Усмирить дракона Китая, разбудить тигра Индии

На региональном уровне у Нью-Дели есть мощные противники и нет серьезных союзников. Фото Reuters

Борьба с пандемией почти заслонила все другие события в мире или заставила обращать на них гораздо меньше внимания. Однако сами события от этого никуда не исчезли, и их значимость еще предстоит оценить. В связи с этим предлагаю поговорить об Азии, точнее, о двух ее крупнейших государствах: Индии и Китае.

Напомню, что они обрели независимость практически одновременно. Индия – в 1947 году в результате распада после войны одряхлевшей Британской империи (между прочим, по подсчетам индийских экспертов, англичане вывезли из Британской Индии материальных ценностей на 43 трлн долл.). При этом, если не считать восстания сипаев в 1857-м, масштабных выступлений против колонизаторов в Индии не было.

Для китайцев же независимость в октябре 1949 года стала логическим завершением их борьбы с японскими захватчиками. Нелишне сказать и о той колоссальной помощи, которую СССР оказывал китайскому народу в его борьбе.

Став самостоятельными, оба государства, присматриваясь друг к другу, выбрали разные пути в будущее. Индия, оставаясь слаборазвитой страной, с опаской поглядывая на Восток и на Запад, стала одним из инициаторов Движения неприсоединения (1955 год, Бандунг, Индонезия) и неторопливо двигалась вперед, озабоченная скорее внутренними распрями, чем международными вызовами. Не хочу никого обидеть или похвалить, но развитие ее после независимости напоминает мне поведение старшей группы детского сада. Воспитатели научили детишек самостоятельно выполнять некоторые простейшие действия, а затем неожиданно ушли, дав несмышленышам свободу. С подъемами и спадами, с успехами и неудачами страна дошла до последнего десятилетия прошлого века, после чего ее развитие приняло более динамичный и целенаправленный характер.

Сегодня индийская верхушка называет свою страну и США «двумя крупнейшими демократиями мира». Однако в Индии насчитывается около 900 млн нищих (при оценочной численности населения в 1,3 млрд человек) и сохраняется кастовое деление общества. Страна не может похвастаться крупными запасами полезных ископаемых и наличием собственных научных школ и фундаментальных разработок в основных направлениях науки, техники и производства.

На региональном уровне у Индии есть мощные противники и нет серьезных союзников. Это вынуждает ее тратить на оборону значительные ресурсы (третье место в мире после США и КНР) и массово закупать современные виды вооружения и боевой техники (второе место в мире по импорту вооружения после Саудовской Аравии).

А что же Китай? Китайская Народная Республика, где власть оказалась у Коммунистической партии, поначалу безоговорочно приняла сторону СССР – «старшего брата», как тогда принято было говорить. Потом отошла от него и взялась строить социализм «с китайской спецификой» и с опорой на собственные силы, обосновав этот выбор «идеями председателя Мао». Для удобства и простоты восприятия внутри Китая «старший брат» стал «сверхдержавой», а империалистические «заморские черти» получили ярлык «бумажного тигра».

Тот период оставил у моих сограждан старшего поколения грустную память о китайских деревенских коммунах, которые занимались выплавкой чугуна кустарным способом и уничтожением воробьев. Не забудутся и «большой скачок», подразумевавший «10 лет упорного труда и 10 тысяч лет счастья», и попытка бегства в СССР министра обороны маршала Линь Бяо, и «банда четырех», и хунвейбины «великой пролетарской культурной революции», чьи настенные лозунги-дацзыбао обещали «разбить собачьи головы советским ревизионистам».

Поняв после ряда шараханий, что в одиночестве Китаю далеко не уйти, а с северным соседом ему не по пути, Мао «прогнулся» перед Западом, организовав кровавые провокации на границе с СССР. Запад на ура встретил нежданного союзника в холодной войне с Советским Союзом. В 1972 году визит американского президента Никсона в КНР стал началом постепенного допуска материкового Китая к участию в мировых делах и последующему принятию его в ООН.

В начале 1979 года КНР подтвердила свой враждебный СССР и его союзникам курс, начав военное наступление против Вьетнама, чем опровергла аксиому марксизма-ленинизма о том, что между социалистическими государствами не существует противоречий, которые разрешаются путем войны. Напомню, что китайская агрессия с треском провалилась.

В 1980-е годы поток западных инвестиций и технологий в сторону Китая еще только начал формироваться. О присутствии Китая на мировых рынках свидетельствовали лишь незамысловатые товары типа навесных медных замочков и ручных фонариков. Именно их весной перед московской Олимпиадой привез мне в качестве сувениров мой однокашник, вырвавшийся в отпуск из Афганистана.

Шли годы. Китай вернул себе Гонконг (1997 год). Полным ходом пошли западные инвестиции. Стали создаваться масштабные производства. Страна превращалась в мировую мастерскую. Китайцы бесцеремонно и безо всяких лицензий копировали лучшие образцы мировой науки и техники, чего нельзя сказать об индусах.

Примерно в конце первого десятилетия ХХI века и особенно с приходом к власти Си Цзиньпина применительно к Китаю сработал старый закон диалектики о переходе количества в качество. И материковые китайцы стали примерять на себя это качество.

Эту примерку можно проследить даже по кинофильмам. До последнего времени в китайских художественных фильмах практически не отражались военные конфликты (за исключением событий Второй мировой войны или гражданской войны в Китае). Эта тенденция изменилась с выходом серии китайских батальных фильмов, сделанных в голливудском стиле и продвигающих новый облик Народно-освободительной армии Китая (НОАК) и мысль о том, что Китай является военной сверхдержавой.

По мнению журналистов Чарльза Кловера и Шерри Фей Цзю, этот поворот начался в фильмом «Волк-воин» (Wolf-Warrior, 2015) и продолжился кинолентами «Небесный охотник» (Sky Hunter, 2015) и «Операция «Красное море» (Operation Red Sea, 2017). Эти три кинофильма имеют общую черту: китайские коммандос сражаются в зонах глобальных конфликтов, от Ближнего Востока до Африки, и зачастую – против американских наемников. Подобно фильмам о Рэмбо, созданным в 1980-х и отражавшим военное самосознание Америки, серия китайских фильмов проецирует на внешний мир мнение Китая о себе как о мускулистой военной державе.

Китайцы в военном плане действительно стали вести себя гораздо более дерзко на международной арене, подкрепляя свои практические шаги явной демонстрацией силы и почти повторяя поведение Германии перед Второй мировой войной. Тогдашнюю Германию вскормили и взлелеяли в надежде на то, что она сокрушит Советский Союз, который Запад считал главным врагом. Немцы действительно напали на нашу страну, захватив до этого половину Европы и создав реальную угрозу существованию Великобритании, главного мирового интригана. В наши дни выпестованный Западом Китай, не особенно распространяясь о своих претензиях к России, которая в стратегическом плане пока является его тылом, стал откровенно вести собственную игру, бросив вызов господству США в мировых делах.

США, в свою очередь, решили «опустить» строптивый Китай со статуса второй экономики мира до уровня заурядной азиатской страны. И поставить на его место «самую большую демократию мира» – Индию. Для подтверждения своей мысли предлагаю вспомнить факты из недавнего прошлого.

2014 год – приход к власти в Индии Нарендры Моди, одним из предвыборных лозунгов которого был «Make in India» («Делай в Индии»).

2016 год – президентом США становится Дональд Трамп, пообещавший вернуть на американскую землю вынесенные в другие страны производства и создать в стране множество рабочих мест.

Конец декабря 2019 года – Китай извещает мир о COVID-19. Всемирная организация здравохранения, одно из подразделений которой находится в китайском Ухане, узнает об этом из СМИ.

Январь-февраль 2020 года – Австралия призывает Китай провести независимое расследование обстоятельств возникновения пандемии. Китай отвечает прекращением импорта сельскохозяйственных продуктов из Австралии и угрозой сократить количество китайских студентов в австралийских учебных заведениях и уменьшить поток своих туристов в эту страну.

Конец февраля 2020 года – блиц-визит Трампа в Индию. Трамп называет премьер-министра Моди «исключительным лидером». По словам Трампа, «Америка любит Индию, Америка уважает Индию, Америка всегда будет верным и преданным другом индийского народа». Эта встреча Трампа и Моди стала пятой за последние восемь месяцев; на ней обсуждались вопросы стратегического партнерства в сферах обороны, безопасности, борьбы с терроризмом, торговли и энергетики.

Март 2020 года – нарастание напряженности на различных участках границы между Китаем и Индией, сосредоточение войск и ускоренное развитие инфраструктуры в непосредственной близости от спорных участков границы.

Конец апреля 2020 года – Китай переименовал 80 географических объектов в Южно-Китайском море, дав свои названия 25 островам и рифам и 55 подводным географическим объектам. Эти действия Пекина вызвали озабоченность в странах региона, которым дали понять, что КНР устанавливает свой суверенитет над участками Южно-Китайского моря, которые не имеют государственной принадлежности.

12 мая 2020 года – Нарендра Моди в телеобращении к стране заявил: «Сегодняшнее состояние дел в мире учит нас тому, что единственным путем для Индии является опора на собственные силы. Наше обязательство сделать ХХI век веком Индии будет выполнено, и залогом этому послужит опора на собственные силы». Несколькими днями ранее начальник Объединенного штаба ВС Индии генерал Рават заявил, что Вооруженные силы страны должны избавиться от дорогих иностранных систем оружия и приложить все усилия для того, чтобы лозунг «Make in India» не оставался просто лозунгом.

Май 2020 года – учреждение на территории Гонконга законодательства КНР в сфере госбезопасности, что стало фактическим сломом формулы «одна страна – две системы», послужившей основой возвращения Гонконга Китаю в 1997-м.

Ночь с 15 на 16 июня 2020 года – самая острая за последние полвека рукопашная стычка на индийско-китайской границе в долине Галван: с индийской стороны 20 погибших военнослужащих, примерно такие же потери у китайцев. Индийская пресса возвещает, что в Азии появилась новая империалистическая страна – КНР, называет КПК «новой Ост-Индской компанией», а подоплекой китайских провокаций считает стремление Пекина отвлечь внимание от вопроса происхождения COVID-19 и переложить все с больной головы на здоровую.

Вернемся к выступлению Моди 12 мая. В мире и в стране бушует пандемия, а он рассуждает о ХХI веке как веке Индии. Предполагаю, что Моди просто озвучил совместный с США план борьбы с Китаем. Вскоре в Индии были принят ряд жестких мер против китайских компаний.

Индийские аналитики полагают, что в мире после COVID-19 изменится стратегическая обстановка и к этому придется приспосабливаться. Опыт есть. Нью-Дели после падения Берлинской стены удачно адаптировался к изменению геополитики, отошел от курса «неприсоединения», улучшил отношения с Западом и начал в стране экономические реформы. Желание Запада порвать с Китаем дает Индии очевидный шанс, и она должна им воспользоваться, избрав путь экономических реформ и выхода на более высокий уровень продуктивности и роста.

Активность Китая на международной арене в нынешнем году была направлена на то, чтобы отвлечь внимание от вопроса о происхождении COVID-19. Не исключаю, что китайцы еще сами толком не разобрались, как возникла пандемия. Но, вспомнив прежние эпидемии свиного и куриного гриппа, могу предположить, что американцы, мастера провокаций, напрямую причастны к разработке COVID-19 и его тайной активации с территории Китая. Глобальный пропагандистский эффект в этом случае окажется в разы хлеще, чем события 11 сентября 2001 года, когда США ринулись воевать с террористами в Афганистане и Ираке. Если Западу удастся «доказать» причастность Китая к созданию COVID-19, на него ополчится весь мир.

После «опускания» Китая начнется подъем Индии. Задача решаемая, но трудная, на нее может уйти несколько десятилетий. Пока же индусов под лозунгом «Make in India» подготавливают к будущим кардинальным переменам.

России, у которой сложились особые отношения как с Китаем, так и с Индией, предстоит на фоне этой схватки тигра и дракона столкнуться с непростыми проблемами и принимать трудные решения.