Гораздо дальше, чем Мары и Кушка

Египетский лейтенант из состава сил ООН ставит табличку о заминировании территории. Фото с сайта www.minurso.unmissions.org

Известная в военной среде оптимистичная присказка «Меньше взвода не дадут, дальше Кушки не пошлют» выпускниками Военного института иностранных языков была развита с учетом полученного высшего военно-специального образования. Дополнение первое звучало позитивно: «Нелегкая судьба военного переводчика опять забросила меня на Елисейские поля». В другом пробивался пессимизм: «Есть в Союзе три дыры, и одна из них – Мары».

За годы службы мне не приходилось бывать в названных географических пунктах. Однако довелось перед уходом на гражданку два года прослужить в другом примечательном месте. Речь идет о миссии ООН в Западной Сахаре (МИНУРСО), где я был российским военным наблюдателем и узнал плюсы и минусы величайшей пустыни мира.

КОГДА ИСПАНЦЫ УШЛИ

Западная Сахара, имеющая площадь почти в четверть миллиона квадратных километров, с конца ХIX века была колонией Испании. В 1973 году в колонии Испанская Сахара возник Фронт Освобождения (Фронт ПОЛИСАРИО), боровшийся за независимость. После смерти диктатора Франко в 1975 году Испания ушла из колонии, передав по соглашению с ООН все права на нее Марокко и Мавритании. Последняя в 1979-м отказалась от притязаний на Испанскую Сахару, а королевство Марокко, напротив, стало ее активно осваивать.

Такой ход событий вызвал активизацию со стороны ПОЛИСАРИО, поддержанного Алжиром. Масштабные бои с переменным успехом продолжались почти полтора десятилетия. В начале 1990-х при посредничестве ООН между ПОЛИСАРИО и Марокко было заключено перемирие. Сформировали механизм для подготовки в Западной Сахаре референдума, на котором коренное население ее должно было решить: независимость или вхождение в состав Марокко. В 1991-м на спорной территории была создана миссия ООН со штаб-квартирой в городе Эль-Аюн.

В марте 1994 года МИНУРСО организационно состояла из штаба миссии (Эль-Аюн), штаба Северного сектора (Смара), штаба Южного сектора (Дахла), офиса связи (Тиндуф, Алжир) и десяти тимсайтов (от английского team site, лагерь) военных наблюдателей – по пять в Северном и Южном секторах. Возглавлял миссию бригадный генерал из Бельгии, в Смаре командовал французский полковник, в Дахле – полковник НОАК, а в Тиндуфе руководил Герасимов Вадим Николаевич, «настоящий полковник» российского Генштаба.

Численность тимсайта в зависимости от величины зоны ответственности составляла от 16 до 25 человек. В миссии были военные наблюдатели и гражданские полицейские из 26 стран, причем контингенты из России, Франции, Китая и США являлись самыми крупными (по 30 человек). Личное оружие не полагалось ни наблюдателям, ни полицейским. Территорию Западной Сахары с северо-востока на юго-запад разделяла так называемая «стена»: непрерывная цепь естественных возвышенностей, соединенных марокканцами относительно высокими песчано-каменными насыпями. К северу от «стены» располагались марокканские войска, к югу от нее находились партизаны ПОЛИСАРИО. «Стена» серьезно нарушила традиционное кочевое скотоводство, поскольку пересекать ее мог только наземный транспорт под флагом ООН и только в двух пунктах. Пролет над «стеной» также был разрешен только самолетам и вертолетам ООН.

После прибытия в штаб миссии я пробыл там несколько дней, которые ушли на представление бельгийскому генералу, инструктажи и сдачу экзамена на получение водительских прав ООН. Затем я убыл в тимсайт Бирлялю в Северном секторе, где прослужил почти полгода.

ЛАГЕРЬ В ПУСТЫНЕ

Главная задача каждого тимсайта заключалась в контроле соблюдения сторонами условий перемирия – пребывание войск и вооружений в оговоренных местах дислокации и запрет на их несанкционированное перемещение, запрет на несанкционированную переброску тяжелой строительной техники (бульдозеры и т.п.) в район «стены» и пр. Для практического выполнения контроля велось наземное автомобильное патрулирование (или воздушная разведка) по установленным маршрутам, инспектирование воинских подразделений и важных местных объектов (колодцы, оазисы). Результаты патрулирования и разведки регулярно докладывались в штаб сектора, оттуда – в штаб миссии и далее в штаб-квартиру ООН в Нью-Йорке.

Важно отметить, что в тимсайтах офицеры из разных стран занимались не только патрулированием и воздушной разведкой. Невзирая на звания, должности и национальную принадлежность, они выполняли повседневные работы: готовили пищу, стирали, поддерживали порядок в помещениях и на территории, мыли патрульные машины, дежурили на радио, разгружали продовольствие и питьевую воду, доставленные авиацией ООН. Местные стороны (марокканские военные либо партизаны ПОЛИСАРИО) обеспечивали тимсайты технической водой, обслуживали автотранспорт и шесть дней в неделю предоставляли поваров.

Типичный тимсайт представлял собой обвалованную площадку размером примерно 100×100 м. На площадке располагались дизельная, радиорубка, столовая и кухня с холодильником, жилая палатка из примерно 20 отсеков (каждый 2,5×2,5 м) с кроватями и индивидуальными кондиционерами. Имелась небольшая прачечная с резиновым резервуаром на 10–12 т воды. Стоянка на восемь-десять внедорожников «Ниссан» и «Тойота» устраивалась на удалении от столовой и жилой палатки. Рядом с парковкой располагались два-три стандартных железнодорожных контейнера для хранения имущества. Душ и туалет обычно находились перед въездом на территорию тимсайта.

Бирлялю в то время возглавлял канадский майор артиллерии. Компанию ему составляли наблюдатели из России, США, Китая, Франции, Ганы, Гондураса, Египта, Австралии, Аргентины и Уругвая. Языком общения в миссии был английский, и канадец демонстрировал превосходный разговорный язык: все было ясно и понятно. Американцев, среди которых были выходцы из Диксиленда (южные штаты), поначалу понять было трудно из-за своеобразного произношения и привычки комкать окончания слов. Такая же картина была и с австралийцами.

ПАТРУЛИРОВАНИЕ СРЕДИ МИННЫХ ПОЛЕЙ

Одинаковое для офицеров из разных стран курсантское (кадетское) начало военной карьеры (ответственность за порядок, уборку, чистку, хозяйственные работы) обеспечивало их скорое вхождение в устоявшийся ритм жизни тимсайта. Самым трудным было приобретение навыков езды по бездорожью и способности ориентироваться на местности. Навыки вождения нарабатывались практикой, а вероятность потерять ориентировку компенсировалась приемниками спутниковой системы навигации Джи-Пи-Эс. Но и Джи-Пи-Эс начинала «тупить», когда на коротком участке и за короткое время машина делала несколько крутых поворотов и полных разворотов.

Первые патрули оставили в памяти песок, камни и безликие местные предметы, на которых не останавливался взгляд. В целях безопасности двигаться нужно было только там, где имелись свежие следы шин. За годы боев партизаны ПОЛИСАРИО и марокканцы нашпиговали пустыню минами, а карт минных полей не представили. При этом выставленные в песке на небольшой глубине мины постоянно и хаотично перемещались вместе с песком под воздействием ветра.

В патрульных машинах для противоминной защиты на пол салона укладывались мешочки с песком. Поверх них настилалась «баллистическая защита» из синтетических волокон, напоминавшая стеганое одеяло. И если в обычных условиях педали тормоза и газа давят нажатием прямо и вниз, то на патрульных машинах, учитывая защитную прослойку, приходилось давить на педали сверху вниз. Поначалу это было неудобно и вызывало болезненные ощущения. Но необходимость такой защиты доказал случай, когда патрульный «Ниссан-патрол» правым передним колесом «поймал» мину. Управлявший машиной российский военный наблюдатель отделался легким испугом. А вот ступни сидевшего на месте штурмана уругвайского наблюдателя пострадали от взрыва, и его самолетом эвакуировали на операцию.

Мои навыки постепенно совершенствовались, и через полтора-два месяца я мог уверенно патрулировать и ориентироваться на местности. За два года в Сахаре я наездил по песку и камням 38 тыс. км и только трижды застревал. Иногда маршруты патрулирования совпадали с трассой ралли Париж–Дакар.

КИТАЙЦЫ И АМЕРИКАНЦЫ

Довелось попробовать себя в качестве инструктора по вождению китайских наблюдателей. У них были национальные водительские права, полученные еще в курсантские годы (такая практика была и в советских военных училищах), но отсутствовал опыт вождения. Если наши офицеры как-то ухитрялись покупать мотоциклы или машины либо эксплуатировать транспорт родственников, то китайцам оставался только велосипед.

Переходить с велосипеда на авто непросто, так что езда в пустыне давалось им туго. Вспоминаю, как китайцы реагировали на мои замечания по их манере вождения: резко останавливали машину, бросали руль и просто выскакивали из кабины. Особенной закавыкой, прямо до слез доходило, была для них езда с прицепом задним ходом.

Большой интерес, понятно, представляли наблюдатели из США, среди которых были офицеры-женщины (другие страны женщин не присылали). Американцы тоже приглядывались к недавним противникам в холодной войне. Но вели себя достаточно корректно, признавая, что по деловым качествам российские наблюдатели ничуть им не уступают. На мой субъективный взгляд, мы были слабее в пользовании офисной техникой – компьютерами и т.п. Большинство из нас впервые столкнулось с ней именно в миссии, американцам же она была знакома давным-давно.

Взаимный интерес порой приобретал причудливые формы, и несколько лет назад я узнал, что где-то за океаном благополучно родился и живет сын русского майора и американской капитанши. По американским законам, президентом страны обязательно должен быть уроженец Соединенных Штатов – и чем черт не шутит, у этого парня с русскими корнями есть шанс высоко взлететь.

К наблюдателям других стран янки относились более-менее ровно, но в частных разговорах не стеснялись выражать свое мнение.

ВЫСОКИЕ, ВЫСОКИЕ ОТНОШЕНИЯ

Дважды в год, на День независимости и День благодарения, американцы получали от своего правительства посылки с подарками: пиво, индейка и другие традиционные лакомства. Последние полгода в миссии я провел в Тиндуфе, куда в октябре 1995 года пришли подарки для находившихся там троих американских офицеров и в их числе одной женщины. Американцы решили, что справиться с десятикилограммовой индейкой им не под силу, и пригласили других военных наблюдателей поучаствовать в застолье. Шеф-поваром стала та самая женщина-офицер, которая готовила индейку в электропечи местного хлебозавода.

Скажу сразу: тушка томилась в печи всю ночь, но все равно оказалась сырой. Американцы-мужчины объяснили это просто: да женщина из Нью-Йорка, они там ничего не умеют. Впрочем, слабыми поварские навыки были у большинства американских наблюдателей. В тимсайтах шесть дней в неделю готовили местные повара, а один день наблюдатели готовили сами. Так вот, когда готовили русские, французы или китайцы – проблем с питанием не было. Когда готовили американцы – еда была невозможной.

Одним из моих первых американских знакомых в Бирлялю был здоровяк-капитан из 101-й воздушно-десантной дивизии. Как-то он попросил меня объяснить ему выражение «пять капель», которое он слышал от русских. Я позвал его в свой отсек в жилой палатке и достал бутылку «Смирновской» №21.

Начался обстоятельный разговор, но часа в три утра в мою дверь робко постучали, и вошел тот самый канадский майор, чей отсек был рядом с моим. Джентльмены, попросил майор, нельзя ли потише, вы мешаете мне отдыхать. Ответ американского капитана мне запомнился: когда две сверхдержавы пьют водку, то какая-то там Канада может и помолчать.