Сергей Семенов
Фото Reuters
20 января Джо Байден официально вступил в должность президента. На иранском направлении ему достанется «выжженое поле». Дональд Трамп до предела затянул санкционный узел, не гнушался и откровенными провокациями с террористическим «душком». Убийство «отца иранской ядерной программы» ученого Мохсена Фахризаде, за которым предположительно стоят израильские спецслужбы, – не что иное, как попытка исключить перспективу реанимации Совместного всеобъемлющего плана действий (СВПД) администрацией Джо Байдена.
Более того, после 20 января Байден почувствует, что Трамп ушел, а дело его живет. Многие значимые для ближневосточной политики США игроки – арабские союзники, республиканцы в Сенате, произраильское лобби – считают курс максимального давления на Тегеран единственно верным.
Грубой силе Трампа Байден хочет противопоставить «силу умную». Цели американской политики при этом остаются неизменными: решить вопрос с иранской ракетной программой и «дестабилизирующей» активностью Тегерана в регионе.
Добиваться этого избранный президент намерен, вернувшись в СВПД, чтобы создать основу для переговоров по расширенному кругу вопросов.
Двухпартийный консенсус по-ирански
Было бы, впрочем, преувеличением считать, что политики в Тегеране спят и видят, как бы с приходом администрации Байдена договориться с США по региональным вопросам и ракетному потенциалу страны. Напротив, в Иране существует консенсус, что здесь нельзя уступить ни на дюйм.
В условиях военного присутствия США в регионе и граничащего с откровенной враждебностью отношения арабских государств к Ирану руководство Исламской Республики вынуждено вести игру сразу по двум направлениям. Во-первых, влиять на региональный расклад сил через проиранские формирования в Ливане, Ираке, Сирии, Йемене. Во-вторых, обеспечивать сдерживание – пока, слава Аллаху, неядерное – посредством укрепления ракетного потенциала.
Впрочем, в позиции иранской политической элиты есть свои нюансы.
Консерваторы, которые в начале 2020 года получили абсолютное большинство на парламентских выборах (и, как ожидается, одержат победу на президентских выборах в июне 2021-го), традиционно выступают против любых переговоров с США по неядерным вопросам. По их мнению, сейчас нужно всячески укреплять военный потенциал страны, а не вести переговоры.
Так, Саид Джалили, член Высшего совета национальной безопасности Ирана и бывший переговорщик по ядерным вопросам во время президентства Махмуда Ахмадинежада, резко отреагировал на обсуждение президентом Хасаном Рухани ракетной проблемы с президентом Франции Эммануэлем Макроном: «Рухани следует отказаться от подобных переговоров, переговоры по неядерным вопросам неприемлемы».
Умеренные реформаторы не рассматривают переговоры по неядерным вопросам как угрозу национальным интересам Ирана и более расположены к идее обеспечить безопасность страны посредством переговоров.
Договоримся?
В этом контексте еще более востребованной выглядит идея выстраивания в районе Персидского залива новой архитектуры безопасности. Так, в 2019 году с трибуны Генеральной Ассамблеи ООН президент Ирана Хасан Рухани выдвинул инициативу «Ормузское мирное начинание» (англ. аббревиатура HOPE – надежда).
«Начинание» предусматривает заключение регионального соглашения о невмешательстве и ненападении, выработку мер контроля над вооружениями, транспарентности и доверия в регионе, неучастие в союзах, направленных против других государств региона. Начало серьезного обсуждения HOPE могло бы снизить напряженность в регионе. А также устранить опасения арабских государств о перекрытии Ираном Ормузского пролива, через который проходит 20% мировых поставок нефти.
Созвучна иранским предложениям и российская концепция обеспечения коллективной безопасности в районе Персидского залива, разработанная еще в конце 1990-х.
Россия предлагает государствам региона и заинтересованным внешним игрокам установить горячие линии для предотвращения эскалации возможных столкновений, начать обмен информацией о предполагаемых военных учениях. В перспективе желательно достигнуть договоренностей в области контроля над обычными вооружениями. А также создания на Ближнем Востоке зоны, свободной от оружия массового уничтожения и средств его доставки.
Лейтмотив российской инициативы – создание Организации по безопасности и сотрудничеству в зоне Персидского залива (ОБСПЗ), куда помимо стран Залива входили бы Россия, Китай, США, ЕС, Индия и другие заинтересованные стороны.
По всей видимости, разговор о региональной архитектуре безопасности поддержит и администрация Байдена. Джейк Салливан, назначенный советником по национальной безопасности, заявил, что США готовы передать решение вопросов региональной активности и ракетной программы Ирана на региональный уровень.
Времени в обрез
Договориться, однако, будет непросто. За последние четыре года американская политика максимального давления привела к ослаблению позиций умеренных политических сил в Иране, которые делали ставку на переговоры с Вашингтоном. Сегодня иранские реформаторы не обладают той свободой маневра, которой они обладали в 2015 году. А чтобы договариваться о чем-то новом, нужно сначала вернуть к жизни СВПД в его изначальном виде.
На спасение СВПД остается не так много времени. 2 декабря Совет стражей Конституции Ирана утвердил законопроект «Стратегическая мера по отмене санкций». Он предусматривает окончательный отказ Ирана от ограничений по ядерной сделке и от соблюдения Дополнительного протокола МАГАТЭ, если санкции против нефтяного сектора Ирана не будут сняты в течение двух месяцев. Воплощение положений данного законопроекта будет фактически означать необратимую гибель СВПД. Поэтому у Байдена будет лишь пара недель до начала февраля, чтобы снять введенные Трампом ограничительные меры.
Наконец, с учетом того, что победу на президентских выборах в Иране 18 июня скорее всего одержит кандидат от консерваторов, есть соблазн попытаться выработать modus operandi с нынешней иранской администрацией – возможно, тем самым подыграв умеренным. Но для реализации проектов такого масштаба пять месяцев – это смехотворно мало. И даже если допустить, что с 20 января Байден вплотную займется иранским досье, ему по-прежнему нужно будет уговорить союзников США в регионе, большинство которых не питает теплых чувств к Тегерану, присоединиться к процессу выстраивания новой архитектуры безопасности на Ближнем Востоке и в районе Персидского залива.
А значит, приоритетом должно стать не достижение громких, но сиюминутных договоренностей, как при администрации Трампа, а запуск процесса, успех которого будет отвечать государственным интересам всех ближневосточных государств – и Ирана в том числе. H
комментарии(0)