Аркадий Вырвало
Генерал Сюй Цилянь входит в узкий круг тех, кто вырабатывает и проводит на практике долгосрочные программы повышения роли китайских военных внутри страны и за рубежом. Фото Владимира Карнозова
Государств-цивилизаций сегодня на свете не так уж много. К ним безоговорочно относятся Китай, Индия и объединенная (худо ли, хорошо ли) Европа. С некоторыми оговорками – Россия и США (их цивилизационная уникальность еще не выявилась в полной мере, хотя их политическое и военное могущество часто решало судьбы мира).
А вот Латинская Америка, исламский мир, Юго-Восточная Азия, не говоря уж о Черной Африке, в список не попадают. Цивилизации эти интересны и самобытны, но самодостаточных сверхдержав как центров притяжения там сегодня нет – на эту роль лишь потенциально претендуют Бразилия, Индонезия, Турция, Иран и др.
Но в прошлом таких держав-цивилизаций было гораздо больше. Древний Египет и Месопотамия, Рим и Византия, разные издания Индийской и Персидской империи, Арабский халифат и Оттоманская Порта, древние Перу и Мексика, Гана и Мали, Британская империя и Австро-Венгрия и т.п. Сравнения их как раз и позволяли досужим умам в последние 200 лет создавать увлекательные историософские концепции.
Но и на фоне этого роскошного многообразия выделяется Китай. Культурная преемственность его прослеживается на протяжении 5 тыс. лет, государственное единство составляет почти половину этого срока. Смуты случались, порой весьма продолжительные, но они не колебали цивилизационных устоев.
На этом фоне история Европы – сплошная летопись междоусобных войн. В России сокрушительные ломки «до основанья, а затем» повторялись порой два раза в столетие, а революции – два раза в год, не говоря о будничных дворцовых переворотах. Да и коротенькая история США вместила две войны за независимость, кровавую гражданскую распрю и радикальные идеологические зигзаги – от изоляционизма до всемирной гегемонии, от расизма с геноцидом до елейной политкорректности.
УДИВИТЕЛЬНАЯ СТРАНА
Неспроста же говорят: увидев удивительное – не удивляйся, и оно перестанет быть удивительным.
Повесть о том, как три Суя усмирили нечисть
Китай резко выделяется еще в одном отношении. Могущество великих держав всегда было основано на военной силе – а культурное влияние было как бы бесплатным приложением, потому что великая культура делается в империях. В Китае вроде бы все наоборот. Империю то и дело завоевывали то табгачи, то монголы, то маньчжуры – но варварские династиии почти мгновенно китаизировались, завоеватели благополучно переваривались, и жизнь продолжалась по-залаженному.
Китайская аристократия никогда не была военной – ее составляли ученые чиновники. Самый известный китайский полководец и стратег Сунь-цзы прямо проповедовал, что боевые действия – последнее дело, высшее военное искусство – добиваться победы без кровопролития.
А лучший китайский флотоводец Чжэн Хэ, покоривший в начале XV века весь Индийский океан и посылавший экспедиции чуть ли не в Америку, – и вовсе евнух «из понаехавших», выходец из народа хуэй, адмирал без политической власти и влияния. Поэтому эпоха китайских «великих географических открытий» так ничем и не кончилась – морские походы просто прекратились по капризу императора и его советников.
Термин «мягкая сила» (в оригинале soft power, «мягкая власть») предложил в 1990 году американец Джозеф Най. Но создан этот термин как будто специально для сегодняшней китайской внешней политики. Да и в книгах древних мудрецов, начиная с Лао-цзы и Конфуция, можно найти его многочисленные аналоги и трактовки.
Когда речь заходит о китайском воинстве, трудно вспомнить хоть одно выигранное им сражение, не говоря уж о целой кампании. Да, Япония в Китае во Второй мировой прочно увязла, но это потому, что Китай огромен и японцы откусили кусок шире глотки.
Поэтому постоянно идут разговоры, что армия у Китая, конечно, с виду крутая, вторая-третья в мире по большинству параметров, а по каким-то даже и первая. И чужую военную технику китайский ВПК научился копировать так, что будьте здоровы. Но как китайское войско будет сражаться, еще надвое сказано, потому что последний раз оно воевало без малого полвека назад, с Вьетнамом в 1979-м, и потерпело поражение. А до этого, в 1969-м, китайцы напали на советский остров Даманский на реке Уссури, но тоже убрались несолоно хлебавши. Правда, в 1991 году они этот остров у нас отжали – но как раз-таки с помощью мягкой силы.
Вот сегодня мы и попробуем выяснить, действительно ли военная мощь имела в китайских имперских практиках столь малое значение.
НАЧАЛО ВЕЛИКОЙ ИМПЕРИИ
Надвигается ливень в горах, и весь терем продувается ветром.
Китайская пословица
Слово «император» означает «начальник», «повелитель». Изначально оно относилось к полководцам, затем сделалось титулом монарха – начиная с римского императора Августа. Британский историк Доминик Ливен пишет:
«Термин «император» приобретал разные оттенки, но его военная составляющая никогда не ослабевала, а с XVIII века стала набирать новую силу. Последние германский и русский императоры ред ко изображались без военной формы и больше всего любили фигурировать в мундирах командиров полков тяжелой гвардейской кавалерии – со шлемами, разукрашенными орлами, которые символизировали прямую связь с Римом... Римские императоры оставались в первую очередь и преимущественно полководцами».
Примерно так же было и в Китае. Впервые эту страну объединил Ин Чжэн, правитель царства Цинь. Он принял имя Цинь Шихуанди – «император-основоположник [династии] Цинь». Прежде в Китае существовал титул «ван» (царь, князь), но он сильно истрепался – слишком много мелких правителей его носило. А титулы «хуан» (властитель) и «ди» (император в ранге божества) употреблялись порознь («Три властителя и пять императоров»). Объединив страну, Цинь Шихуан решил объединить и титулы.
А объединение было достигнуто именно военным путем. Сначала наш герой навел порядок в собственном царстве Цинь, затем захватил шесть других царств тогдашнего Китая. И в 221 году до н.э. страна впервые стала единой.
Ливен пишет: «Казалось, даже природные условия препятствовали этому – размеры страны были необъятны, а большая часть Южного Китая разделена реками и горами на труднодоступные регионы со своей собственной экономикой, культурой й языком. Государство, где коренное население – ханьцы (этнические китайцы) даже сегодня говорят на нескольких языках, столь же отличающихся друг от друга, как основные европейские языки, можно считать вполне созревшим для распада на несколько национальных государств».
И такие государства существовали. «Сопоставим Китай IV века до н.э. с Европой XVI века, – пишет Лев Гумилев. – Аналогом воинственной и пропитанной мавританским духом Испании было царство Цинь, включившее в себя воинственные племена ди, обитавшие в лёссовых долинах Шэньси и джунглях Сычуани... Франции соответствовала богатая, культурная и веселая страна Чу, прикрытая с севера голубой рекой Янцзы, а с юга – непроходимыми джунглями. Чу была самой опасной соперницей Цинь, противопоставляя жесткой солдатской системе очарование роскоши и свободы. Сердце Китая, территория бывшего царства Цзинь, распалось на три небольших царства – Хань, Вэй и Чжао; им соответствовала территория Германии, тоже раздробленная... Восточное царство Ци, расположенное в Шаньдуне, легко сопоставить с Англией, а заброшенное в Ляодун царство Янь – со Швецией или с Данией».
Впрочем, подданых царства Цинь не следует считать считать лишь бравыми вояками. Скажем, задолго до Цинь Шихуана в провинции Сычуань придумали технологию бурения скважин. А для выпаривания соли из подземных рассолов впервые стали добывать природный газ и изобрели бамбуковые газопроводы.
Главным фактором объединения Китая стало восстановление единой письменности, понятной всякому грамотному китайцу. Перед объединением письмо разных царств уже существенно различалось. Цинь Шихуан навсегда прекратил этот разнобой и восстановил культурное единство страны.
Краткое (всего 11 лет) правление первого императора необратимо изменило историю Китая. Военные и культурные реформы были неотделимы друг от друга и проводились под лозунгом «все колесницы – с осью единой длины, все иероглифы – единого написания». Была создана единая сеть дорог, единая денежная система, единая система мер и весов.
Сегодня китайцы называют себя ханьцами. Считается, что основы китайской культуры были заложены при династии Хань (хотя дистанция тут как между нынешними итальянцами и имперским Римом). Но расцвет Хань был бы невозможен без объединения страны и реформ Цинь Шихуана. Династия Хань пришла к власти всего через три года после его смерти и сполна воспользовалась его достижениями.
УЖАСНЫЙ ВЕК, УЖАСНЫЕ СЕРДЦА
На небе царит несправедливость, на земле обман. Может быть, в аду не так уж плохо?
Стрелок И
Цинь Шихуан строил дороги и каналы, оборонительные стены для защиты от кочевников, дворцы и храмы. Он беспрестанно колесил по стране и испытывал особый интерес к побережьям и заморским островам. В затеях императора были заняты миллионы подданых. В рудниках и на стройках широко использовался труд преступников – нередко искусственно назначенных. По этой линии Цинь Шихуана можно сравнить и с Петром Великим, и с Иосифом Ужасным.
Цинь Шихуан хотел жить вечно и посылал экспедиции за море в поисках эликсира бессмертия (корабли никогда не возвращались). Он возвел для себя монументальную гробницу со знаменитой терракотовой армией (на ее строительстве было занято 700 тыс. человек).
Заслуги первого императора по части культуры тоже выглядят неоднозначно. Ученые-конфуцианцы видели в поисках бессмертия пустое суеверие – и Цинь Шихуан, по преданию, велел закопать 460 умников живыми в землю. Казней в его правление вообще было много – хотя и покушения и заговоры не прекращались.
За три года до смерти Цинь Шихуан велел сжечь все книги в Китае – чтобы не сеяли смуту, не внушали, что возможен иной государственный порядок. Часть книг все же сохранили – о сельском хозяйстве, о медицине, о гаданиях. Пощадили также исторические хроники царства Цинь и книги из личной библиотеки императора.
Так что и китайская «культурная революция» («Разобьем собачьи головы сторонников Линь Бяо и Конфуция!») опиралась на тысячелетнюю традицию. И слова Мао Цзедуна «Сколько книг ни читай – императором не станешь» не на пустом месте родились.
Цинь Шихуан, как и многие китайские императоры, умер от отравления препаратами ртути – местные алхимики видели в «живом серебре» верное средство достижения долголетия и бессмертия. Недавно раскопанная терракотовая армия Цинь Шихуана стала символом если не всего Древнего Китая, то по крайней мере китайской военной мощи.
Великий китайский историк Сыма Цянь (тоже, между прочим, евнух) писал о правлении первого императора сурово и без прикрас. С другой стороны, о деяниях Цинь Шихуана мы знаем именно из трудов Сыма Цяня.
ИМПЕРСКАЯ МИССИЯ
«Что еще за беттерфиш?» – «Это, мамаша, из Америки, значит «лучшая рыба». – «Они там в Америке с утра водки нажрутся, так у них все будет лучшее».
Услышано в очереди Петром Вайлем
Две тысячи лет назад на разных концах Евразии доминировали две империи: на западе – Рим, на востоке – Хань. Историки любят их сравнивать. Мы воспользуемся развернутым сравнением Доминика Ливена, хотя будем привлекать и другие источники.
Обе империи занимали огромные пространства. Поэтому их правители не жалели средств на создание эффективной системы сообщений. Римские дороги до сих пор уцелели в Европе. Дороги, построенные Цинь Шихуаном, отличались тем, что посредине их делали приподнятую часть на ширину одного экипажа. По этой высокой части дороги ездил только сам государь.
Обе империи были многонациональными, обе доминировали в своих регионах. Народы, проживающие за границами, считались варварскими. И Рим, и Хань скорее унаследовали, чем создали великие цивилизации. Словесность и науки, технологии и искусства возникли в Средиземноморье и в Китае за столетия до создания империй. Но Рим и Хань сыграли огромную роль в их сохранении и трансляции. Поэтому с Римом до сих пор считаются родством и европейцы, и американцы (да и россияне, которые восприняли имперскую традицию от Византии – Восточной Римской империи). А влияние китайской культуры испытали и Япония, и Корея, и Монголия, и вся Юго-Восточная Азия (хотя для нее столь же важно влияние Индии).
Одни империи стараются ассимилировать покоренные народы – или хотя бы их элиты. Другие, особенно морские державы, проявляли себя шовинистами и расистами, не поощряя смешанных браков (особенно это касается Британии и США – испанцы и португальцы смотрели на вещи шире).
И Рим, и Хань тяготели к ассимиляции. Важнее всего тут были культура, поведение и образ жизни. Те, кто усваивал римские или китайские манеры и культуру, могли попасть даже в имперскую элиту (поздние римские императоры часто происходили из варварских провинций). Китайцы легко ассимилировали даже своих завоевателей-кочевников.
Правда, и в Риме, и в Хань ассимиляция сопровождалась культурным высокомерием. Хотя римляне признавали свою зависимость от греческой и этрусской культуры. Китайцы были самоуверенней: они никогда не сомневались в своем превосходстве над соседями.
(Коммунистическая идеология, отмечает Ливен, не ослабила это чувство, а усугубила его. «Марксизм-ленинизм оздоровил жаргон, на котором они выражались, путем изобретения «научно доказанных» стадий исторического развития, где китайцы чудесным образом оказались на верхней ступени, а национальные меньшинства карабкались по их следам».)
Впрочем, все державы-цивилизации высокомерны. И британцы пытались просвещать дикарей (даже если эти дикари, как в Индии, принадлежали к культуре более древней и изощренной). И СССР осуществлял великую миссию – нести народам свет марксизма-ленинизма. И американцы твердят о своей исключительности – тем настойчивей, чем больше их гегемония подвергается сомнению.
МАНДАТ НЕБА И ВСЕОБЩАЯ ГАРМОНИЯ
Мы не должны думать обо всем. Библия учит, что небеса полны тайн.
Чарльз Джонсон, президент Общества сторонников Плоской Земли
Но отличия между Римом и Хань также были существенными – ведь это были разные цивилизации.
Основными элементами римской культуры Ливен считает рационализм, логику и риторику; римский свод законов; греческий индивидуализм и трагизм мироощущения; традицию полисного самоуправления; влияние христианства – в том числе «порожденную монотеизмом догматичность мышления».
Все это чуждо конфуцианской традиции и китайскому легизму. «Китайская традиция придерживается диаметрально противоположных взглядов на роль личности в обществе, на формы политического устройства и проявляет меньше интереса к вере, догме и логике, уделяя больше внимания поведению и ритуалу».
Китайские легисты («законники») вышли как раз из царства Цинь. Основной идеей этой школы было равенство всех сословий перед законом и императором – Сыном Неба. А также раздача титулов и чинов не по рождению, а по заслугам.
Всякий простолюдин теоретически мог дослужиться до высоких чинов – вплоть до первого министра. Главное требование к чиновникам – слепо повиноваться государю. За любой проступок полагается смертная казнь. Эту карательную практику дополняет политика искоренения инакомыслия и оглупления народа.
Закон един для всех, но Сын Неба никаким законом не связан. Отношения между властью и народом – это вражда. «Когда народ сильнее своих властей – государство слабое; когда власти сильнее своего народа – армия могущественна». В образцовом государстве власть правителя опирается на силу (напомним, что по Марксу государство – также источник насилия).
Один из корифеев легизма Шан Ян был убежденный милитарист. В чиновники он рекомендовал выдвигать тех, кто доказал преданность государю на службе в войске. Он распустил всю невоенную аристократию. Шан Ян был главным советником царства Цинь за полтора века до Цинь Шихуана, так что политика первого императора опиралась на его заветы.
Позднее легисты смягчили самые суровые положения своего учения и сблизили его с конфуцианской этикой. Милитаризм постепенно выветрился, а вот чиновная бюрократия забрала в Китае огромную власть.
В Китае легитимность государя определялась также конфуцианским учением о мандате Неба. Моральный облик императора – источник гармонии в природе и в обществе. Расцвет и упадок империи связан с природными и космическими явлениями. Небо вручает мандат на управление Поднебесной только добродетельному правителю. Любая смута или природное бедствие могли означать, что император утратил свой мандат.
ВОЕННЫЕ И ЧИНОВНИКИ
Мечтающий стать чиновником подобен мыши, ставший чиновником подобен тигру.
Китайская пословица
Римская элита большую часть своей истории была военной аристократией (хотя среди императоров попадались и лицедеи по призванию, как Нерон, и жрецы экзотических богов, как Гелиогабал, и философы, как Марк Аврелий). Военная слава была источником доходов и политических назначений, а честолюбие – главной пружиной территориальной экспансии.
Все европейские империи следовали по тому же пути. И нигде гражданские администрации не имели такого огромного влияния, как в Китае. Даже Британская империя, описываемая порой как коммерческое предприятие, замечает Ливен, предоставляла военным больше власти, чем в Китае.
В большинстве государств контроль над военными был проблемой. Армии необходимы для прочности границ и внешней экспансии, но часто угрожают самому правителю и его режиму. «Дилемма эта особенно остро стоит в империях, где экспансия является смыслом существования, а безопасность дальних границ – неизбежным бременем». Армии действуют вдали от столицы как самостоятельные силы – и кто знает, что этой силе взбредет на ум.
Римляне так и не решили эту проблему – отсюда чехарда императоров, возводимых на трон преторианской гвардией. Кроме того, содержание огромной армии непомерно увеличивало имперские налоги. Такие же трудности стояли перед китайцами. «Военных восстаний там было меньше, но презрительное отношение гражданской элиты к армии ослабляло обороноспособность страны. К таким же последствиям приводила чиновничья политика, направленная на разделение военного командования и дискредитацию успешных генералов... В конце правления династии Мин такие методы не только подорвали военную мощь, но и убедили лучших полководцев в том, что такой режим не заслуживает, чтобы его защищали».
Примеров презрения китайских элит к своей военщине можно привести много. Китайцы, как известно, выдумали порох и изобрели ракеты. Но массовым производством ручного стрелкового оружия их власти не озаботились до начала XIX века. А во время опиумных войн с европейскими державами китайцы расставляли на поле боя для устрашения белых демонов большие глиняные макеты пушек.
ЗАБАСТОВКА ИМПЕРАТОРА
Реальная жизнь все-таки расходится с тем, что происходит на самом деле.
Вадим Никонов, футбольный комментатор
Различалась у римлян и ханьцев и власть на местах. Все империи вынуждены выбирать между прямым и непрямым правлением. При непрямом методе власть в покоренных провинциях передается местным элитам. Прямое правление предполагает назначение наместников из центра и требует многочисленной бюрократии.
В реальных империях правление было смешанным. В Российской империи, кроме гражданских губернаторов, имелись и военные наместники – генерал-губернаторы, надзирающие за несколькими губерниями. Зато гражданская бюрократия была сравнительно небольшой. И в составе империи существовали туземные ханства – Бухарское, Хивинское, Карабахское. Большой штат бюрократии – это очень дорого. Да к тому же ее саму нужно контролировать (это и делали генерал-губернаторы).
В Китае равление было прямым и централизованным. «Один римский чиновник утверждал, что по сравнению с Китайской империей, содержавшей примерно в 20 раз больше чиновников, Римскую империю вполне можно считать неуправляемой», – пишет Ливен.
В Китае не было недостатка в мудрецах и философских учениях. Но реальность , как и везде, сильно отличалась от теории. Чтобы контролировать свою бюрократию, императоры прибегали и к террору, причем порой (как при той же династии Мин) в очень крупных масштабах.
При этом китайские чиновники обладали уникальной корпоративной солидарностью. «Многие бюрократии создают культ из своих процедур, но мало кто рассматривает их как гарантии вселенской гармонии и этические нормы для общества. В Китае это было связано с тем, что конфуцианский бюрократ выполнял те обязанности, которые в Европе были поделены между королевским чиновником и священником».
В конце XVI века император Чжу Ицзюнь из династии Минь даже устроил забастовку. Он отказался назначать новых чиновников, встречаться с министрами и участвовать в церемониях. Дожидаться аудиенции у него приходилось многие месяцы или даже годы.
Интересно, что его правление в целом было удачным. В Китае распространились картофель и кукуруза из Америки. Это привело к изобилию провизии и росту населения. Народ был сыт, небесные знаменья благоприятны. Войны на севере (против монголов), в Корее (против японцев) и на юге (против вьетнамцев и тайцев) велись успешно, территория Поднебесной расширилась.
НЕБО ОТБИРАЕТ МАНДАТ
Между землей и небом – война.
Виктор Цой
В 1911 году имперская власть в Китае рухнула, и единственной дееспособной оказалась власть военная. Вскоре Китай распался на провинции, управляемые генералами.
К середине 1930-х Чан Кайши, вождь партии Гоминьдан, располагал двухмиллионной армией – самой крупной в мире, но слабо вооруженной. За плечами у него был Северный поход, когда часть провинций была отвоевана у генералов-сепаратистов. Чан Кайши провозгласили генералиссимусом. Хотя он никогда не контролировал всю территорию Китая.
В 1934 году китайские коммунисты увели свою армию, осажденную войсками Чан Кайши, из южной провинции Цзянси по горным дорогам на север. Это отступление продолжалось целый год и было названо Великим походом. Численность китайской Красной армии за время этого анабасиса уменьшилась в 10 раз. Но коммунисты все же сумели сохранить и партию, и армию. И сразу после Второй мировой изгнали Чан Кайши и его Гоминьдан на остров Тайвань.
В общем, история империи началась с военных походов – и ими же и завершилась.
История китайского первого императора связана с древним мифом, известным многим народам мира. Где-то в подземной гробнице веками дремлет великий царь или полководец вместе со свитой и войском. В Европе такие истории рассказывали про Карла Великого, Фридриха Барбароссу и др. На Ближнем Востоке – про библейского царя Соломона. В Персии – про туранского царя Афрасиаба. В России – про Суворова и про Ленина в его мавзолее.
Когда-нибудь спящий пробудится и начнет последнюю войну. Например, в июне 1941-го по приказу Сталина в Самарканде вскрыли гробницу Тамерлана в мавзолее Гур-Эмир. Вокруг этого было много мистических спекуляций.
Гробница Цинь Шихуана в Китае уже вскрыта. Терракотовых воинов выставляют в музеях и даже вывозят на гастроли. Но саркофаг с телом первого императора пока не тронули.
Константин Ремчуков 
