва пошла на сокращение или уничтожение своих новых перспективных систем вооружений только потому, что так хочется Вашингтону. А также в условиях, когда она достигла в этом гораздо большего прогресса по сравнению с США. Такой шаг был бы весьма опасным, поскольку он негативным образом сказался на укреплении национальной обороны и безопасности России, а также в еще большей степени подорвал бы стратегическую стабильность в глобальном измерении.

Новые «экзотические» системы вооружений, о которых здесь идет речь, позволяют в разы укрепить не только национальную безопасность России, но и стратегическую стабильность в глобальном масштабе, поскольку их принятие на вооружение позволяет выправить некоторые дисбалансы в ядерных, противоракетных и в тяжелых обычных вооружениях, которые возникли по инициативе Соединенных Штатов и в их пользу.

Выступая 6 ноября 2019 года в Кремле на церемонии представления офицеров и прокуроров по случаю их назначения на высшие командные должности и присвоения им высших воинских и специальных званий, президент Владимир Путин заявил: «…мы готовы сделать все от нас зависящее для того, чтобы подтолкнуть разоруженческий процесс с учетом наших новейших систем вооружения, задача которых заключается исключительно в том, чтобы гарантировать безопасность с учетом растущих для нас угроз».

Именно «подтолкнуть разоруженческий процесс», а не разоружиться в одностороннем порядке ради него. Но коль скоро этот процесс «подтолкнуть» не удалось, то зачем жертвовать самым ценным в обмен на пустышку с другой стороны? Ключевое значение также имеет вторая часть цитируемого высказывания о задаче новейших систем вооружений, которая заключается «…исключительно в том, чтобы гарантировать безопасность с учетом растущих для нас угроз».

Национальная безопасность в приоритете

Диалога с США по новым российским системам гиперзвукового оружия не может быть без комплексного обсуждения аналогичных американских проектов, как заявил РИА «Новости» 17 апреля 2020 года заместитель министра иностранных дел Сергей Рябков, уточнив, что также необходимо обсуждение проблематики создания глобальной ПРО США, размещения оружия в космосе и ряда других программ, которые крайне дестабилизируют стратегическую сферу и вызывают озабоченность Москвы. По его словам, разговор по тематике стратегической стабильности в более широком контексте может быть только комплексным, и в его рамках российская сторона будет руководствоваться исключительно задачей обеспечения национальной безопасности. «Это альфа и омега нашего подхода вообще к работе в сфере контроля над вооружениями», заявил заместитель главы российского дипломатического ведомства, курирующий проблематику контроля над вооружениями и отношения России с США.

Это правильное суждение. Никогда не нужно стремиться достигнуть ключевых договоренностей с такой сложной переговорной страной, как США, в спешке. Особенно нецелесообразно демонстрировать свою заинтересованность в достижении каких-то результатов еще до того, как свою позицию высказала другая договаривающаяся сторона, и до того, как начаты соответствующие официальные переговоры делегаций сторон.

Дональд Трамп пока не сделал никаких конкретных заявлений по всей проблематике контроля над вооружениями, туманно объявив лишь о некоем «новом» подходе к ней. В этих условиях нужно терпеливо дождаться его разъяснений. И лишь потом, сделав его глубокий анализ, сопоставив его с ключевыми пятью военными стратегиями США (национальной безопасности и обороны, а также ядерной, противоракетной и космической), вкупе с программами их военного строительства и военными приготовлениями, предлагать рецепты решения накопленных проблем, кстати говоря, созданных не нами.

Россия успешно завершит создание перспективных видов вооружений, несмотря на призывы США свернуть их разработку, заявил заместитель главы российского внешнеполитического ведомства в мае 2020 года. «Наши перспективные системы вооружения создаются, своевременно будут завершены циклы их испытаний, и они будут поставлены на вооружение», – приводит слова Сергея Рябкова газета «Коммерсант», комментируя призыв к России со стороны недавно назначенного специального представителя президента США по контролю над вооружениями Маршалла Биллингсли отказаться от разработки новых видов вооружений и «не спускать деньги в канализацию».

«Пусть их не заботят какие-то обстоятельства, связанные с тем, как и в каком объеме будут финансироваться наши программы», – отметил заместитель министра иностранных дел России. Он также заявил, что Россия будет вести диалог с США по контролю над вооружениями, понимая его важность и сознавая свою ответственность, но будет делать это, исходя исключительно из соображений обеспечения собственной безопасности.